Коллин Хоук - Пробужденный (ЛП)

- Да.

- Я бы хотел, чтобы ты отдохнула больше, - отметил он, опускаясь на колени рядом

со мной. Когда я грустно пожала плечами, Астен приблизился и слабо улыбнулся мне.

- Не тревожься напрасно. Ахмос прекрасный целитель. Если кто и сможет вернуть

нам Амона, так это он, - я кивнула, положив ладонь на большую руку Ахмоса.

- Отдай столько силы, сколько можешь, Брат, - направлял Астена Ахмос. Затем он

закрыл глаза и положил руку на лоб Амона. Он начал читать заклинание на египетском, и

я вскрикнула, когда под моей кожей появилось серебряное пульсирование света. Свет

собирался и двигался по моей руке, добираясь до ладони и перебегая к Ахмосу.

Серебряная энергия озарила ладонь Ахмоса и недолго сверкала на лбу Амона, пока

не впиталась в кожу. Грудь Амона вздымалась, он глубоко задышал. Мои руки дрожали, и

я внезапно поняла, что не могу сглотнуть. Я упала к руке Ахмоса, ужасно устав. Астен

встал по другую сторону от Амона. Его глаза были закрыты, а руки вытянуты вперед

ладонями вверх, словно он медитировал.

Белый туман слетел с кончиков пальцев Астена, и этот поток ударил по мне, а

другой направился к Ахмосу прямо в грудь. Я вдохнула, чувствуя связь с братьями Амона.

Я чувствовала вкус ледяной соли и понимала, что этот вкус мог принадлежать только

Астену. Это был привкус звезд. Когда я выдохнула, я увидела свое дыхание, мои губы

застыли. Белый туман, что я выдохнула, двигался и стал третьим потоком, что соединил

меня и Ахмоса.

Связь треугольника дала мне возможность чувствовать сокровенные желания Астена

и Ахмоса. Астен желал познать все, что пропустил, пока тысячелетия проводил в

загробном мире. Ахмос хотел работать своими руками и в тайне мечтал о семье. А потом

я ощутила еще одного человека в нашем круге и мгновенно узнала его - Амона.

Я чувствовала, что он узнал братьев и обрадовался, что они рядом с ним, но потом он

заметил и меня.

Лили? – я услышала его голос в голове. – Нет! Лили! Почему она здесь? Она не

может это сделать! Это укрепит связь!

Ахмос ответил брату:

- Связь необходима, Брат.

Нет! Я не позволю этого.

Амон боролся с Астеном и Ахмосом, не желая их помощи, но отчаянно нуждаясь в

ней. Его злость и беспомощность заставили меня отступить. Я чувствовала себя лишней.

Было ведь понятно, что Амон не хотел, чтобы я была рядом, даже если это было ради его

же выживания.

Издалека я слышала слова Ахмоса.

- Он отвергает обмен.

- Ему не хватит сил на церемонию, - предупредил Астен.

Неосязаемая часть меня была силой втиснута обратно в тело, и я распахнула глаза.

Туман, соединявший меня, Астена и Ахмоса, рассеялся, и оба юноши резко дернулись, возвращаясь.

- Что это было? Что случилось? – потребовала ответа я.

- Он не позволил мне взять у тебя энергию.

- Почему? – глаза наполнились слезами. Я знала, что была уставшей и слишком

резко реагировала, но контролировать себя уже не могла. И я завопила. – Как можно быть

таким упрямым? Он презирает меня настолько, что рискнет даже миром, который может

заполнить тьма?

- Он не… презирает тебя, Лили, - сказал Астен.

- Слушай, - сказала я, яростно вытирая слезы, - ты не должен его защищать. Он

большой-мальчик-дефис-египетский-бог, и он сам делает выбор.

Я попыталась подняться на ноги, но только выяснила, что ноги не двигаются.

- Ты ослабела от обмена энергией, - объяснил Ахмос.

- Но я думала…

- Я смог отдать часть твоей энергии, но я не знаю, хватит ли ее. А сейчас, - Ахмос

встал и легко подхватил меня на руки, - тебе нужно поспать.

Уязвленная отказом Амона, я не сопротивлялась, ничего не сказав, пока Ахмос не

уложил меня на кровать в соседней комнате. Когда он закрыл дверь, я еще не была

уверена, что смогу уснуть, но сон тут же меня нашел. Я не двигалась шестнадцать часов.

Когда я проснулась, то две вещи мгновенно встревожили меня. Во-первых, кровать

заливал свет почти полной луны, что означало, что на спасение мира осталось меньше

двадцати четырех часов. Во-вторых, за мной кто-то следил. Он сидел на стуле в углу

комнаты, уже в свежей одежде и в солнцезащитных очках, его длинные ноги были

вытянуты и закинуты друг на друга, и это был Амон.

Глава двадцать вторая:

Пирамиды

- Амон? – прошептала я в залитой лунным светом комнате. – Как ты себя

чувствуешь?

- Неплохо, если подумать, - ответил он.

- Твои братья…

- Отдыхают. Как и доктор Хассан.

- Оу, - я не знала, что сказать. Боль от того, во что мы были втянуты, и что еще

нужно было преодолеть, была такой сильной, укол неуверенности оказался слишком

реальным, чтобы чувствовать себя комфортно наедине с ним.

С трудом я спросила:

- Как твои глаза?

Он наполовину ухмыльнулся, наполовину скривился.

- Я бы знал, если бы они у меня были.

- Прости, - пробормотала я. – Это был бесчувственный вопрос.

- Не извиняйся. Это должен делать я. Мои братья беспокоятся о тебе.

- Да?

- Да. Немного непониманий из-за нашей связи.

Я увлажнила губы и почувствовала, как сердце бьется о грудную клетку. Его

следующие слова или сломают, или исцелят мое сердце.

- Что ты сказал им?

- Правду. Что я не хочу укреплять связь и брать твою жизненную силу. И еще, я хочу

выразить свое сожаление из-за того, что связь причиняла тебе.

- Ясно.

- Мои братья думают, что без тебя я не могу закончить церемонию.

- И они правы?

Челюсть Амона напряглась, а потом он ответил:

- Нет. У доктора Хассана есть идея, как удерживать Себака подальше от нас, пока мы

закончим церемонию. Мои братья согласились с этим планом при условии, что ты будешь

рядом со мной, пока я не отправлюсь в загробный мир.

- Это я могу.

Амон склонился вперед, сцепив руки.

- Юная Лили, - вздохнул он. – Я хочу, чтобы ты вернулась домой. Сейчас. До того, как все случится.

- Но твои братья думают, что я нужна тебе.

После мрачного короткого смешка Амон сказал:

- Не так, как они думают, - он замолчал и погладил рукой подбородок. – Я верю, что

моих сил хватит, чтобы сделать то, зачем я был призван.

- А если нет?

- То так и будет.

Амон откинулся на спинку стула, словно разговор его утомил. Израненный юноша в

моей комнате был лишь тенью того юноши, которого я знала. Он не говорил о любви, не

говорил, что скучает, или о том, как ценил время, что уж там энергию, что провел со

мной. Но сильнее пугало то, что он больше не верил в свою цель.

Бог солнца был поврежден. Предан телом. Вечным существованием без надежды.

Отчаяние и подавленность были заметны, даже хотя он приглушал нашу связь. Исчезли

его солнечная улыбка, его восхищение новым миром вокруг, его вера, что он все