Лика Лонго - Темная вода

— Эго ты так думаешь, — загадочно протянула Александра и добавила оживленно: — И от одной мысли об этом ты хочешь расстаться с жизнью?! Боже, как это… удивительно! Как я тебе завидую, Полина! — Она плюхнулась на гальку рядом со мной и радостно подытожила: — Это просто здорово!

— Здорово что? Что мне так плохо? — Я постаралась вложить в свои слова максимум сарказма. Мне казалось, что мокрому с головы до ног человеку как нельзя лучше подходит саркастический тон. Да и что еще остается гадкому утенку в присутствии прекрасной лебеди, как не язвить?

— Здорово, что ты так любишь его! Что ты ощущаешь… вот… все это... — Она явно не заметила моего тона. Да и вообще вела себя странно, обращалась со мной не как с соперницей.

— Н-н-не пон-н-нимаю... — От холода у меня зуб на зуб не попадал, и скрывать это уже не получалось.

— Ой, да ты вся дрожишь! Может, продолжим нашу беседу в помещении? — предложила Александра.

— Давай, — согласилась я, гадая, какое место она выберет. С Морскими никогда не угадаешь, куда попадешь — в соседнее кафе или в Турцию.

— Тогда придется провести несколько минут в холодной воде.

Я молча встала, показывая, что готова к любому испытанию. Александра взяла меня за руку и повела в воду. Через несколько мгновений мы с огромной скоростью плыли вдоль берега. Держась за ее плечи, я не могла не вспоминать, как точно так же плыла с Семеном по ночному морю в сопровождении дельфинов. Сердце вновь тихонько заныло.

Путешествие оказалось коротким. Действительно, через несколько минут мы уже вышли на береги быстро зашагали вверх. Впереди показался причудливый забор и крыша большого дома. Да это же дом Семена! Неужели сейчас я увижу его?

— Ты здесь была? — спросила Александра.

— Д-д-да, — клацая от холода зубами, выговорила я.

— Ну тогда ты знаешь — это дом Саймона. Только сейчас его здесь нет, — у меня внутри все оборвалось, — мы тут обсохнем и поговорим, ты погреешься...

Резные ворота послушно распахнулись перед нами, мы прошли по аккуратной дорожке в дом. Александра нажала на кнопку, и все осветилось уютными огоньками, как будто ожило. Она уверенно направилась к шкафу:

— Нам придется одолжить тут кое-что.

Ревность заскреблась в сердце острыми коготками — как по-хозяйски чувствует себя здесь эта девушка! Невольно я взглянула на джакузи, но тут же отвернулась. Вспоминать было слишком больно. И вообще — чего удивительного в том, что гадкому утенку предпочли прекрасную лебедь? Даже промокшая насквозь Александра была потрясающе красива. Мне оставалось только признать свое несовершенство перед этой длинноногой богиней в синих джинсах.

Через несколько минут мы обе облачились в рубашки Семена. От запаха его парфюма у меня закружилась голова.

Мы уселись прямо на пол, на мягкий белый ковер. «Как две лучшие подруги», — подумала я и тут же с болью вспомнила Надю. Видимо, мне придется привыкнуть к тому, что в ближайшее время почти каждая мысль будет причинять мне боль. Семен. Надя. Отец. Предательские слезы! Они снова потекли по щекам, и я никак не могла с ними совладать. Александра ласково взяла меня за руку:

— Ну не надо, Полина... — И что-то в ее жесте, тоне напомнило мне о том, что она старше меня минимум лет на двести.

Я рассказала ей все. Про папу, про маму, про Надю, про то, что Семен больше не хочет видеть меня после проведенной совместно ночи. Как же все-таки хорошо, когда можно кому-то рассказать все-все-все! Особенно если тебя слушают неотрывно, ловя каждое слово. Но в конце рассказа Александра меня огорошила:

— Знаешь, я так хотела бы быть на твоем месте!

Я смотрела на нее во все глаза: куда делась женщина, прожившая на свете не один век? Передо мной сидела пятнадцатилетняя девчонка, завидующая старшей сестре из-за того, что у той свидание с парнем.

— Мне хреново, — хлюпнула носом я.

— Дурочка! Ты счастливая. Понимаешь, у тебя внутри не пустота, ты заполнена чем-то... Чем-то очень красивым и очень хорошим Ты совершаешь поступки, ты… — она подыскивала нужное слово, — ты живешь! Что ты почувствовала, когда у вас было… это? — спросила она меня точь-в-точь как младшая сестренка.

— Что я больше не принадлежу себе. Что время останавливается, когда я смотрю в его глаза. Что весь мир — это мы с ним, а мы с ним — одно целое... — Я замолчала. Мысль о том, что это никогда больше не повторится, причиняла мне боль. Моя непредсказуемая собеседница тоже задумалась.

— Сейчас я могу только сказать тебе, что насчет Саймона ты ошибаешься, — со мной снова заговорила Александра-старшая. — Больше не спрашивай! — строго наказала она, заметив, как я встрепенулась. — Нужно помочь твоему отцу... С этим Игорем явно что-то нечисто. Саймон сейчас далеко. Поэтому, Полина, нам самим придется кое-что предпринять. Надо бы проследить за Игорем — я думаю, в Бетте он скорее всего не один. Знаешь, где он остановился?

— Надя говорила — в «Адском уголке».

«Адским уголком» местные остряки называли единственную в поселке гостиницу. Вообще-то она называлась «Райский уголок», но шутники были гораздо ближе к истине. Отдыхающих здесь ели клопы, пугали забравшиеся в постель скорпионы и немилосердно обсчитывали официантки. Один из постояльцев, проведя неделю в «Райском уголке», написал на стене номера стихотворение:

Мы решили с Александрой завтра с утра пораньше отправиться в «Райский уголок» и попытаться разузнать что-нибудь об Игоре.

Домой она отвезла меня на «Форде» Семена. Улица уже утонула в кромешной темноте. Особенной бархатной темноте южной деревни, где нет фонарей, не проносятся, слепя фарами, машины, и не светятся окна уходящих в небо высоток. Когда мы приехали, Александра задержала меня:

— Я еще должна рассказать тебе про Николь, это важно.

— Николь — это та женщина… которая была сегодня на берегу?

— Да. Тебе нельзя к ней приближаться, это опасно.

— Семен говорил, что мне опасно подходить к воде.

— Саймон знает не все. Но поскольку это касается тебя, я расскажу. Только обещай не говорить ничего ему.

— Это легко! Скорее всего, я больше никогда его не увижу.

— Не уверена. Но ты обещала… Так вот, Николь — одна из нас. Только в отличие от нас помнит свое земное прошлое. Слишком хорошо помнит, я бы сказала... — Александра усмехнулась. — Некоторые люди влюбляются слишком сильно... Ладно, не буду тебя томить. Николь была возлюбленной Саймона...

— Но она же… старая! — не удержалась я.

— Ну, тогда ей было семнадцать, ему почти столько же. Однажды он пропал... А она не смогла его забыть.

— Он превратился в морского? — спросила я.