Лори Хэндленд - Голубая луна

— Возможно, нам стоит временно придержать рты на замке, — пробормотал он.

— Нет проблем.

Как будто я собиралась рассказывать Клайду о волчьем боге или о том, что Кадотт верит в оборотней. Черт, да я вообще ничего не собиралась рассказывать Клайду о Кадотте, если сама не сочту нужным.

— Что еще тебе известно? — спросила я. Пока он продолжает бредить, пусть лучше поделится своими соображениями.

— Тот, кто хочет стать волчьим богом, начал собирать армию.

— В смысле начал собирать?

— А как ты думаешь? Они же оборотни.

Я моргнула.

— Значит, волчий бог тоже оборотень?

— Да. Состоится церемония, на которой должен присутствовать тотем, армия оборотней, тот, кто станет волчьим богом, и…

— И что?

— Этого я не знаю. Мои сведения, увы, неполны. Поэтому я заказал книгу.

— Книгу? Об этом даже книгу написали?

— Сейчас книги пишут вообще обо всем. К сожалению, эту больше не издают. Но один экземпляр мне удалось отыскать.

— Дай-ка угадаю: через Интернет.

— Конечно. Пришлось расстаться с кругленькой суммой, но книга даст ответы на некоторые мои вопросы. Когда я ее получу.

Я хмыкнула, глядя на наброски и думая о волке, которого видела прошлой ночью. О поведении Карен Ларсон. О странностях тотема. Если бы я была верующей, то, наверное, смогла бы поверить и в это. Но все равно…

— Утром я звонила в Центр по контролю и профилактике заболеваний. Доктор сказала, что в штате новая вспышка бешенства.

— А ты думала, они начнут это отрицать?

— Но…

— Или ты ждала, что они скажут: «О нет, мы не знаем, что это такое. И почему вы до сих пор не запаниковали?» или «Похоже, это оборотень. Хорошего вам дня!»?

— Не смешно.

— А мне кажется, забавно.

Он погладил мою коленку. Кожа к коже — и мое тело напряглось, хотя прикосновение отнюдь не содержало намека на секс.

— Уверен, доктора над чем-то работают. Но очень сильно сомневаюсь, что над вакциной против нового вируса бешенства.

— Думаешь, они мне солгали?

— Конечно, нет. Правительство никогда не лжет, чтобы сдержать панику.

— Хватит ерничать.

Он только приподнял бровь, складывая бумаги в стопку.

Учитывая, что Кадотт индеец, активист и профессор, не могу сказать, что меня удивило его нелестное мнение о федеральном правительстве. Но теории заговора явно не мой конек. Скорее уж они по его части.

— Позволь спросить, — продолжил он. — Врач из Центра по контролю и профилактике ничего не говорил тебе о том, что надо делать с этими суперволками?

Я мысленно вернулась к разговору с доктором Хановер. Кое-что и впрямь было.

— Черт. — Я подняла глаза на Кадотта. — Она порекомендовала мне стрелять серебряными пулями.

Он рассмеялся, да так, что аж поперхнулся. Я не слишком нежно постучала ему по спине.

— Эй! — запротестовал он. — Полегче!

Он взял свой бокал и опорожнил его одним глотком.

— Серебряные пули? — покачал он головой. — Думаешь, такая рекомендация нормальна?

— У доктора нашлось неплохое объяснение.

— Не поделишься?

— Мутировавший вирус плохо реагирует на серебро.

— Чтоб мне пусто было, так и есть.

Я покачала головой. Не верю, что мы об этом говорим.

— Жаль, что у нас нет тех тел, — пробормотала я.

— К слову, они исчезли весьма кстати, не находишь?

— Полагаю, у тебя и на этот счет есть теория?

— Безусловно.

— Не поделишься? — передразнила я.

Его губы дернулись, и он покосился на меня, заставив задуматься. Большинство парней уже до чертиков устали бы от моего злого языка. Но Кадотта, похоже, все устраивало.

— Они изменились.

— Думаешь, Карен Ларсон и директор школы теперь бегают по лесам и воют на луну?

— А у тебя есть идея получше?

— Ага, целый миллион.

— Назови хоть одну.

— Кто-то их похитил.

— Зачем?

Я попыталась придумать логическое объяснение, но не смогла. Подняла руки вверх:

— Да откуда ж мне знать?

— Тебе стоит признать, что здесь творится нечто странное.

— Но это не значит, что дело в оборотнях. Честно, Кадотт, ты из ума, что ли, выжил?

Он несколько секунд молча изучал меня.

— Да почему ты так упорно отвергаешь эту теорию?

— Наверное, потому что мой разум все еще при мне?

— Ты должна мыслить масштабно. Разве вас не этому учили в полицейской академии?

— Нас учили верить только фактам. Изучать то, что можно документально подтвердить. Реально лишь то, что можно увидеть, услышать и потрогать. Теории — ничто. Легенды — тем более.

Он вздохнул:

— Джесси, я о тебе беспокоюсь.

— Я способна сама о себе позаботиться.

— Ты говоришь о человеческих плохих парнях. Но если ты не веришь в нечеловеческих, то можешь обжечься. — Он подвинулся ближе и провел рукой по моему бедру. — Тебя могут убить.

Я потрясла головой. Даже не верится, что мы вообще обсуждаем, существуют ли оборотни и бегают ли они в лесу за моим окном. А еще не верится, что Кадотт просунул руку под мои шорты и теперь поглаживает нежную кожу внутренней стороны бедра.

— Ты серьезно веришь в оборотней? — умудрилась пролепетать я.

Он наклонился ближе и дыханием растрепал мне волосы.

— В нашем мире существует много того, что нельзя увидеть, услышать и потрогать.

— Например?

— Разные явления, которым нет объяснения.

— Я таких никогда не видела и не слышала о них.

— Ты не прислушивалась и не присматривалась.

Верно. Может быть, и стоило.

Палец Кадотта скользнул под резинку моих трусиков.

Позже, подумаю об этом позже.

Его ногти оцарапали меня, а большой палец туго вонзился внутрь. Кадотт подавил мой оргазменный вскрик поцелуем, и я ощутила вкус красного вина на его языке. От стона Кадотта мои губы завибрировали.

Он продолжил ласкать меня, сначала медленно и нежно, затем ускорил движения. Настолько, что я снова почти достигла вершины. Да что же такого в этом мужчине, что все мои комплексы исчезают в ту же секунду, когда он меня касается?

— Моя очередь, — прошептал он, вытаскивая руку из моих шортов и расстегивая свои джинсы.

По идее я должна была обмякнуть и погрузиться в полусон, но мысль о том, что он наконец-то окажется внутри меня, подстегивала так, что я не смогла усидеть на месте.

Я потянулась к нему, обхватила пальцами член и принялась его теребить. Кадотт накрыл мою руку своей и показал, как сделать ему приятно. Он был тверд, гладок и горяч. Я хотела его больше, чем чего-либо за долгое время.

Казалось, он испытывает то же самое, поскольку почти с мясом вырвал пуговицу моих шорт. Ни он, ни я не услышали стук в дверь. Черт, стучать могли хоть полчаса, и я бы не услышала. Затем кто-то позвал меня по имени и принялся колотить по двери. Дверь гремела и тряслась.

Вместе мы выругались и натянули одежду. Я поспешила к двери.