Нора Робертс - Крест Морриган

— Ты чуть не прострелила мне ногу, — напомнил Хойт. — На сегодня уже достаточно глупостей.

В ответ она лишь скрипнула зубами.

— Марш на кухню, оба. Займусь вашими синяками и ссадинами. Снова.

— Я пойду спать, — заявил Киан.

— Оба, я сказала. И без разговоров.

Она удалилась, и Киан потрогал разбитую губу.

— Времени, конечно, прошло много, но я не помню, чтобы тебе особенно нравились властные женщины.

— Раньше не нравились. Но я достаточно хорошо их понимаю, и поэтому не стоит ей перечить. Кроме того, у меня болит глаз.

Когда они вошли в кухню, Гленна раскладывала свои принадлежности на столе. Она успела поставить чайник на огонь и закатать рукава.

— Крови хочешь? — спросила она, и ее холодный тон заставил Киана смущенно откашляться.

Как это ни удивительно, он почувствовал досаду. Такого ощущения у него не было… даже не вспомнить сколько. Очевидно, близкое общение с людьми дурно влияет на него.

— Нет, спасибо. Хватит и твоего чая.

— Снимай рубашку.

Гленна видела, что с его языка готово сорваться язвительное замечание. Но Киан проявил благоразумие и сдержался.

Он стянул рубашку и сел на табурет.

— Я и забыл об ожогах. — Хойт принялся рассматривать рубцы. Волдыри исчезли, превратившись в багровые шрамы. — Если бы вспомнил, — прибавил он, усаживаясь напротив Клана, — то целил бы тебе в грудь.

— Опять начинается, — пробормотала Гленна, но братья не обратили на нее внимания.

— Ты дрался не так, как обычно. Работал в основном ногами и локтями. — Хойт чувствовал последствия ударов брата. — И еще прыжки.

— Боевые искусства. У меня черный пояс в нескольких видах. Символ мастера, — пояснил Киан. — Тебе нужно больше тренироваться.

Хойт потер саднящие ребра.

— Обязательно.

Что-то они вдруг стали общительными, недоумевала Гленна. Странные эти мужчины — становятся друзьями после того, как расквасят друг другу физиономии.

Она налила горячую воду в кастрюльку, и пока настой заваривался, подошла к столу с баночкой целебной мази.

— Учитывая площадь ожогов, я сказала бы раньше, что своими средствами вылечу их через три недели. — Она села и зачерпнула пальцами мазь. — Теперь сокращаю срок до трех дней.

— Нас можно ранить, причем серьезно. Но если удар не смертельный, мы выздоравливаем, причем быстро.

— Повезло тебе, особенно если учесть, что у тебя не только ожоги, но и синяки. Но способности к регенерации у вас нет, — продолжала Гленна, нанося мазь на кожу. — Если мы, например, отрубим им руки, они не отрастут снова.

— Жестоко, но мысль интересная. Нет. Я никогда не слышал о чем-то подобном.

— Значит, если нам не достать до головы или сердца, можно целиться в руку или ногу.

Гленна вернулась к раковине, чтобы смыть мазь с пальцев и приготовить холодные компрессы.

— Вот. — Она протянула один Хойту. — Приложи к глазу.

Он понюхал марлю и молча подчинился.

— Не стоило так беспокоиться.

— Какая бестактность, — поморщился Киан. — Разумнее было бы сказать: «Прости, любимая, что заставили тебя волноваться. Мы поступили эгоистично и неразумно и готовы понести заслуженное наказание. Надеемся, ты нас простишь». И добавь чуть-чуть ирландского акцента. Женщины падки на ирландский акцент.

— А потом поцеловать ей ноги.

— Лучше зад. Традиция целования зада никогда не выйдет из моды. Тебе потребуется терпение, Гленна. Хойт еще не прошел курс обучения.

Она поставила чай на стол и вдруг погладила Клана по щеке, удивив обоих братьев.

— Ты собираешь учить его обращению с современными женщинами?

— Он выглядит довольно жалко.

Усмехнувшись, она наклонилась и коснулась губами губ Клана.

— Ты прощен. Пей чай.

— Вот как? — изумился Хойт. — Его погладили по щеке и одарили поцелуем. А ведь это не в него ты чуть не всадила стрелу.

— Женщины — непостижимые существа, — тихо произнес Киан. — И одна из самых больших загадок в мире. Я возьму чай с собой. — Он поднялся. — Хочу переодеться в сухое.

— Выпей все, — не оборачиваясь, сказала Гленна. Она взяла другую бутылочку. — Это поможет.

— Хорошо, выпью. Дай мне знать, если он будет плохо усваивать уроки. Я не прочь его заменить.

— Он всегда был таким, — сказал Хойт, когда Киан удалился. — Подначивает.

— Знаю. Выходит, стоило вам отколошматить друг друга, как вы снова стали друзьями.

— Не спорю — я первый его ударил. Говорил с ним о нашей матери, об огороде, а он оставался холоден. Я понимал, что его безразличие — лишь маска, но все равно я… не сдержался, и… Потом он привел меня туда, где похоронена наша семья. Вот и все.

Гленна повернулась к нему — в ее глазах светилась жалость.

— Наверное, вам обоим было тяжело там находиться.

— Теперь я наконец осознал, что они умерли. Раньше мне это казалось нереальным.

Гленна подошла вплотную, кончиками пальцев принялась наносить мазь на ссадины на лице Хойта.

— А он столько лет жил вообще без семьи. Еще одна жестокость по отношению к нему. Ко всем им. Мы ведь не вспоминаем об этом, когда говорим о войне с ними, об их уничтожении? А ведь когда-то они были людьми, как и Киан.

— Они хотят нас убить, Гленна. Всех, у кого бьется сердце.

— Знаю. Знаю. Их лишили человеческой сущности. Но когда-то они были людьми, Хойт, — с семьями, любовью, надеждами. Мы об этом не думаем. Наверное, не можем.

Она убрала прядь волос с его лица. Бухгалтер, вновь мелькнуло у нее в голове, или биржевой маклер. Смехотворно и банально. По сравнению с тем чудом, которое сейчас рядом с ней.

— Мне кажется, Киана привела к нам сама судьба, чтобы мы осознали всю важность нашей миссии. А когда все закончится, мы должны понимать, что исполняли свой долг. И заплатили за это приличную цену.

— Вот и хорошо. Только постарайся уберечь свое лицо от кулаков.

Она хотела отвернуться, но Хойт взял ее за руку, встал, притянул к себе и нежно коснулся губами ее губ.

— Та же судьба привела сюда и тебя. Гленна, я должен был понять, что в мире есть не только смерть, кровь и жестокость. В нем есть место для красоты и доброты. И они тут. — Он обнял девушку. — Со мной.

Она позволила себе на секунду расслабиться и склонила голову ему на плечо. Ей хотелось спросить, что будет с ними, когда все закончится, но Гленна понимала, как важно не торопиться. Всему свое время.

— Пора за работу. — Она отстранилась. — У меня появилась парочка идей, как создать зону безопасности вокруг дома. Защищенное пространство, в котором мы могли бы свободно передвигаться. И мне кажется, Ларкин прав насчет разведки. Если получится за день добраться до пещер, мы можем кое-что выяснить и даже расставить ловушки.

— Ты никогда не успокаиваешься.

— Мне так легче. Когда я размышляю или чем-то занята, мне не страшно.