Дэни Аткинс - Виновата любовь?

– Неудивительно. Еще денек-другой, и пройдет. Как сказала медсестра, падение было серьезным.

Я хотела было снова запротестовать, но протянувшиеся сзади руки принялись разворачивать кокон бинтов на голове, в которых я, наверное, походила на мумию. С каждым оборотом давление повязки ослабевало, а моя тревога усиливалась. Момент, когда упал последний виток, обернулся острым разочарованием.

– Все равно ничего не вижу! Я ослепла!

Доктор, которому я, вероятно, казалась уже истеричкой, откликнулся с оттенком раздражения в голосе:

– Позвольте мне хотя бы снять повязку, прежде чем заказывать белую трость, юная леди. Сестра, опустите жалюзи, пожалуйста.

Доктор мне категорически не нравился. Однако я все же повернулась к нему, давая снять с глаз круглые тампоны, и – наконец-то ничто не мешало мне это сделать – заморгала. Из-за опущенных жалюзи в палате царил полумрак, но я все же смогла различить силуэты четырех человек у своей кровати – доктора в белом халате, рядом с ним еще одного, помоложе, медсестры и по другую сторону отца.

– Я вижу общие контуры, – произнесла я со смешанным выражением недоверия и радости. – Нечетко…

– Потерпите немного. Медсестра, думаю, можно прибавить света.

Та повернула пластинки жалюзи, и картинка вокруг буквально на глазах стала отчетливее. Я ясно видела седоволосого доктора, интерна в очках, немолодую медсестру. Мой рот расползся в широкой улыбке, и они ответили мне тем же. Но когда я обернулась к отцу, улыбка замерла у меня на губах. Я будто привидение увидела.

– Рейчел, что с тобой? Доктор! Доктор, в чем дело?

Тот уже был рядом, светил фонариком в глаза, проверяя реакцию зрачков, но я молча вырывалась, не в силах отвести взгляда от отца.

– Рейчел, что случилось? – допытывался врач. – Вам больно? Или со зрением что-то не так?

Да, у меня явно было что-то со зрением. Только не в том смысле, в каком он думал.

– Нет, я вижу нормально. Отчетливо.

– Тогда в чем дело?

– В папе.

– Во мне? – недоуменно переспросил отец.

Мой ответ явно поставил его в тупик. Отлично, не я одна ничего не понимаю. Я постаралась еще раз внимательно оглядеть его, но увиденное по-прежнему не укладывалось в рамки разумного.

– Что же с ним не так? – спросил доктор тоном, который, очевидно, приберегал обычно для повредившихся в уме.

– Рейчел, милая, ты меня пугаешь. Скажи, в чем дело?

– Что не так с вашим отцом, Рейчел?

Я повернулась к доктору и потом опять к единственному на этом свете родному мне человеку. Мне вновь бросились в глаза округлые щеки, ясные глаза – сейчас, правда, затуманенные заботой, – и небольшой животик, который папа когда-то все грозился согнать в спортзале. Ничего похожего на изнуренного раком старика, которого я видела три недели назад.

– В том-то и дело, что с ним все в полном порядке!

Также пять лет спустя…

Мужчина, видимо, следил за мной уже давно, а я и не замечала. Он мог высмотреть меня еще на переполненной платформе, где все толпились, стиснутые как селедки в бочке. Был вечер пятницы, куча народу уезжала из Лондона на выходные – не мудрено, что в толчее я не смогла уловить на себе пристальный взгляд. Спеша с линии метро на подземную станцию железной дороги в час пик по извилистым, выложенным плиткой переходам, я вообще ничего вокруг не замечала. Под колесики чемодана, который я тащила за собой, все время попадали чьи-то ноги – после пятого раза я и извиняться перестала. Выехать так поздно было огромной ошибкой; лучше бы я отправилась на машине с Мэттом, как он предлагал, прямо с утра. Но у статьи, над которой я работала, горели все сроки, и я никак не могла освободиться раньше.

– Может, мне все же дождаться тебя, и двинем вместе?

Подумав, я отказалась.

– Какой смысл нам обоим опаздывать? Поезжай, а я закончу дела и доберусь экспрессом.

На деле вышло совсем по-другому. Петляя между людьми и волоча за собой злополучный чемодан, я то и дело лихорадочно поглядывала на часы. Времени, чтобы успеть на поезд до Грейт-Бишопсфорда, оставалось все меньше. И так-то повезет, если я окажусь в ресторане раньше, чем подадут десерт. Подталкиваемая чувством вины перед Сарой, я пулей проскочила между двумя джентльменами в деловых костюмах, чуть не сбив их с ног. Один буркнул что-то, мало соответствовавшее его внешнему виду.

– Извините, – пробормотала я, не оглядываясь.

Я снова бросила взгляд на циферблат – поезд отходил меньше чем через двенадцать минут. Придется бежать. Уже когда я опускала руку, на миг на пальце блеснула яркая искорка, отразив свет ламп над головой. Черт! Кольцо! В спешке я совсем забыла снять его и спрятать, как делала всегда, когда ездила на метро. Быстрым движением я повернула бриллиант внутрь ладони, так что снаружи теперь была видна только полоска платины. Мэтт будет в ярости, если узнает. Он вообще не хотел, чтобы я брала такое дорогое украшение с собой в дорогу, но какой смысл в чудесном обручальном кольце, если все время держать его в сейфе?

Каким-то чудом я все-таки успела, буквально в последнюю секунду. Запихнув чемодан на багажную полку, я почти упала на сиденье – ноги после забега по платформе дрожали, а сердце в груди стучало как бешеное. Я пообещала себе, что в следующем году сдержу слово и начну как следует ходить на фитнес, за который отвалила кучу денег, но уже больше трех месяцев там не появлялась. Увы, благие намерения часто погребены под лавиной работы.

Мне еще повезло, что Мэтт находился в таком же положении и прекрасно меня понимал, иначе наши отношения вряд ли протянули бы долго. Постоянные задержки в офисе, отмененные в последнюю минуту совместные планы, работа допоздна и по выходным – все это было хорошо знакомо нам обоим. Когда я думала об этом – когда у меня вообще выдавалась свободная секунда, чтобы подумать о чем-то, кроме работы, – я просто не представляла, как другие умудряются сочетать карьеру и личную жизнь. Негромкий, но настойчивый голос, где-то на заднем плане говоривший мне, что так, как сейчас, быть не должно, я предпочитала игнорировать, утешая себя тем, что это временные трудности и в следующем году все утрясется. Мы с Мэттом начнем жить вместе, найдем себе квартиру… Если, конечно, сможем выкроить время на то, чтобы ее отыскать.

Возможно, не чувствуй я себя в редакции до сих пор новенькой, я бы так не напрягалась. Но каждый раз, когда я думала, что нужно дать себе отдых, в памяти всплывало сомнение в голосе будущего работодателя, прочитавшего в моем резюме о двух годах работы в провинциальной газете. И все же меня предпочли многим претендентам с куда большими – на бумаге, во всяком случае – квалификацией и опытом. Хотя с тех пор прошло восемь месяцев, я до сих пор пыталась доказать – работодателю, а главное, самой себе, – что выбор был сделан правильно. И если это значило приходить первой и уходить последней – пусть так. Во всяком случае, на время.