Елена Звездная - Академия Ранмарн

Я постаралась не думать о тех, кто уничтожил JE-нкор, кто нанес удар по прекрасному спутнику Талары, где росли деревья и текли ручьи…

Дома я быстро проглотила завтрак под пристальным взглядом мамы, но она ничего не спрашивала… Я ее поняла, иногда действительно лучше просто не знать.

— Мам, — оторвалась от чашки с минеральной водой, — мам, у меня все хорошо. Киен чудесный, правда.

У мамы серо-зеленые глаза и длинные вьющиеся каштановые волосы — как и у меня. Сегодня ее локоны просто зачесаны назад… значит, опять дрожат руки… Мама, как же сильно ты переживаешь за нас всех…

— Эля, тебе не следовало вчера сбегать к озеру. — Ран вошел в комнату для еды, и мое лицо против воли выдало гримасу отвращения.

Мама это увидела… Мама, иногда твоя проблема в том, что ты слишком умная! И, кажется, это я унаследовала от тебя.

— Мне пора, — подскочила, допивая и дожевывая на ходу, — ма, не переживай, очень прошу.

Она редко провожала до двери, но сегодня поспешила за мной. Забрала чашку, затем недоеденный бутерброд, и пока я завязывала пояс на кружевной кофте, внимательно смотрела на меня.

— Мам, я не могу сказать, — виновато взглянула на нее. Мама кивнула, но продолжала смотреть. И слова вырвались сами собой: — Киен хороший, правда. Немного такой, как и все ведущие, но хороший. Не переживай только.

— Ты уже знаешь про Рана? — Тихий вопрос, который прозвучал скорее как утверждение.

— Да… — Солгать маме я не смогла.

— Прежде чем его ненавидеть, — еще тише произнесла мама, — пойми одно — он делает это ради Олини и их ребенка. А для Оли Ран — это вся жизнь, и Оли для него тоже.

Пакет с сеорами едва не выпал из моих внезапно ослабевших рук. Как долго я могла быть такой слепой! Они же все знали! Знали про Рана, наверное, знают что-то и про Сана! Знали и не говорили мне, позволяя оставаться в счастливом мире неведения! Я ничего не замечала…

— Мама… — Посмотрела на счетчик кан и поняла, что опаздываю, а так хотелось просто поговорить с самым дорогим в мире человеком… который все поймет и не осудит, который примет такой, какая я есть…

— Вернешься, и мы поговорим. — Мама с ласковой улыбкой открыла дверь…

— Мам, у меня все будет отлично. — Она кивнула, а в глазах слезы. — Киен действительно хороший…

— Киен идеальный. — Мама опустила голову и, не глядя на меня, добавила: — Надеюсь, твоя болезнь пройдет быстро…

И снова ты все поняла, мамочка! Абсолютно все…

— Это не болезнь, мам, — я чувствовала себя в этот миг такой мудрой и такой взрослой, — это чудесное чувство, которое будет со мной вечно!

На пол нашего кимарти упали две капельки… Мама кивнула и просто ушла в свою комнату… Почему она плакала? Хотелось догнать, расспросить, понять… Для ребенка самое ужасное — это видеть слезы в глазах матери! Я уже не ребенок, но эта недетская боль за маму застилала глаза бесполезной соленой влагой. Я вернусь, и мы поговорим. Обязательно поговорим, я должна рассказать ей все!

Миган встречал толпой спешащих обучающихся и служащих. Терпеливо ждала своей очереди, вспоминая, есть ли в контракте пункт про перемещения в Академию Ранмарн. Гул кийта над головой подтвердил мои худшие опасения. Жаль, миган я любила, несмотря на удручающую статистику смертности.

— Маноре Манире Шао, — военный в форме служащего чуть склонился, привлекая всеобщее внимание, — утром я буду отвозить вас в академию. Прошу следовать за мной.

Возле мигана собрались те, кто проживал в нашем квадрате, — все меня знали! Под обстрелом любопытных, возмущенных, откровенно злых и порицающих взглядов проследовала в красно-черный кийт, игнорируя руку военного, забралась на сиденье. Надеюсь, я сейчас менее красная, чем обшивка.

И мы взлетели над любопытной толпой, над прозрачной трубкой мигана, над городом.

— Я ожидал вас на стоянке. — В голосе военного послышались укоризненные нотки.

— Рада за вас. — Да, он ни в чем не виноват, но… мог бы сообщить о своем присутствии менее официально, а так «Маноре Манире Шао», и все всё сразу поняли — мало кто на Таларе не знал, кто такой командующий Шао! — После занятий вы же меня забираете?

Первый раз позволила себе взглянуть на него: молодой, судя по всему, едва завершивший обучение, кареглазый, улыбчивый, со светлым ежиком волос. Посмотрела на его манеру вести кийт и осознала, что передо мной еще один наблюдающий — только у них чуть подрагивают руки.

Он проследил за моим взглядом, и улыбка стала шире:

— В окружение Киена Шао проникло всего трое из наших. Командующий Шао весьма… хорошо разбирается в людях. Что он рассказал вам?

Грустно улыбнулась и очень спокойно спросила:

— Вы действительно полагаете, что я буду сотрудничать с вами? Все, что сообщает мне Киен Шао, является личной информацией, и как его будущая спутница я имею право не разглашать ее. Вопросы?

Вот теперь улыбка наблюдающего превратилась в оскал, а руки начали дрожать сильнее. Я вела занятия в группе «Наблюдающих» — их формируют только в старшей средней группе, отбирая наиболее устойчивых к подавлению. Этих обучающихся запугивают, заставляют подскакивать от жуткой сирены по ночам… Страшно смотреть на подростков, у которых дрожат руки… Пусть лишь чуть-чуть, и для несведущего это будет незаметно, но я знающая, я отличаю эту дрожь… Наблюдающие формируются из детей от государственных браков, у них нет семьи… И все же на Таларе всегда не хватает наблюдающих, поэтому есть те, кто работает на их организацию… как Ран. Странно, я только сейчас подумала: а кто наблюдает за наблюдающими?

— Вы знаете законы. — В его голосе только вежливая констатация факта.

— Вы знаете мой балл. — Уверена, мое личное дело ему читать давали.

— Значит, мы с вами не подружимся? — Теперь это снова улыбающийся молодой парень.

— Значит, нет. — Я тоже ласково и дружелюбно ему улыбнулась. — А вы рассчитывали на иной ответ?

— Если говорить откровенно, то нет. — Он весело подмигнул мне. — Я же говорю, что командующий Шао разбирается в людях. А вы знаете, что указом таара Иргадема Киен Шао был переведен в ар-командующие «Алым клином»?

С искренним удивлением посмотрела на военного, не в силах осознать сказанного. Переспрашивать смысла не видела, но осознать…

— Надеюсь, он отказался… — очень тихо произнесла я.

— Ему не позволили. — Наблюдающий с искренним интересом взглянул на меня. — А как вы догадались, что его ответом был отказ?

Я просто поняла. Потому что для Киена тяжело командовать теми, о ком у него нет информации. Он привык именно знать , на что способны его войска. Сейчас ему трудно, он не чувствует себя способным командовать десятью JE-нкорами… Очень тяжело ощущать чужую боль, а сейчас мне казалось, что я чувствую, как горько Киену. Поддавшись эмоциям, достала сеор, вписала параметры связи, оставленные им ночью, и вскоре на экране мелькнула надпись о перестройке графического модуля в видео, а затем на меня посмотрели усталые черные глаза, он улыбнулся мне, и низкий, вызывающий доверие голос произнес: