Джус Аккардо - Прикоснись ко мне

— Кейл? Это действительно ты?

Кейл отошел от нее еще на шаг:

— А ты думала кто?

Она побледнела, голос ее дрожал:

— Они сказали мне, что здесь есть еще один оборотень, предатель. Они завлекли его сюда, чтобы уничтожить. Мне было сказано, как он будет выглядеть. Я получила фотографию этой девицы, — она ткнула в меня пальцем, — и должна была вовлечь тебя в разговор. Мне сказали, что оборотень знает ее в лицо.

Она посмотрела по сторонам и продолжила:

— И должен появиться еще кто-то, чтобы взять тебя. Они…

Она говорила так быстро, что не успевала перевести дыхание. Кейл прервал ее:

— Все нормально, Сью. Познакомься…

Она не слушала его:

— Кросс планирует захватить здесь еще двух Шестых. Если он тебя найдет, тебе оттуда уже не выбраться.

Кейл обошел ее, стараясь держаться как можно дальше, и взял меня за руку. Ее рот, то есть мой рот, открылся от удивления.

— Сью, — сказал Кейл, — познакомься: это Дезни Кросс, твоя дочь.

Сначала она ничего не могла сказать, только моргала. Когда же она заговорила, я услышала совсем не то, что надеялась услышать:

— Ты — Шестой?

Ужас слышался в ее голосе.

— Шестой, — ответила я. — Я умею превращать и превращаться. Как и ты, только немного по-другому.

Она побледнела — если можно было, при ее бледности, побледнеть еще больше.

— Он сказал мне, что ты — Нулевой, что у тебя нет никаких способностей и ты в полной безопасности, — глубоко вздохнув, сказала она и отвернулась.

Получилось немного не так, как я ожидала. Встреча матери с потерянной дочерью не согрела сердце ни первой, ни второй.

— Он просто не знал, — объяснила я. — Я держала это в секрете.

Я отпустила руку Кейла и сделала шаг вперед.

— Я сказала ему только после того, как узнала, что ты жива и тебя держат в «Деназене». Собственно, и сказала-то потому, что хотела тебя вытащить оттуда.

— Это все так невероятно! — воскликнула она. — Только вам нужно срочно, немедленно уйти отсюда!

— Совершенно согласен! Только почему бы нам не уйти всем вместе?

Я обернулась. В дверях стоял папашка.

— Черт возьми! — выругалась моя мама. Неясное мерцание вдруг прошло по ее телу, и она превратилась в красивую, моего роста, женщину с лицом, напоминающим лицо феи, с длинными вьющимися светлыми волосами и медово-карими глазами, того же тона, что и мои. Она впилась взглядом в папашку.

— Пусть дети уйдут, Маршалл. Прошу тебя!

— Мне нравится, когда ты меня упрашиваешь, Сью, — произнес он, сделав к нам несколько шагов.

— Маршалл, ведь ты меня любил когда-то… позволь нашей дочери уйти!

— Любил тебя? Да конечно же нет! Ты была экспериментом. Интересным и приятным, но — одним из многих.

На его лице застыла кривая усмешка.

— Видишь ли, — продолжал он, — мы нашли способ значительно интенсифицировать способности потомков наших Шестых. Специальный препарат стимулирует патологию шестой хромосомы, и в девяти случаях из десяти мы получаем десятикратное усиление. Хотя ребенок не в точности наследует тип способностей родителя, всегда есть некое сходство. Мы назвали этот проект «Власть и сила».

Вот о каком проекте шла речь в письмах папашки и этого Винсента!

— Дезни — результат реализации этого проекта. Как и Финн.

Эксперимент? Как выращивание плесени в чашке Петри? Он сказал — один из многих. Это означало, что были не только я и Финн. И сколько же экспериментов он… провел лично? О, боже! У меня должны быть где-то сводные братья и сестры! Может быть, запертые в «Деназене»!

Папашка посмотрел на маму, потом на меня.

— Способности Сюзанны преображаться в других людей очень полезны, но, увы, ограничены. Она может создать лишь иллюзию превращения. Дезни же владеет этой способностью в качественно иной мере. Я полагаю, со временем все будет только усиливаться, если…

— Если что? — прошептала я, чувствуя приступ тошноты.

Папашка вздохнул:

— Ты — второе поколение. Твои предки были удивительными созданиями. Совершенными исполнителями с такими способностями, каких мы даже не могли представить. Их не нужно было принуждать, им не нужно было лгать. Ни мотивировать, ни запугивать. Их воспитывали идеальными солдатами «Деназена». Они знали, насколько они особенные и какие прекрасные вещи их ожидают в будущем. Но мы, должно быть, ошиблись в составе препарата. Один за другим, как только достигали восемнадцатилетия, они становились неуправляемыми. И всех, кто остался от первой фазы эксперимента, пришлось отправить в отставку.

— В отставку? Вы их убили?

Папаша посмотрел на меня как на идиотку.

— Я же сказал — они были неуправляемы. Под конец — совершенные животные. Мы оказали им любезность.

— То есть ты хочешь сказать, что я запросто могу свихнуться, когда мне стукнет восемнадцать? Слететь с катушек?

В данный момент это была самая маленькая из моих проблем, но если я выберусь из этой заварухи живой и свободной, она вырастет передо мной во весь рост. Мне ведь стукнет восемнадцать уже через восемь месяцев!

Папашка пожал плечами так, словно это все пустяки.

— Такая возможность вполне реальна, — сказал он. — Шестым из первой опытной группы проекта «Власть и сила» исполнится восемнадцать через месяц. Мы с нетерпением ждем, что у нас получится.

Нетерпение? Совсем не то слово, о котором я подумала.

— Мы начали заново. Находили тех, кого считали наиболее подходящими, вводили усовершенствованный препарат в околоплодные воды. Как только ребенок рождался, его помещали под присмотр «Деназена». Большинство демонстрировали признаки особых способностей до конца первого года жизни. С этими было легко. Поколение, которое с самого начала свято верило в то, что мы работаем ради всеобщего блага.

Я вспомнила Флипа, того парня, что встретила в кафе в свой первый день в «Деназене». Вспомнила, о чем и как он говорил. Абсолютная и полная убежденность в том, что он — отличный парень. Полностью преданный делу, и это при том, что он вырос не в «Деназене». Чего тогда ждать от тех, кто жил там с пеленок?

Вдруг лицо папашки дрогнуло и скривилось в гримасу, которая была совсем непохожа на то холодное и безразличное выражение, какое я видела всю свою жизнь.

— Только двое, — продолжал он, — не показывали никаких признаков того, что у них есть способности — ты и Финн. К сожалению, так иногда бывает. Когда тебе исполнилось семь, я записал тебя в минус. Но ведь ты схитрила, верно? Ты знала, что у тебя есть способности, но держала их в секрете. Ну-ка скажи, когда ты первый раз воспользовалась ими?

— В семь лет.

Я могла и не говорить. Но как приятно было осознать, что я в очередной раз наколола папашку. Какое теплое чувство! Он внимательно наблюдал за мной все это время, а мне удалось удержать все в секрете. Счет снова в мою пользу!