Ольга Гусейнова - Когда нет выбора (СИ)

— Правда, эсар, но у каждого из нас разные способности и уровень их реализации. У меня — слишком низкий и настроен только на близких. А таковых у меня больше не осталось.

Нут Джама посверлил меня подозрительным взглядом, но, не заметив с моей стороны никаких сомнительных телодвижений или эмоций (еще бы — откуда им взяться, если у меня кожа на лице настолько загрубела, что мимики практически не заметно), потерял ко мне интерес.

— Очень жаль, очень жаль! Может, у тебя есть какие-то жалобы или недомогания? Я бы мог провести…

— Нет! — тут же резко и жестко ответила, вспомнив о еще одном желавшем изучать физиологию тсареков. — Со мной все хорошо. Вполне здоров. И трансформация — явное тому подтверждение. Эсар, я закончил, аппарат работает. Я могу идти?

Джама кивнул, провожая меня задумчивым взглядом, а я с облегчением почувствовала, что интерес с его стороны пропал, лишь любопытство чуточку тлело в глубине души, но это уже не так страшно. И поспешила уйти в свою каюту; усталость навалилась тяжелой плитой, и единственным желанием было принять душ и забыться сном.

Дверь закрылась с легким шуршанием пневматики, и я сразу прошла в санблок. С самого начала моего здесь обустройства, мучимая страхом, что раскроют, раздевалась полностью только там — правда, предварительно все облазила, но средств слежения не обнаружила. Только в душевой позволила себе полностью обнажиться, растереть грудь, которая уже побаливала от постоянного сдавливания, с наслаждением почесалась, ведь зудело все тело немилосердно. Оглядев себя, заметила, что кое-где начала отслаиваться прежняя кожа, а под ней проглядывала пока еще бело-розовая тонкая молодая кожица. Недели через две старый ороговевший слой полностью сойдет и останусь я без прикрытия. И вот что делать тогда?

Надо бы прояснить у Фисника, что будет после спасательной операции. Куда направимся в первую очередь, и будут ли где-нибудь остановки?

— Эс Фисник, а потом мы куда полетим? — лежа под огромным автоматом, отвечавшим за погрузку в грузовом секторе, пыталась определить, правильно или нет соединила разъемы, и осторожно поинтересовалась у наставника, вспомнив о насущных проблемах.

— Домой! Куда ж еще?! — прозвучал лаконичный ответ.

Краем глаза, пока ковырялась в днище автомата, заметила, как Фисник передвигается по периметру, проверяя настройки.

— А до вашей планеты далеко? И как она называется?

Раздался веселый смех наставника, а потом снова его голос:

— Вообще, когда начался исход с Харта, илишту долго искали себе мир. И нашли, конечно, но в другой галактике бескрайней Вселенной… Наверное, наши предки так устали от поисков, что когда обнаружили пригодную для жизни планету, так и назвали — Илишту. Самое смешное, что звезду тоже недолго думая нарекли Илишван. От твоей галактики Такран, конечно, слишком далеко, но, в принципе, если захотеть…

Я тут же перебила Фисника, чтобы отвлечь его от расспросов обо мне:

— Тогда я ничего не понимаю, эс Лека. Если ваши корабли бороздят просторы космоса на такие невероятные расстояния, почему вас редко встречают? Ведь все равно ваши пути от Илишту до Харта пролегают через заселенные многими расами миры?

— Нашим военным кораблям смысла нет заходить на мелкие станции или планетки, — после недолгого молчания ответил Фисник. — Есть несколько крупных миров, с которыми мы плотно контактируем и торгуем, остальные нас не интересуют. Мы — очень старая раса, но малочисленная. Благодаря высокоразвитой технической и военной составляющим нас стараются не задевать и не вторгаться в сферу наших интересов. Хотя всякое бывает, но мы всегда готовы дать отпор… любому. В этом секторе разумных цивилизованных планет практически уже нет, имею в виду гуманоидные расы… Здесь пограничные территории с магранами, еще через пару дней пути и солты начнут попадаться. Эсар Тарий уже ввел третий код опасности. А скоро, я уверен, и до пятого дойдем. Пару тысяч лет назад Харт был пограничной планетой и у нас постоянно случались конфликты с соседями, а потом… все изменилось. Только мы остались прежними.

Последние слова он произнес с горечью. А я задала еще один интересующий меня вопрос:

— А по пути на Илишту мы будем заходить куда-нибудь еще? Хотя бы туда, где вы часто бываете?

Фисник помолчал минуту, заставив меня занервничать, потом присел и наклонился, заглядывая под днище, чтобы увидеть мое лицо. Мгновение смотрел на меня и с легким смешком ответил:

— Что, уже думаешь, как от нас сбежать?

Я замотала головой, ударилась о металлический выступ и, зашипев от боли, мысленно обругала того, кто придумал эту установку и засунул все разъемы под днище. Этого бы умника сюда и пусть сам все соединяет и настраивает. Потом, растирая шишку на лбу, громко ответила:

— Нет, мне у вас неплохо живется, не тороплюсь менять хозяев. Просто я в жизни мало что видел, хочу повидать побольше миров, узнать много интересного, встретить разные расы и, вообще, любопытно все окружающее.

Фисник улыбнулся, продемонстрировав клыкастую, но приятную и добрую улыбку, затем встал и отошел чуть в сторону. Послышалась возня, и я поняла, что наставник вновь принялся за работу. А его эмоциональный фон порадовал удовлетворением и внутренним спокойствием. Поймав его хорошее настроение, снова решилась на вопрос:

— А сколько вам лет, эс Лека?

Молчание, а потом странно усталый ответ:

— Двести сорок семь, Есь! Между нами чья-то целая жизнь.

— Моему папе было триста, когда его убили, — не сдержалась я, прокомментировав услышанный возраст.

— А за что его убили?

— Узнал один секрет, который хотели знать и другие, — не могла не ответить наставнику. Очень добрый и отзывчивый мужчина — как мой папа был.

Снова задумчивое молчание наставника, а потом он озвучил скорее вывод, чем вопрос:

— А теперь ты прячешься у нас?

Я промолчала, но раз уж у нас такие беседы пошли, снова спросила:

— Эс Фисник, а у вас есть жена? Дети? Мне кажется, вы будете потрясающим отцом…

До меня дошло сразу несколько эмоций: страх, боль, тоска и глубокое чувство одиночества. Снова раздумье, а потом очень расплывчатый ответ:

— Нет, Есь, я не женат! Но это мой последний рейд, по законам илишту наши мужчины и женщины обязаны к двумстам пятидесяти годам обязательно создать союз и взять на себя обязательства. Ради своей расы и продления жизни нашему миру.

— Наставник, вы так сказали, будто вас ожидает тюремное заключение — не меньше?!

Фисник уже привычно задумался над ответом и очень тяжело вздохнул:

— Ну, наверное, по-другому это не назовешь… если не повезет с женой.

У меня от изумления даже разъемы сошлись — наконец. Очень осторожно поинтересовалась: