Нора Робертс - Крест Морриган

Теперь она представила картину, которую Хойт описывал ей в Ирландии: в развевающихся одеждах маг стоит на вершине утеса. Бросает вызов буре, заряжается ее силой. Черпая силы в вере и магии, вступает в противоборство с тем, с чем не пожелаешь встретиться никому.

Желание, острое и откровенное, спазмом стиснуло низ живота.

— Ты говорил на гэльском языке?

— На ирландском. — Он явно отвлекся, и Гленна больше не решилась говорить с ним.

Хойт еще раз описал круг, теперь сосредоточившись на чемоданах с принадлежностями для рисования и фотографии. Гленна собралась было запротестовать, но затем вспомнила, что без веры ничего не выйдет. Сделав над собой усилие, она снова закрыла глаза и вызвала в памяти гостевую спальню Киана. Предоставила в распоряжение Хойта свой дар — все, чем располагала.

Он справился за пятнадцать минут. Гленна была вынуждена признать, что ей пришлось бы потратить не один час — причем неизвестно, с каким результатом.

— Ну, это было… нечто. — Он еще оставался во власти магии: взгляд затуманен, а воздух между ними словно покрыт рябью. Гленна почувствовала, будто вокруг них обвилась какая-то лента, притягивая их друг к другу. Девушка заставила себя отступить, разрывая эту связь.

— Не обижайся, но ты уверен, что мои вещи попали именно туда, куда нужно?

Хойт продолжал смотреть на нее своими синими бездонными глазами, и жар внизу живота достиг такой силы, что Гленна опасалась, как бы с кончиков пальцев не посыпались искры.

Она уже почти не могла сопротивляться желанию, пульсировавшему в крови в унисон с ударами сердца. Хотела отойти еще дальше, но Хойт просто поднял руку, и она замерла.

Гленна чувствовала, как ее тянет к нему, и понимала, что ей нужно сопротивляться, избегать непреодолимой близости. Тем не менее она не отрываясь смотрела Хойту в глаза, а он стремительно шагнул к ней.

Напряжение нарастало.

Хойт рывком притянул ее к себе, так что она вскрикнула, но их губы соприкоснулись, и крик превратился в стон. Жаркий, пьянящий поцелуй музыкой отозвался в каждой клеточке тела, кровь бурлила. Она прильнула к нему.

Свечи, расставленные в комнате, вспыхнули ярким пламенем.

Решительным и одновременно отчаянным жестом Гленна вдавила ладони в его плечи и закружилась в вихре чувств. Именно этого она желала с той самой секунды, когда впервые увидела его во сне.

Его ладони скользили по ее волосам, телу, лицу, и каждое прикосновение отзывалось в ней дрожью. Но это уже не был сон — реальное чувственное желание, жар и плоть.

Хойт не мог остановиться. Эта девушка казалась ему пиршеством после долгого изнуряющего поста, и он жаждал наслаждения. Изгиб полных мягких губ Гленны идеально совпадал с изгибом его губ, словно боги специально вылепили их только для этого. Магическая сила, которую он вызвал, теперь обрушилась на него, вызвав невероятное желание, пылавшее в животе, в чреслах и в сердце, отчаянно требовавшее удовлетворения.

Что-то связывает их. Хойт понял это в первую же секунду, лишь только увидел ее, даже измученный лихорадкой и болью, окруженный волками. И страх перед этой связью был таким же сильным, как и перед тем, чему им суждено противостоять вместе.

Потрясенный до глубины души, он оторвал девушку от себя. То, что происходило между ними, отражалось на ее лице, страстном и соблазнительном. Уступи он желанию, какую цену придется заплатить им обоим?

От расплаты все равно не уйти.

— Прости. Я… просто поддался магии.

— Не извиняйся. Это оскорбительно.

Что еще можно услышать от женщины, подумал он.

— А разве так прикасаться к тебе не оскорбительно?

— Я остановила бы тебя, если бы не хотела, чтобы ты делал это. Только не воображай о себе слишком много, — фыркнула она, увидев выражение его лица. — Возможно, ты сильнее меня — и физически, и в области магии, но я умею управлять собой. Когда мне нужны извинения, я их требую без всякого стеснения.

— Я все еще не могу привыкнуть к твоему миру — и к тебе тоже. — Теперь он буквально излучал отчаяние, как раньше магическую силу. — Мне это не нравится, как не нравятся чувства, которые ты во мне будишь.

— Твои проблемы. Это был всего лишь поцелуй.

Она хотела отвернуться, но Хойт удержал ее, схватив за руку.

— Не верю, что это просто поцелуй — даже в твоем мире. Ты видела, с чем нам придется иметь дело. Вожделение — слабость, а мы не имеем права на риск. Все наши силы должны быть направлены на то, чтобы исполнить долг. Я не стану рисковать твоей жизнью и судьбой мира ради нескольких секунд наслаждения.

— Можешь мне поверить: секундами дело не ограничится. Хотя бессмысленно спорить с мужчиной, который считает желание слабостью. Давай отложим этот разговор и продолжим наше дело.

— Я не хотел тебя обидеть, — виновато пробормотал он, но ответом снова стал предупреждающий взгляд.

— Еще одно извинение, и тебе не поздоровится. — Она взяла ключи и сумочку. — Туши свечи и пойдем. Хочу убедиться, что мои вещи в целости и сохранности, а потом нужно организовать перелет в Ирландию. И еще придумать, как вывезти тебя из страны.

Она схватила со стола солнцезащитные очки и водрузила их на нос. Увидев изумленное лицо Хойта, Гленна смягчилась.

— Это очки, — объяснила она. — Они приглушают солнечный свет, а в данном случае еще и дань моде.

Гленна открыла дверь и обернулась, еще раз окинув взглядом свое жилище.

— Я должна верить, что вернусь. Должна верить, что еще увижу все это.

Она вошла в кабину лифта и нажала кнопку первого этажа, покидая дорогое своему сердцу место.

Когда Киан вышел из спальни, Гленна возилась на кухне. Когда они вернулись в квартиру Киана, Хойт удалился в смежный с гостиной кабинет, захватив с собой книги. Гленна, время от времени ощущая колебания воздуха, предположила, что Хойт практикуется в каких-то заклинаниях.

Ну и хорошо. Так она, по крайней мере, не видела его. Но не думать о нем не могла.

Гленна была осторожна с мужчинами. Она не избегала их, но и не бросалась без оглядки в мужские объятия. Хотя в объятия Хойта она именно бросилась, и отрицать это невозможно. Безрассудно, импульсивно. Наверное, это ошибка. Обычный поцелуй, убеждала себя Гленна, хотя не могла не признать, что ничего подобного еще не испытывала.

Он хочет ее — тут нет никаких сомнений. Но все произошло помимо его воли. А Гленна предпочитает, чтобы ее выбирали.

Страсть не слабость (по крайней мере с точки зрения Гленны), но она отвлекает. Хойт прав в том смысле, что они не могут себе позволить отвлекаться от главного дела. Сильный характер и здравый смысл — этих достоинств у Хойта не отнимешь, но в столкновении с ее импульсивной натурой они вызывали раздражение.