Коллин Хоук - Пробужденный (ЛП)

преодолеет, чтобы исполнить цель. Он точно не был тем человеком, которого я знала и

полюбила.

- Амон? Но выход должен быть. Просто должен.

- Нет, Лили. Его нет.

- Скажи. Дело ведь не только в твоих глазах, я чувствую. Не нужно отстраняться. Я

могу помочь.

Амон медленно выдохнул. А потом он поднял голову с нечитаемым выражением.

- Ты слабая, Лиллиана. Смертная. Я мог бы разрушить тебя лишь силой мысли, если

бы захотел. Тебе нет места рядом со мной. Пора тебе признать это.

Я не могла дышать. Слова ударили больно, хотя я признавала их правду. Я была

слабой и смертной. И, как и говорил Астен, жалким подобием поклонницы. Но хуже было

не признать слабость или понять, что я ему не нужна, - я должна это преодолеть. Я не

питала иллюзий о своих силах и слабостях.

Нет, ужаснее всего было услышать свое полное имя – Лиллиана – с его губ. Он

никогда меня так не называл, и такая официальность напомнила мне, кем я была на самом

деле. Лиллианой. Это имя отец произносил вежливым и строгим голосом. Так мама

называла меня, когда хотела убедиться, что я запомнила ее инструкции или когда она

представляла меня на вечерах.

Этим именем Амон никогда меня не называл.

Девушку, что отправилась за приключениями, звали Лили. Но внутри я оставалась

чопорной Лиллианой, что шла, куда ей говорят. Я чувствовала себя так, словно Амон

собственноручно захлопнул дверцу золотой клетки, из которой я осмелилась выглянуть.

С Амоном я отбросила осторожность. Я должна была думать лучше. Лиллиана

должна была все знать лучше.

Я резко отбросила покрывало в сторону, не думая о том, что здесь Амон. Ночью я

успела раздеться до нижнего белья, бросив вещи неподалеку. Амон все равно не мог меня

видеть, что было даже хорошо сейчас, когда лицо заливали горячие, злые слезы.

Я натягивала тунику через голову, когда Амон прочистил голову.

- Ты могла бы и вспомнить о том, что я все вижу.

- Что? – сказала я, поворачиваясь, и брюки пролетели по воздуху передо мной. – Как

это возможно?

- Хассан вернул Глаз Хоруса.

- Но я думала, что он позволяет читать сознание и так находить путь.

- Глаз может многое, похоже, даже большее, чем мы ожидали.

- Тогда выключи его, чтобы я могла одеться.

- Изображение ушло. Можешь одеваться.

И хотя он утверждал, что не подглядывает, уголки его губ были приподняты в

слабой улыбке. Решив, что скромность сейчас наименьшая моя проблема, я быстро

наделяя брюки и принялась искать под кроватью сандалии.

- А как ты вообще можешь что-то видеть?

- Ты не так поняла. Я не могу видеть. Глаз просто показывает мне изображение, как

те, что ты показывала на своем… телефоне.

- Что ж, поздравляю с приобретением личного кинетоскопа [1]. А теперь, уж прости, но я хочу посмотреть, не осталось ли там еще еды.

- Лили , - то, как он произнес мое имя, заставило меня замереть на месте. Амон встал

и вытянул руку, пока не коснулся стены. Потом вдоль нее он добрался до меня. Его

ноздри дрожали, когда он остановился в шаге от меня.

Он осторожно вытянул пальцы, пока не коснулся моих волос.

- Я не хотел смущать тебя или причинять неудобства, - пробормотал он. – Глаз

отвечает желаниям того, в чьей власти находится. Потому доктор Хассан внезапно

получил ответы на многие вопросы, что у него были.

- И ты хотел…

Амон пробежал пальцами по моим волосам, золотой свет бежал по темно-

каштановым прядям, оставляя все больше светлых локонов.

Отступив назад, Амон вздохнул.

- Увидеть тебя, перед тем как покину этот мир.

Сердце ударило раз или два, я ждала, что он что-то добавит, но он молчал. Лили и

Лиллиана сражались внутри меня. И я не знала, кто победит. Было ли слабостью с моей

стороны – хотеть восстановиться и простить – или силой? Были ли у Лили незавершенные

дела с Амоном, или это Лиллиана в отчаянии хваталась за надежду, что может быть чем-

то большим, большим для кого-то, как он?

С другой стороны, я решила его отпустить. В конце концов, он спасал мир. И я могла

хотя бы не мешать ему, как типичный подросток.

- Могу я посмотреть? На твои глаза, я имею в виду?

Он размышлял какое-то время, а потом покачал головой.

- Не хочу, чтобы ты запомнила меня таким.

- Думаешь, я не смогу с этим справиться?

- Я помню твою реакцию на пробуждении Астена.

- Ну, да. Видишь ли, я впервые была на пробуждении мумии. Ты не видел меня на

пробуждении Ахмоса. Я держалась куда лучше.

Амон улыбнулся, и я почувствовала, что он тоже не хотел заострять внимание на

плохом.

- Ты могла бы рассказать мне об этом.

- Ты поел?

- Я надеялся разделить с тобой пир в последний раз, - сказал он.

- Наверное, это меньшее, что я могу сделать. Мы можем вызвать обслуживание

номеров и заказать прощальный пир. Интересно, делают ли они завтраки в такое время.

- Как думаешь, у них есть те круглые лепешки с фруктами?

- Ватрушки? Я проверю.

Мы вернулись к прежнему стилю общения, но едва заметное напряжение осталось

между нами. Я перепроверяла каждое слово на наличие двойного смысла. Каждое

прикосновение обжигало кожу, словно я прислоняла к ней раскаленную кочергу. Мои

эмоции были почти на поверхности, такие обнаженные, незрелые и колючие.

С прибытием нашей еды Амон взбодрился. Мы ели, он придвигал ко мне тарелку за

тарелкой, часто склоняя голову, чтобы прислушаться, ем ли я, пока я рассказывала ему

про зыбучий песок и поиск саркофага Ахмоса. Когда я уже не могла есть, то отодвинула

тарелку и потянула сверкающую воду.

Я застонала.

- Я словно носорога съела.

- Невозможно, - сказал Амон, взяв последнюю ватрушку и разрезав ее пополам,

протягивая часть мне. – Если и так, то тебя проткнуло бы рогом.

Смеяться было уже не просто, ведь я знала, что расставание неминуемо, и я сказала:

- Откуда тебе знать, что тут его нет? – и я тут же почувствовала боль от того, что

сказала такое человеку, лишенному глаз.

Амон воспринял мое замечание в хорошем ключе.

- Может, я и не знаю, но проверить могу.

- Да ладно. Как? – с подозрением взглянула на него я.

Дотянувшись, Амон взял меня за руку, поднимая меня на ноги, и медленно провел

рукой по моей руке. Дойдя до локтя, он поводил мо нему пальцами.

- Хмм, этот участок твердый, как носорог, но рог должен быть острее.

Я улыбнулась, пометив в уме, что нужно приобрести бутылку дорогого лосьона, как

только я вернусь из египетского путешествия. Амон добрался до моих плеч и шеи. Какое-

то время он ощупывал мои щеки и водил пальцами по моему носу, мы оба рассмеялись.

Посерьезнев, он направился руками на мою спину.

Когда он добрался до талии, его руки нашли разрез в тунике и коснулись голой кожи.