Нора Робертс - Крест Морриган

— Ага, ты умеешь дерзить. На этот раз извинения приняты. Пошли. — Она подошла к лифту и нажала на кнопку.

— В ваше время все женщины агрессивны и остры на язык, или только ты такая?

Гленна оглянулась.

— В данный момент тебя должна интересовать только я. — Она шагнула в кабину и придержала дверь. — Идешь?

Гленна разработала план действий. Первым делом нужно поймать такси. Конечно, разговор или поведение Хойта могли показаться странными, но нью-йоркского таксиста ничем не удивишь.

Кроме того, она еще не пришла в себя, и у нее не хватит смелости снова спуститься в метро.

Как Гленна и предполагала, лишь только они вышли на улицу, Хойт остановился. Он жадно все разглядывал: вверху и внизу, справа и слева. Изучал транспорт, пешеходов и здания.

Никто не обращал на него внимания, а если кто и обращал, то, наверное, принимал за туриста.

Заметив, что он открыл рот и собирается заговорить, Гленна прижала палец к губам.

— Понимаю: у тебя миллион вопросов. Лучше всего их сформулировать и запомнить. Со временем мы во всем разберемся. А теперь я собираюсь остановить такси. Когда сядем внутрь, постарайся не ляпнуть что-нибудь неподходящее.

Наверное, вопросы копошились у него в мозгу, словно муравьи, но держался он вполне достойно.

— Я не глупец. И прекрасно понимаю, что это не мой мир.

Нет, не глупец, подумала Гленна и, сойдя на обочину, подняла руку. И не трус. Она не сомневалась, что Хойт будет смотреть на все разинув рот, но суета, шум и толпы людей, которые обрушил на него город, должны были вызвать страх. Но страха в его глазах она не увидела. Только любопытство, смешанное с восхищением, и совсем немного неодобрения.

— Мне не нравится, как пахнет воздух.

Гленна оттолкнула Хойта, когда он вслед за ней ступил на дорогу.

— Привыкнешь. — У тротуара остановилось такси, и девушка, открыв дверцу, шепнула Хойту: — Лезь за мной, а потом просто сиди и наслаждайся поездкой.

Усевшись, она наклонилась над Хойтом, чтобы закрыть дверцу, и назвала таксисту адрес. Когда машина тронулась и снова влилась в поток транспорта, глаза Хойта широко раскрылись.

— Я мало что в этом понимаю. — Голос Гленны пробивался сквозь индийскую музыку, которая транслировалась по радио. — Это такси, такой автомобиль. У него двигатель внутреннего сгорания, работающий на бензине и масле.

Она старалась рассказать ему обо всем, что встречалось им по пути: светофорах, пешеходных переходах, небоскребах, универмагах и всем остальном. Словно сама впервые знакомилась с городом. И ей это нравилось.

Хойт слушал. Она видела, как маг впитывает информацию, словно сохраняя все образы, звуки, запахи во внутреннем банке памяти.

— Так много, — тихо произнес Хойт, и тревога в его голосе заставила ее внимательно посмотреть на него. — Так много людей, — повторил он, глядя в окно. — И не знают о грозящей беде. Разве мы сможем спасти столько людей?

Гленна вздрогнула, как от удара — будто острый нож вонзился ей в живот. Да, столько людей. И это лишь часть города всего в одном штате.

— Не сможем. Нет. Всех не спасешь, — она потянулась к его руке и крепко сжала. — Если думать обо всех, сойдешь с ума. Мы просто должны думать о каждом человеке в отдельности.

Такси съехало на обочину и остановилось. Гленна расплатилась и невольно задумалась о деньгах: нужно как-то решить эту небольшую проблему на ближайшие несколько месяцев. На тротуаре она снова взяла Хойта за руку.

— Я живу в этом доме. Если мы кого-нибудь встретим внутри, просто улыбайся и старайся выглядеть милым. Они подумают, что я привела к себе любовника.

Изумление отразилось на его лице.

— А ты их приводишь?

— Время от времени.

Гленна отперла дверь, и они втиснулись в крошечную прихожую, вызвали лифт. В кабине было еще теснее.

— У всех домов есть эти…

— Лифты. Нет, не у всех, но у многих.

Они доехали до нужного этажа, и девушка открыла железную дверь.

Квартира оказалась маленькой, но с превосходным освещением. Увешанные рисунками и фотографиями стены светло-зеленых тонов отражали свет. Коврики на полу, вытканные самой хозяйкой, привлекают внимание яркой расцветкой и замысловатыми узорами.

Чисто. Похоже, любовь к порядку у нее в крови. Складная кровать, на день превращенная в диван, утопала в подушках. Кухонная ниша сверкала после недавней уборки.

— Ты живешь одна. Тебе никто не помогает?

— Я не могу позволить себе помощника, и мне нравится жить одной. Прислуга обходится дорого, а у меня не так много денег.

— Разве в твоей семье нет мужчин, и тебе не выплачивают регулярное содержание или пособие?

— Никаких пособий — с тех пор, как мне исполнилось десять лет, — сухо пояснила она. — Я работаю. Теперь женщины работают наравне с мужчинами. В идеале мы не зависим от мужчин — ни материально, ни в чем-то другом. — Она отбросила сумку. — Я зарабатываю на жизнь продажей рисунков и фотографий. Рисую в основном для поздравительных открыток — это такие письма или сообщения, которые люди посылают друг другу.

— Понятно, ты художник.

— Совершенно верно, — согласилась она, удивленная, что ее профессия вызывает у него одобрение. — Поздравительные открытки позволяют оплачивать квартиру. Вдобавок время от времени продаю другие свои произведения. Мне нравится работать для себя. Я сама планирую свою жизнь — в этом смысле тебе повезло. Я ни перед кем не отчитываюсь и располагаю временем, чтобы… исполнить свой долг.

— Моя мать тоже в каком-то смысле художник. Она делает красивые гобелены. — Хойт подошел к изображению русалки, поднимающейся из бурных морских вод. На лице ее читались сила и мудрость, присущая — он в этом не сомневался — всем женщинам. — Это твоя работа?

— Да.

— В ней чувствуется мастерство и та магия, что выражается в красках и формах.

Больше чем одобрение, подумала она. В его тоне сквозило восхищение, заставившее Гленну смягчиться.

— Спасибо. Такая похвала поднимает настроение на весь день. А день обещает быть очень странным. Мне нужно переодеться.

Рассеянно кивнув, Хойт передвинулся к другому рисунку.

За его спиной Гленна удивленно вскинула голову и пожала плечами. Потом подошла к старому шкафу, в котором хранила одежду, выбрала нужные вещи и отнесла в ванную.

Стягивая платье, она поняла, что привыкла к большему вниманию со стороны мужчин. К тому, как она выглядит, как двигается. Этого унижения она ему не простит — даже с учетом того, что в данный момент Хойта занимали более важные вещи.

Гленна надела джинсы и белую майку. Учитывая, что нанесенный утром — она не могла отказать себе в этом — макияж слегка поблек, Гленна подкрасилась и собрала волосы в короткий хвост.

Вернувшись, она обнаружила Хойта на кухне. Он перебирал ее травы.