Дженнифер Арментроут - Оникс

— Как хочешь. — Блейк выбрался из машины, и в салон ворвался холодный воздух. Я окликнула его по имени. Он остановился, придерживая рукой дверь.

— Что?

— Как тебе удается справиться с Аэрумами, когда они на тебя выходят? — спросила я, всматриваясь в его лицо.

Блейк отвел взгляд, щурясь в пасмурное небо.

— Это не то, о чем я готов говорить сейчас, Кэти. — Он закрыл дверь и побежал к своей машине.

Я сидела, замерев, еще несколько минут, глядя в окно и при этом совершенно ничего не видя. Дэймон что-то чуть слышно пробормотал и, распахнув дверь, просто исчез среди теней, окружавших закусочную. Сбежал.

Я даже не помнила толком, как доехала до дома. Припарковавшись во дворе, я выключила двигатель и сползла на кресле, закрыв глаза. В застывшей тишине салона тихо растворялась ночь. Через несколько минут я выбралась из машины и, сделав несколько шагов, услышала скрип на крыльце.

Дэймон опередил меня, добравшись до дома первым, и теперь спускался вниз по ступеням. Козырек бейсбольной кепки снова скрывал почти все его лицо.

Я покачала головой:

— Дэймон…

— Я не доверяю ему. Я не верю не единому его слову, Кэти. — Он снял кепку и, проведя пальцами по волосам, снова натянул ее так, что даже глаз не было видно. — Он появился из ниоткуда и, оказалось, знает все. Все во мне кричит о том, что ему нельзя доверять. Он может оказаться кем угодно и работать на кого угодно. Мы не знаем о нем ровным счетом ничего.

— Это так, но… — Я внезапно почувствовала, насколько сильно устала. Все, чего мне хотелось, это просто лечь в постель. — По крайней мере, так мы сможем держать его в поле зрения. Верно?

Дэймон сухо и отрывисто рассмеялся.

— Есть и другие способы с ним разобраться.

— Что? — Мой сорвавшийся голос был унесен холодным порывистым ветром. — Дэймон, ты не можешь думать о таком…

— Даже я не знаю точно, о чем сейчас думаю. — Он отступил на шаг назад. — И… к черту все, Кэт. Я вообще сейчас думаю не о том, о чем должен. — Последовала пауза. — Почему ты с ним вообще оказалась рядом?

Мое сердце упало.

— Мы решили перекусить, и я…

— И ты что?

Каким-то образом мне начало казаться, что я попадаю в еще большую ловушку, чем прежде. Неуверенная, как ответить, я не ответила ничего. И это была моя самая большая ошибка.

В его взгляде промелькнуло понимание, и он вскинул подбородок. На какой-то момент его зеленые глаза потемнели от горьких эмоций.

— Ты пошла к Брайану после…

После того как провела ночь с ним… в его объятиях.

Я замотала головой, понимая, что обязательно должна была ему объяснить, почему встретилась с Блейком.

— Дэймон…

— Ты знаешь, на самом деле я не слишком удивлен. — Его улыбка была наполовину понимающей, наполовину горькой. — Мы целовались. Дважды. Ты провела ночь, принимая меня в качестве своей личной подушки… и тебе это нравилось. Я уверен, в ту же секунду, как только я тебя оставил, осознание случившего тебя дьявольски напугало. И ты побежала прямиком к Борису, потому что он не пробуждает в тебе ровным счетом никаких ощущений. А чувства ко мне тебя пугают настолько, что ты испытываешь кромешный ужас.

Мой рот открылся.

— Я не побежала прямиком к Блейку. Он прислал мне эсэмэску. Написал, что хочет поужинать со мной. Это даже не было свиданием, Дэймон. Я пошла, чтобы сказать ему…

Дэймон мотнул головой, словно не хотел ничего слышать.

— Говоришь, не свидание? Тогда, что это было, Котенок? — Он сделал шаг вперед, вглядываясь в мое лицо. — Ты ему явно нравишься. Ты целовала его прежде. Он готов рисковать своей собственной безопасностью ради того, чтобы тебя тренировать.

— Это не то, что ты думаешь . Если ты позволишь мне объяснить…

— Ты не знаешь того, о чем я думаю, — отрезал он.

Что-то ужасное сдавило мою грудь.

— Дэймон…

— Знаешь, ты просто неподражаема.

Я была уверена, его слова не были комплиментом.

— В ту ночь на вечеринке, когда ты решила, что я был с Эш? Ты настолько вышла из себя, что пошла и взорвала окна.

Я поморщилась. Чистая правда.

— И сейчас ты делаешь… что? Путаешься с ним в промежутках между поцелуями со мной?

Но… ведь мне нравишься ты!

Эти слова не покинули моих губ. Не знаю почему, но я так и не смогла их произнести. Не тогда, когда он смотрел на меня, переполненный злостью, отвращением и — что хуже всего — разочарованием.

— Я не путаюсь с ним, Дэймон! Мы просто друзья. Это все.

Его губы скептически изогнулись.

— Я не идиот, Кэт.

— Я и не говорила, что ты такой! — Раздражение возрастало во мне с такой силой, что начало перекрывать глубокую боль в моей груди. — Ты не даешь мне возможности что-либо объяснить. Как всегда ты ведешь себя так, как будто знаешь все наперед лучше всех и продолжаешь меня перебивать!

— И, как всегда, ты — самая большая проблема, которую только можно представить.

Вздрогнув так, словно мне только что залепили пощечину, я отступила на шаг назад.

— Я — не твоя проблема. — Мой голос дрогнул. — Больше не твоя.

Сквозь его злость начало пробиваться сожаление.

— Кэт…

— Нет. Я изначально не была твоей проблемой, Дэймон. — Злость разгоралась во мне словно неконтролируемый лесной пожар. — И я более чем уверена, не являюсь твоей проблемой сейчас.

Все эмоции, которые полыхали в его глазах, вдруг иссякли, оставив меня дрожать в темноте. И я знала. Я знала, что ранила его больше, чем когда бы то ни было. Ранила гораздо сильнее, чем он когда-либо ранил меня.

— Черт. Это… — он провел рукой в пространстве, поморщившись, — даже не самое важное сейчас. Просто забудь об этом.

Он ушел прежде, чем я успела что-либо сказать. Пораженная, я оглянулась по сторонам, но его нигде не было видно. Мою грудь пронизывала боль, и глаза заполнились слезами, когда я, развернувшись, побрела в направлении своей двери.

Неожиданное осознание произошедшего почти оглушало меня.

Все это время я так старательно его отвергала, твердила, что все, происходящее между нами, было неправдой. А сейчас, когда я наконец осознала глубину тех чувств, которые он ко мне испытывал… которые к нему испытывала я… в этот самый момент он ушел.

Все утро и почти весь полдень я бродила по дому как зомби. Моя грудь ныла от странной пульсирующей боли, а глаза жгло от непролитых слез. Так плохо мне было первые месяцы после смерти отца.

Чтобы хоть чем-то отвлечься, я без особого энтузиазма написала обзор на антиутопию, которую прочитала на прошлой неделе, после чего закрыла лэптоп. Вернувшись в кровать, я лежала, уставившись на паутину трещин, опутывавшую потолок моей спальни, и думала, думала… Правду трудно было принять. Я пыталась отрицать ее все прошедшее утро. Тщетно. Мою грудь тисками сдавливал ком горьких эмоций, застрявший там прошлой ночью и до сих пор меня не отпускавший. Чем дальше я погружалась в свою апатию, тем, казалось, невыносимее она становилась.