Филис Каст - Богиня любви

— Да, она прекрасно справилась с делом, но ты должна помнить, что у тебя были изумительные волосы и до того, как Фараха сотворила свое волшебство, — точно так же, как у тебя было изумительное тело до того, как ты пришла в салон «Сакс».

Кто-то постучал в окно машины, и обе женщины подпрыгнули от испуга. Пия выглянула наружу и ахнула.

— Ох... боже мой! Это Гриффин!

— Открой окно! — прошипела Венера.

Внутри у нее все невольно затрепетало при виде красавца пожарного. Он должен принадлежать Пии!

Пия нажала кнопку, опускающую стекло.

— Добрый вечер, леди. Не могли бы вы сделать пожертвование пожарному департаменту — мы организуем помощь детям-сиротам?

Тут его взгляд с Пии перешел на Венеру, и улыбка Гриффина из вежливой превратилась в сексуальную.

— Рад снова видеть вас, мэм.

Венера постаралась пробормотать как можно небрежнее: «А, привет...», но чуть не умерла от ужаса, когда вместо небрежной беспечности в ее голосе послышалось настоящее мурлыканье.

— Привет, Гриффин! — бодро произнесла Пия. — Конечно, я сделаю пожертвование.

Ее рука лишь едва заметно дрогнула, когда она сунула руку в сумочку, чтобы достать деньги.

Гриффин перевел одобрительный взгляд с Венеры на Пию и улыбнулся.

— Мы с вами знакомы, мэм?

— Да, я ваша соседка. Помните? Вы сняли с дерева мою собаку, скотчтерьера, а потом подняли с пола мой пенис, — ляпнула Пия и залилась краской.

Венера вздохнула и возвела очи горе.

У Гриффина был такой вид, словно его огрели по затылку.

— Пия?..

— Нуда, это я!

Светофор вспыхнул зеленым, и сразу же сзади кто-то принялся сигналить.

— Ну, пока!

Пия тронула машину с места.

— Может быть, в следующий раз ты не станешь упоминать о пенисе? Мужчины — хоть смертные, хоть боги — склонны бояться женщин, у которых уже есть пенисы побольше, чем у них самих.

— Я идиотка, — простонала Пия.

— Разумеется, нет! Ты просто разволновалась. Я расскажу тебе кое-что о мужчинах, это облегчит общение с ними. Они стремятся к нам даже сильнее, чем мы к ним.

— Разве такое может быть?

— И это возвращает нас к теме пениса.

— Но я знала женщин, которые постоянно бегали то за одним мужчиной, то за другим. Они, похоже, куда сильнее интересовались мужчинами, чем мужчины ими.

— Это не желание... это нужда, а ты не из таких женщин. Я говорю об истинном, настоящем желании. О чем-то первобытном, горячем, страстном.

— Ты это серьезно?

Пия покачала головой.

— Это не может быть правдой, по крайней мере для меня. Невозможно, чтобы Гриффин захотел меня сильнее, чем я его. Да и в любом случае, ты его гораздо больше заинтересовала.

— Милая, я уверена, это тебе показалось, — ровным тоном возразила Венера, не желая думать об искре, что снова на мгновение проскочила между Гриффином и ею.

Вместо того она продолжила:

— Разве ты не заметила, как он был приятно удивлен, узнав тебя?

Пия прикусила губу.

— Ну... полагаю, да, он удивился, но все равно я не верю, что он может захотеть меня. Я, похоже, его даже не заинтересовала.

— Заинтересуется, если коснется тебя, погладит твою нежную кожу, ощутит влажный жар твоей страсти. Ты можешь заставить его пылать огнем еще до того, как твое собственное тело разогреется.

— Ты так думаешь?

— Поверь мне.

Они как раз подъезжали к парковке.

— Остановись здесь, — сказала Венера.

— Но ресторан на другой стороне площади Ютик. Нам придется пройти целый квартал, чтобы добраться до него!

— Вот именно, — кивнула Венера.

— Тот мужчина просто таращится на нас! — взволнованно шепнула Пия богине любви.

— Да, так оно и есть. А ты оглядись по сторонам, дорогая! Каждый мужчина смотрит на нас.

Венера наклонилась поближе к Пие и добавила с низким смешком:

— Причем именно на нас. Ты выглядишь сексуальной, уверенной в себе и прекрасной, и все это видят.

Пия глянула на Венеру огромными ошеломленными глазами. Потом посмотрела вокруг.

— Ох, безупречная задница Ареса, ты ведь права! — сказала она.

Смех Венеры привлек к ним еще больше взглядов.

— Ох нет! Не стоит подражать моей привычке вечно ругаться! Персефона сказала бы, что я плохо на тебя влияю.

Однако богиня любви произнесла это с улыбкой. Она так гордилась Пией! Они ведь не просто прошлись по торговой зоне — они словно перешли из одного мира в другой. Пия перешла в другой мир. Во время этой прогулки уверенность девушки в себе росла буквально на глазах. Маленькая смертная небрежным жестом отбросила за спину прелестную гриву волос и вскинула подбородок, шагая рядом с Венерой, воздавая мерой за меру. Венера была в восхищении. А ужин еще больше укрепил новорожденную уверенность Пии. Официант был молод и ужасно красив. Он лебезил перед ними — перед ними обеими, — а мужчина, сидевший у бара, послал им бутылочку очень хорошего вина. В общем и целом весь день послужил отличной поддержкой для самооценки смертной.

А теперь они вернулись к столу в уютной кухоньке Пии, позволив себе то, что, как весело подумала Венера, стало уже чем-то вроде прекрасной новой традиции — то есть по чашечке прекрасного горячего шоколада; они болтали, как старые подруги, только сегодня Пия не была одета в ту хитроумную штуковину, которую называла пижамой. Сейчас на ней была нежно-розовая ночная рубашка, купленная по настоянию Венеры в бельевом отделе «Сакса», и парный к ней пеньюар. Волосы девушки падали на плечи крупными блестящими локонами, лицо разгорелось от волнения и от вина, выпитого за ужином, и Венера подумала, что Пию теперь легко принять за настоящую богиню. Доброты, решила Венера. Пия могла бы стать богиней доброты...

— Как ты думаешь, он будет там завтра? — спросила Пия, прервав размышления Венеры.

— Он?..

— Гриффин.

Венера вздрогнула, услыхав это имя, но постаралась скрыть волнение.

— Там?..

— На углу той улицы. Ты меня не слушаешь.

Венера улыбнулась.

— Извини, я задумалась о том, как ты прекрасно выглядишь.

Пия ответила радостной усмешкой.

— Но я понятия не имею, будет он там завтра или нет. Пия, дорогая, перекресток шумных улиц — не то место, где ты могла бы соблазнить его.

— Но я и не собираюсь его соблазнять! — пискнула девушка.

— Конечно собираешься. Ты просто не будешь делать это на углу улицы.

Венера на миг задумалась, почему ее так взволновало одно лишь упоминание имени этого мужчины. Это в любом случае глупо. Даже если бы Пия не была опьянена им, прошли многие века с тех пор, как Венера позволяла себе увлечься смертным. Вообще-то прошли века с тех пор, как она вообще хоть кем-то увлекалась...

— Венера?

— Извини, Пия. Что-то я слишком рассеянна. Что ты говорила?

— Я говорю, как же я могу соблазнить... — Пия замолчала и хихикнула при слове «соблазнить», как будто ее потрясло то, что она вообще задумалась о соблазнении какого-то мужчины. — Гриффина, если я его совсем не вижу?