Лизи Харрисон - Мой сосед вурдалак

Не то чтобы родители хотели ее уничтожить… Они явно любили Фрэнки. Иначе отчего бы Виктор всю ночь напролет восстанавливал ее? А вот прочие сейлемцы хотели выдернуть вилку. В конце концов, это ведь именно она была повинна в первой с тридцатых годов прошлого века охоте на ЛОТСов. Она перепугала Бретта до того, что он загремел в психбольницу. И все до единого полицейские города разыскивали ее.

Но тем не менее — а обязательно ли было родителям конфисковывать у нее телефон? Запирать ее в лаборатории? Выдергивать из Мерстона и переводить на домашнее обучение? Ну да, она тайком удрала из дома и отправилась на танцы, невзирая на запрет (совершенно несправедливый). И да, ее зеленая кожа была выставлена напоказ (полностью). И да, да, да, у нее оторвалась голова (совершенно случайно). Но сколько же можно! Она была вынуждена выступить против дискриминации! Неужели они этого не понимают?

Гром прогремел прямо над головой. Гага, Гвен, Гёлисиоуз, Грин Дэй и Гостфейс Килл встали на задние лапки и принялись неистово царапать стеклянные стены своей клетки.

Фрэнки сунула руку в клетку. Маленькие сердца лихорадочно бились, словно их хозяйки собирались кинуться в бой или в бегство. Но они были пленницами и не имели возможности ни драться, ни бежать. Они вынуждены были сидеть и не рыпаться, что бы им ни грозило. В точности как и Фрэнки.

— Это должно помочь, — произнесла девушка, вытаскивая пакетик с разноцветными блестками, который она спрятала под древесные опилки в клетке. — Если папа взбеленился, это еще не повод страдать вам.

Она вскрыла пакетик и посыпала крыс блестками, словно картошку солью.

— Вот вам гламурный дождик, — сказала Фрэнки, стараясь говорить оптимистичным тоном. А получилось — глухо, никак.

Несколько секунд спустя крыски перестали лихорадочно скрести когтями по стеклу и снова вернулись к привычному расслабленному состоянию в позе запятых. Только теперь они напоминали шарики ванильного мороженого в радужной пороше.

— Высоковольтно, — одобрительно улыбнулась Фрэнки. — Гламурки возвращаются!

Это был всего лишь один крохотный шажок по возвращению лаборатории в прежнее клевое состояние, но все же это было начало.

Тут в помещение без стука или какого-либо иного предупреждения вошли Виктор и Вивека.

Фрэнки отступила от клетки и вернулась на кровать — единственное место, которое все еще принадлежало ей.

— Ты встала, — заметил отец. На лице его не отразилось ни радости, ни разочарования. Его безразличие ранило больше, чем сотня стежков тупой иглой.

— Спокойной ночи, Фрэнки, — устало произнесла мать. Она скрестила руки поверх черного шелкового платья, закрыла лиловые глаза и прислонилась к дверному косяку.

Зеленая кожа Вивеки потускнела. Если раньше она сияла, как мятное мороженое, то теперь она скорее походила на рассол.

Фрэнки кинулась к родителям.

— Простите, пожалуйста! — Ей хотелось обнять их. Ей ужасно хотелось, чтобы и они обняли ее. Но они просто остались стоять. — Пожалуйста, простите меня. Я обещаю, что…

— Довольно обещаний. — Виктор вскинул здоровенную ладонь. Веки его были приопущены. Уголки крупного рта поникли, словно размякший червяк из жевательного мармелада. — Поговорим утром.

— Нам нужно подзарядиться, — объяснила Вивека. — Мы всю ночь собирали тебя, а день сегодня был… — На миг ее голос пресекся. — Утомительный.

Фрэнки опустила взгляд, уставившись на свою тускло-коричневую больничную пижаму со смайлами. Ей было стыдно. Ее родители, будучи взрослыми, редко нуждались в подзарядке. Но теперь им явно требовалось добавочное напряжение, и все из-за нее.

Она подняла голову и заставила себя посмотреть на родителей. Но дверь уже закрылась. Они ушли.

«И что теперь?»

За стеной зажужжало, пробуждаясь, зарядное устройство Виктора и Вивеки. Тем временем Фрэнки, в которой электроэнергии бурлило больше, чем во всей сейлемской энергосистеме, бесцельно бродила по блестящему белому полу, тоскуя по жизни за стенами отцовской лаборатории. Она жаждала новостей от друзей. Но где они? Или их тоже посадили под домашний арест? Или они больше не друзья ей?

А как насчет Мелоди и Джексона-тире-Ди-Джея? Предположительно, они сейчас должны трудиться над планом спасения Фрэнки от Бекки. Но она не слыхала от них ничего… если только это не была месть за то, что она их втянула в опасную ситуацию. Может, она вообще и не нравится Ди Джею? Может, Мелоди с Беккой сейчас вместе смеются над ней? Поднимают бокалы с шипучей нормальской газировкой и пьют за свой успех… «За Фрэнки, которая сосет круче, чем папаша Ляли, Дракула!»

Фрэнки забралась обратно в постель и завернулась в флисовое одеяло с электроподогревом.

— Смотри, Циклоп! Я теперь ролл с авокадо!

Лампа тупо взирала на нее сверху.

Одиночество пронзило Фрэнки, словно первый порыв бодрящего осеннего ветра — леденящий намек на тьму, лежащую впереди.

Загрохотал гром. Вспыхнула молния. Гламурки снова заскребли по стеклу.

— Все в порядке, — пробормотала Фрэнки из своего флисового кокона. — Это просто…

Еще одна вспышка.

Фонари на улице погасли. Зарядное устройство за стеной перестало гудеть. Лаборатория погрузилась во тьму.

— Гром и молния! — Фрэнки пинком скинула одеяло и села. — Я что, еще недостаточно наказана?

Нервное напряжение нашло выход: искры, потрескивая, сорвались с кончиков ее пальцев и осветили комнату.

— Высоковольтно!.. — прошептала девушка, вдруг восхитившись своим обычно приносящим неудобства обыкновением искрить.

Ведомая желтыми лопающимися огоньками, Фрэнки двинулась в сторону двери. Если ей удастся добраться до спальни родителей прежде, чем у них иссякнут последние капли энергии, она сможет дать им «прикурить» — немного, но это их поддержит, пока зарядное устройство не заработает снова. Может быть, тогда они поймут, как им повезло, что у них есть она. Может быть, тогда ее простят? Может быть, они обнимут ее?

Когда Фрэнки протянула руку к дверной ручке, она снова ощутила дуновение. Только оно походило не на одиночество, а на ветер. Фрэнки медленно повернулась к этому холодному дуновению, вглядываясь в темноту. Но не смогла разглядеть ничего, кроме мятого подола своей ночнушки и верхней части своих босых зеленых ног.

Ветер подул сильнее.

У Фрэнки пересохло во рту. Контакты начало покалывать. Полетели искры.

— Эй! — Голос девушки дрогнул.

Гламурки заметались по скрипящим древесным опилкам.

Фрэнки сердито шикнула на них, силясь расслышать то, чего она не могла разглядеть.

Раздался звук удара.

Что-то громко хлопнуло на противоположном конце лаборатории. Шкаф? Чулан? Окно?

Окно!

Кто-то ломится сюда!