Ольга Гусейнова - Когда нет выбора (СИ)

Я сглотнула, смачивая внезапно пересохшее горло, и быстро произнесла:

— Очень горячая женщина…

Безволосые надбровные дуги Лоренка переместились на лоб, а я, пожав накладными плечами, быстро ретировалась из этого 'волшебного' места. И пока шла по коридору, спиной чувствовала задумчивый взгляд второго пилота.

Мысли продолжали крутиться вокруг этой комичной сценки. Похоже, окружающие меня мужчины знатно повернуты на своей мужественности и превосходстве, скажем так. Не удержалась и, опустив голову, посмеялась над ситуацией, в которую так глупо угодила. Помедитировала, называется… расслабилась по полной!

Зато, наконец, увидела, как выглядят их женщины. Не слишком-то я от них и отличаюсь.

В столовой почти никого не оказалось, и мне повезло плотно поужинать в спокойной приятной обстановке, не чувствуя всеобщего презрения и других чужих эмоций. Прав был отец, когда заставлял не отгораживаться от них, и сейчас мой мозг наконец свыкся с этим постоянным чужеродным фоном, выделив ему пространство. Но все-таки здесь их слишком много, и во избежание опасности приходится прислушиваться постоянно.

Сегодня мы с Фисником закончили подготовку оборудования к приему капсул с женщинами, справившись всего за семь дней. После посещения местного роботизированного борделя, перед встречей с наставником мучилась беспокойством, опасаясь, что каким-либо образом себя выдала. Но Фисник лишь весело поинтересовался, устроили ли меня женщины илишту, на что я усердно закивала головой, смущенно опуская взгляд в пол. А остальным членам экипажа до меня не было никакого дела, каждый занимался своей работой.

Выходя из столовой, тут же столкнулась с илишту и пока летела к переборке, а потом от нее же и отлеплялась, каким-то образом удержавшись на ногах, поняла по нашивкам и темной коже гиганта, что 'повезло' встретиться с бойцом из штурмовой группы. Мужчина, совершенно не обращая на меня внимания, пошел дальше, словно насекомое смахнув. Потерла плечо и локоть — сильно приложилась, и направилась в каюту уже с испорченным настроением. Мужики — что с них взять…

Не раз замечала, как эти боевые товарищи затевали споры или даже небольшие, но жестокие драки, иногда и в столовой. И если в первые дни я внутренне содрогалась от отвращения и страха, то остальные радовались, что скука и каждодневная рутина немного развеялись. Но ко всему привыкаешь, вот и я к этому чисто мужскому миру привыкала, даже начала находить некоторое развлечение в изучении окружающих. У меня появились 'фавориты' и 'неудачники', и каждый раз, когда видела очередную стычку, болела то за одних, то за других.

Из-за поворота вышел адъютант старпома эс Ари Гайда и, заметив меня, радостно ощерился, останавливая жестом. С замирающим сердцем уставилась на него в ожидании. Ох, чувствую, что постель меня еще долго не дождется, еще и ладонь зачесалась — значит, предстоит неожиданная работа. Из-за того что приходилось много работать руками, они стали более жесткими, и кроме того на них начали расходиться возникшие во время трансформации 'швы'. Скоро кожа начнет отпадать кусками и, судя по всему, начнется этот процесс с ладоней.

Эс Ари Гайда остановился напротив и я, задрав голову, уставилась ему в глаза. К этим зеркальным бриллиантам я уже привыкла и прежнего восторга и ступора они уже не вызвали — налюбовалась. Даже научилась извлекать пользу, всматриваясь в отражение и следя за выражением своего лица. Чтобы выглядеть строго и неприступно, лицо делала таким… мужским (в моем понимании) — хмурила брови и поджимала губы-сардельки, насколько позволяла ороговевшая кожа. Эс Ари усмехнулся, отметив мои жалкие попытки выглядеть представительно, учитывая тот факт, что я ему в лучшем случае до плеча макушкой доставала. Потом ехидно выдавил:

— Хотел Фисника вызвать, но и ты справишься. Эсар Шеран приказал проверить кабели в третьем секторе, в медотсеке сканер замыкает. Техники сказали, что где-то обрыв… наверное.

— А почему я? Это не наша работа. Я, конечно, справлюсь, но ведь это не в нашей компетенции…

— Хочешь поспорить — сходи к эсару Шерану, — тут же зло перебил. — Уверен, он с интересом выслушает твои жалкие попытки отвертеться от работы.

Больше не слушая моих возражений, Ари гневно хмыкнул и, оттолкнув плечом меня с пути, пошел в столовую. А я прошипела ему вслед: 'Гадский гад!'

Спорить с Шераном не очень улыбалось, поэтому тяжело вздохнула, прощаясь с теплой кроваткой и мягкой подушкой, и поплелась на нижний этаж. Прежде чем приступать к новому заданию, надо сначала забрать свои инструменты: их я оставляла всегда в одном месте, чтобы не таскать с собой в столовую.

Два часа я лазила по узким служебным туннелям с множеством кабелей с диодным фонариком, освещавшим окружающее пространство голубоватым мерцающим светом. Проверила километры кабелей, подключаясь поочередно к каждому в попытке выяснить, какой из них относится к сканеру. Медицинское отделение и частично жилые комплексы обслуживал третий сектор, где я сейчас находилась — наверное, поэтому гадский Ари доверил наладку оборудования мне, чужаку. Вообще, на корабле существовала интересная система защиты и распределения по отсекам и 'пальцам'. К любым внутренним системам 'кисти' корабля требовался специальный допуск, да и добраться до самых верхних этажей, на которых осуществлялся общий контроль и управление этой махиной, было не так просто, как могло показаться на первый взгляд.

Как-то раз, проходя с Фисником мимо рубки, я увидела визуализированный образ управляющего всеми системами корабля головного компьютера 'трех семерок' — голограмму, немного похожую на командора Яната Дина. Черная голова и белоснежный офицерский китель с пробегающими голубоватыми энергетическими 'ручейками'. Фисник назвал эту голограмму — 'седьмой'. Согласно прототипу исходной программы, созданной для управления кораблем. С того дня и я мысленно главную программу так называла.

За любыми работами, проводящимися на 'трех семерках', следил 'седьмой', и мне часто приходилось запрашивать его разрешение на какие-либо изменения или действия с оборудованием или настройками. 'Седьмой', как мне казалось иногда, совместно с другими членами экипажа страдал мужским шовинизмом и усердно тренировал мои нервы. Вот и сейчас я продвигалась вдоль туннеля на четвереньках и препиралась с 'седьмым' в попытках призвать его не вредничать и 'пальцем' показать, где происходит замыкание, или хотя бы намекнуть, какой из кабелей — от медицинского сканера.

— 'Седьмой', зараза такая! Покажи, где этот проклятый звездами кабель! — завопила я, стукнувшись лбом в очередной раз и поражаясь, как здесь илишту лазают: они же крупнее и выше меня в полтора раза. — Иначе, клянусь звездами, вместо меня сюда притащится какой-нибудь зануда-илишту — и тебе не поздоровится. Он своей тушей еще чего-нибудь здесь оторвет или сломает — и пострадаешь, прежде всего, ты!