Дженнифер Арментроут - Оникс

Не успела я глазом моргнуть, как Дэймон стоял возле меня, блокируя выход. Приближаясь ко мне, он опустил голову, прожигая меня взглядом. Я отступала до тех пор, пока мои руки не нашли край кухонного стола.

— Что? — Я попыталась перейти в атаку.

Поместив руки по обе стороны моей талии, он наклонился. Его дыхание танцевало поверх моей щеки, и наши глаза встретились. Он двинулся чуть ближе, и его губы коснулись моего подбородка. У меня вырвался сдавленный всхлип, и я качнулась навстречу ему.

Один удар сердца — и Дэймон отстранился, самодовольно усмехнувшись:

— Ну да… мужское эго здесь ни при чем, Котенок. Иди, переодевайся.

Вот черт!

С досадой показав ему палец, я вышла из кухни и поднялась наверх. Моя кожа все еще оставалась липкой и влажной, и это не имело никакого отношения к тому, что только что произошло. Превозмогая тошноту, я переоделась в спортивные штаны и толстовку. Мне только еще пробежки не хватало. Но выбора у меня не оставалось: вряд ли стоило ожидать, чтобы Дэймон озаботился моим плохим самочувствием.

Он думал только о своей сестре.

«Это неправда», шептал назойливый внутренний голос. Возможно, этот голос был прав. Дэймон вылечил меня, хотя вполне мог оставить умирать, и я слышала его мысли, слышала, как он умолял меня не покидать его.

Как бы то ни было, мне предстояло подавить рвотные позывы и отправиться на занимательную пробежку. Когда я спускалась вниз по лестнице, меня не прекращало терзать предчувствие того, что этот день вряд ли закончится чем-то хорошим.

Я продержалась двадцать минут.

Ухабистая дорога, холодный ноябрьский ветер и еще этот парень, который бежал рядом, — я просто не смогла продержаться дольше. Оставив Дэймона на полпути к озеру, я развернулась и так быстро, насколько могла, зашагала домой. Дэймон несколько раз звал меня, но я не обернулась. Как только я ворвалась в ванную, меня стошнило. Настолько сильно, что я упала на колени и, держась руками за унитаз, продолжала содрогаться всем телом. По моему лицу катились слезы. Мне было так плохо, что я разбудила маму.

Она в ужасе ворвалась в ванную и помогла мне немного привести себя в порядок.

— Как долго тебе плохо, милая? Несколько часов, весь день или только сейчас?

В маме сразу проснулась медсестра.

— Почти весь день, мне то становилось легче, то снова плохо, — простонала я, прижавшись лбом к ванной.

Нахмурившись, мама коснулась моего лба.

— Милая, ты вся горишь. — Она схватила полотенце и намочила его водой. — Мне, наверное, надо позвонить на работу…

— Нет, не надо. Я справлюсь. — Взяв у нее полотенце, я приложила его ко лбу. Прохлада казалась блаженством. — Это всего лишь простуда. Мне уже гораздо лучше.

Мама кудахтала надо мной до тех пор, пока я не смогла подняться и принять душ. Переодевание в ночнушку с длинными рукавами заняло уйму времени. Пока я забиралась под одеяло, комната кружилась перед моими глазами. Закрыв глаза, я ждала, когда подойдет мама.

— Оставляю здесь твой телефон и графин с водой. — Она поставила все перечисленное на стол и села рядом со мной. — Открой рот.

Приоткрыв один глаз, я увидела прямо перед своим носом термометр. Вздохнув, я послушно разинула рот.

— Посмотрим, какая температура, тогда и решим, остаюсь я дома или нет, — произнесла она. — Возможно, это всего лишь простуда, но…

— М-м-м, — промычала я.

Она выразительно взглянула на меня и продолжала ждать, пока термометр не запищал.

— Тридцать восемь и пять. Я хочу, чтобы ты это выпила. — Сделав паузу, она протянула мне две пилюли, которые я безропотно проглотила. — Температура не столь высокая, как я боялась, но тебе следует оставаться в постели и отдыхать. Я позвоню, узнать, как ты… не позже десяти, хорошо?

Я кивнула и сразу же уткнулась лицом в подушку. Сон — единственное, что мне было сейчас нужно. Мама намочила очередное полотенце и положила его мне на лоб. Закрыв глаза, я была почти уверена, что уже достигла первого уровня зомби-инфицирования.

Мой мозг обволакивал странный туман. Я провалилась в сон, проснувшись только один раз, когда позвонила мама, а потом заснула снова. Очнулась я только далеко за полночь, чувствуя, что моя ночная рубашка промокла насквозь, прилипая к горячей коже. Потянувшись, я хотела было сбросить с себя одеяло, но обнаружила, что оно давно уже валялось где-то в области компьютерного стола.

Когда я наконец смогла приподняться и сесть, мой лоб был мокрым от пота, а сердце колотилось, эхом отдаваясь в голове, тяжело и то и дело сбиваясь с ритма. Мне казалось, оно совершало два удара за раз. Горячая и воспаленная кожа тисками сдавливала мышцы. Я встала на ноги, и комната поплыла перед глазами.

Жар сжигал меня изнутри. Мне казалось, все мои органы превратились в желе. Мои мысли набегали друг на друга, превращаясь в бесконечный хоровод бессмыслицы. Единственное, что я понимала абсолютно четко: мне нужно было остыть .

Открытая дверь в коридор манила меня. Я не знала, куда я собиралась идти, но все равно ковыляла по холлу, потом вниз по лестнице. Дверь на улицу казалась маяком, обещавшим освобождение. Снаружи будет прохладно. Мне будет прохладно.

Но этого оказалось недостаточно.

Я стояла на пороге, и порывы ветра раздували мою влажную ночную рубашку и мои волосы. Ночное небо сияло яркими созвездиями. Я вгляделась повнимательнее, и деревья, выстроившиеся вдоль дороги, вдруг стали менять цвета: оранжевый, золотой, красный. А потом все смешалось и листья обрели глухой цвет теплой коричневой земли.

Именно в этот момент я осознала, что это всего лишь сон.

Словно в тумане я спустилась вниз по ступеням. Гравий больно врезался в мои босые ступни, но я все равно продолжала идти по освещенной лунным светом дороге. Несколько раз мир перед моими глазами переворачивался вверх тормашками, но я упорно шла вперед.

Совсем скоро передо мной заблестело озеро. Под тусклым светом вода цвета оникса успокаивающе рябила, обещая спасение. Я двинулась вперед, остановившись, только когда пальцы ног погрузились в мокрую грязь. По моей коже пронеслась волна обжигавшего покалывания. Поглощавшего. Оставлявшего клеймо.

— Кэт?

Медленно я обернулась. Ветер вихрем кружил вокруг меня, пока я взирала на призрака. Лунный свет тенями скользил по его лицу, отражаясь в расширившихся ярких глазах. Он не мог быть реальным.

— Что ты делаешь, Котенок? — спросил Дэймон.

Его фигура казалась размытой. Дэймон никогда так не выглядел. Когда он стремительно перемещался, его очертания расплывались, силуэт терял четкость, но не растворялся в воздухе.

— Мне… мне нужно остыть.

В его глазах промелькнуло понимание.