Дж. Уорд - Темный любовник

Бет захныкала и, перевернувшись, слезла на пол. Встав на четвереньки, она поползла прочь от него. Колени и ладони заскрипели о дерево. Его шаги позади нее раздавались подобно раскатам грома, становясь все оглушительнее. Сжавшись, как ослепленное страхом животное, она врезалась в коридорный столик, совершенно не ощутив боли.

Умоляя его о пощаде, Бет потянулась к входной двери. Слезы прозрачными ручейками заструились по ее щекам…

Бет проснулась с открытым ртом, ужасный шум разорвал рассветную тишину.

Это был ее крик. Она кричала во всю глотку.

Бет сжала губы, и у нее перестало закладывать уши. Выбравшись из кровати, девушка подошла к раздвижной двери. Представшие ее взору первые лучи солнца стали таким огромным облегчением, что у нее закружилась голова. Когда сердцебиение немного замедлилось, она глубоко вздохнула и подергала дверь.

Замок был заперт. Внутренний дворик пуст. Все выглядело нормально.

Она натужно рассмеялась. Ну, конечно же, это был кошмар, учитывая всё ею пережитое вчера, ей не мог не присниться кошмар. Вероятно, она еще какое-то время будет как на иголках.

Девушка развернулась и направилась в душ. Бет чувствовала себя полумертвой, но последним местом, где ей хотелось бы сейчас находиться — была ее пустая квартира. Она жаждала суеты, царящей в новостном отделе, хотела быть рядом со всеми его работниками, телефонами, бумагами. Там бы она чувствовала себя в большей безопасности.

Бет успела сделать шаг в ванную, когда ногу пронзила вспышка боли. Она приподняла колено и вытащила из ступни керамический осколок. Наклонившись, девушка обнаружила на полу разбитую вазу, обычно стоящую на коридорном столике.

Нахмурившись, Бет прибрала беспорядок.

Должно быть, она задела ее еще в первый раз, придя домой после нападения.

Истощение сопровождало Рофа, пока он спускался вглубь особняка Дариуса. Заперев за собой дверь, он разоружился и достал из гардеробной потертый ящик. Открыв его, вампир с трудом вытащил тяжелую плиту из черного мрамора, представлявшую собой четырехфутовый квадрат [30] 4 фута = 1 м 22 см толщиной в четыре дюйма [31] 4 дюйма = 10 см . Разместив ее в середине комнаты, Роф подошел к ящику. Достал бархатный мешочек и бросил на кровать.

Раздевшись, он принял душ и побрился, затем обнаженным вернулся обратно в комнату. Захватил мешочек, развязал на нем атласную ленту и высыпал на плиту алмазы размером с гальку. Мешок он бросил на пол.

Склонив голову, Роф начал произносить фразы на своем родном языке. В комнате зазвучали поочередно, то тихие, то громкие звуки. Этим ритуалом он отдавал дань погибшим воинам. Закончив говорить, он опустился на колени на плите, чувствуя, как камни впиваются в плоть. Вампир откинулся назад, перенеся вес на пятки, положил ладони на бедра и закрыл глаза.

Ритуал смерти требовал, чтобы он провел сутки не двигаясь, перенося боль и истекая кровью в память о своем друге.

Мысленно он увидел дочь Дариуса.

Ему не следовало вот так вламываться к ней в дом. Он перепугал ее до полусмерти, в то время как все, что хотел сделать — представиться и объяснить, почему ей скоро понадобиться его помощь. А еще он планировал сказать ей, что найдет того человека, который посмел ее тронуть.

Да уж, красиво все уладил. Гладко, как по маслу.

В то мгновение, как он оказался внутри, ее объял ужас, и чтобы успокоить девушку, ему пришлось стереть ей память и ввести в легкий транс. Уложив ее на кровать, Роф намеревался сразу же уйти, но не смог. Он стоял над ней, любуясь туманным контрастом между черными волосами и белой наволочкой, вдыхая ее аромат.

Чувствуя сексуальное возбуждение в паху.

Перед уходом он удостоверился, что все окна и двери заперты. А потом оглянулся на нее еще раз. И подумал о ее отце.

Роф сосредоточился на боли, которая уже укоренялась у него в бедрах.

Пока его кровь окрашивала мрамор в красный цвет, он видел перед мысленным взором лицо своего мертвого воина и чувствовал связь, которую им довелось разделять в жизни.

Он должен выполнить последнюю просьбу своего брата. Он обязан мужчине, по крайней мере, за все те годы, что они вместе служили расе.

Получеловек или нет, дочь Дариуса больше никогда не будет гулять ночью без охраны. И не пройдет свой Переход в одиночестве.

Да поможет ей Бог.

Часам к шести утра Батч закончил с оформлением Билли Риддла. Парень был оскорблен тем, что его разместили в камере предварительного заключения рядом с группой наркодилеров и бандитов, так что Батч самым тщательным образом наделал в своих отчетах как можно больше опечаток. И знаете что? Главный компьютер всё продолжал путаться, какую конкретно форму необходимо заполнить.

А затем сломались принтеры. Все двадцать три штуки.

Однако Риддл в участке надолго не задержится. Его отец действительно оказался важной шишкой. Американским сенатором, ни много ни мало. Так что какой-нибудь модный адвокат добьётся того, что Билли выскочит быстрее пули из обоймы. Вероятно, в течение следующего часа.

Вот вам и система уголовного судопроизводства. Всем заправляют деньги.

Не то что бы Батча это беспокоило или что-то в этом духе.

Выйдя в вестибюль, он столкнулся с их регулярной ночной гостьей. Черри Пай-«Вишневый Пирожок», очевидно, только что выпустили из женской камеры. На самом деле ее звали Мэри Мулкахи и, насколько Батч знал, она работала на улице около двух лет.

— Привет, детектив, — промурлыкала она. Ее красная помада смазалась в уголке губ, а черная подводка для глаз растеклась. Пожалуй, она была бы даже симпатична, подумалось ему, если бы слезла с крэка и проспала где-то с месяц кряду. — Идешь домой в одиночестве?

— Как всегда, — он придержал для нее дверь, и они вышли наружу.

— Разве на твоей руке еще не появились мозоли?

Батч рассмеялся, когда они оба приостановились и подняли глаза к небу.

— Ну, как дела, Черри?

— У меня всегда все хорошо.

Не сводя с него пристального взгляда, она всунула между зубами сигарету и зажгла.

— Знаешь, если ладони когда-нибудь станут слишком волосатыми, можешь мне позвонить. Я обслужила бы тебя за так, потому что ты, определенно, красивый сукин сын. Но не говори Большому Папочке, что я это предлагала.

Черри выпустила облачко дыма и рассеянно потерла свое порванное левое ухо. Верхняя половина отсутствовала.

Черт возьми, ну и бешеная же собака этот ее сутенер.

Они зашагали по бетону.

— Ты проверила ту программу, о которой я тебе говорил? — спросил Батч, когда они дошли до тротуара. Он помогал другу открыть группу поддержки для проституток, где женщин убеждали бросить сутенеров и начать новую жизнь.