Филис Каст - Заговор богинь

– Мы поняли тебя, богиня, – сказал Ахиллес.

– Позаботься о ее безопасности, – сказала Афина.

Богиня жестом приказала Одиссею следовать за ней и отошла подальше, откуда никто не смог бы их услышать, оставив Кэт и Ахиллеса неловко стоять друг против друга. Кэт хотелось уставиться на Ахиллеса во все глаза. Разумеется, этого же захотелось бы любой женщине, впервые увидевшей его. Или же они вообще не стали бы на него смотреть. Боже, она вела себя как полная идиотка! Катрина решительно посмотрела на Ахиллеса и обнаружила, что он смотрит в никуда через ее плечо, крепко стиснув зубы.

«Должно быть, ему ненавистны подобные знакомства», – подумала Кэт.

Она откашлялась, и Ахиллес, как будто бы с большой неохотой, посмотрел ей в глаза.

– Ахиллес, мне хочется представить тебя моей служанке...

Кэт слегка запнулась на последнем слове.

– Это... э-э... Мелия, – выпалила она, с трудом вспомнив новое имя своей лучшей подруги.

Не обратив на Джаскелину ни малейшего внимания, Ахиллес спросил:

– Ты хочешь представить меня твоей рабыне?

– Ну да, – кивнула Кэт.

– Боже милостивый, меня опять как будто и нет здесь! – пробормотала Джаки.

– Высокородной! – Афина быстро вернулась к ним. – Мелия была высокородной особой – принцессой у себя на родине, пока ее не похитили и не продали в Трою. Поликсена решила не подвергать ее унижению. Я ведь уже сказала тебе, троянская царевна – не такая, как все.

Афина повернулась спиной к воинам и строго посмотрела на Кэт и Джаки.

– Теперь я удаляюсь.

Она снова посмотрела на мужчин и величественно вскинула руки.

– Знайте, что я буду наблюдать за ними, и никому не ведомо, когда я вернусь!

И богиня исчезла в облаке светящегося серого дыма.

– Как в театральной постановке, – шепнула Джаки.

– Идем, царевна Трои. Я покажу тебе твой новый дом. И, не интересуясь, следуют ли за ним женщины, Ахиллес широким шагом пошел прочь из храма, а его солдаты выстроились в колонну вокруг Кэт и Джаки и отправились за ним.

– Милостивый Иисус, ты только взгляни на это! – прошептала Джаскелина на ухо Кэт.

Они стояли на краю гигантского рва, выкопанного между зеленой равниной, что тянулась от плоской возвышенности, на которой стояла Троя, и широким белым песчаным пляжем, омываемым морем таким чистым и синим, что у Кэт чуть не заболели глаза. Но не ошеломительный ров и не прекрасные морские воды заставили Джаскелину вытаращить глаза. Слева от них, насколько мог видеть глаз, песок был покрыт ярко расписанными шатрами. А сразу за прелестным заливом море было заполнено деревянными кораблями.

– Сюда, царевна, – сказал Одиссей, нарушив чары величественной картины.

Они остановились, а сопровождавшие их воины отправились вдоль береговой линии; чуть дальше они начали спускаться в ров и выбираться из него по другую сторону.

– Ахиллес и его мирмидоняне стоят отдельным лагерем, – пояснил Одиссей, удрученно скривив губы.

– Так было и до того, как Агамемнон забрал Брисеиду? – спросила Кэт.

Одиссей кивнул.

– И до того. – Он жестом предложил женщинам идти с ним. – То, что Ахиллес и Агамемнон не любят друг друга, давно всем известно. Но только в последнее время эта неприязнь превратилась в открытую ненависть.

– Это выглядит не слишком-то разумно – открыто ненавидеть своего царя, – сказала Джаки.

Одиссей посмотрел на нее с легким удивлением, прежде чем ответить, и Кэт тихо вздохнула с облегчением. Может быть, их маскарад «оракул и ее высокородная служанка» и вправду сработает...

– Ахиллес – величайший греческий воин. Так что, возможно, лучше было бы спросить, почему это царь отдалился от своего героя.

Кэт саркастически рассмеялась.

– А высокомерие, тщеславие, похоть? Разве цари не склонны к чему-то в этом роде?

Она уже готова была мысленно запеть торжественное «Боже, храни Америку», когда вспомнила о современных американских политиках, и гимн прервался, не начавшись.

Одиссей пристально взглянул на нее.

– Но ведь говорят, твой отец не страдает ничем подобным. Наоборот, слухи твердят, что он мудр, благороден и весьма любим своим народом.

– Но он не единственный царь, которого я знаю, – поспешно ответила Кэт, надеясь, что не ляпнула чего-то уж совсем непотребного, и отчаянно жалея о том, что закончила колледж так много лет назад и что во время учебы не слишком много внимания уделяла литературному курсу.

– Говорят, ты собиралась обручиться с царем Сард, – сказал Одиссей.

Вот дерьмо! Она уже почти обручена? И с царем, конечно, не меньше. Ха! Кэт нервно сглотнула. Венере, черт побери, следовало дать им краткий инструктаж.

– Э-э... я вообще-то предпочла бы, понимаешь ли, не говорить о моей прежней жизни.

Одиссей склонил голову, молча проявляя сочувствие к тому, что, как предположила Кэт, считал ее загубленной жизнью.

– А что за девушка эта Брисеида? – спросила Кэт, осторожно меняя тему разговора.

Брови Одиссея взлетели.

– Она была военной женой – красивой и угодливой.

Джаки фыркнула, что вызвало у прославленного героя улыбку.

– И как она относилась к Ахиллесу? – задала Кэт очередной вопрос.

Тон Одиссея стал вдруг загадочным.

– Так же, как относятся к нему все женщины.

Немного поколебавшись, герой добавил:

– Ахиллес – великий воин.

– Но это скорее относится к жизни, чем к войне.

– Нет, с тех пор как Парис похитил Елену, – возразил Одиссей.

– Ну, может быть, на этот раз все будет по-другому, – сказала Катрина.

Одиссей буквально пронзил ее взглядом.

– Скажи, Афина прислала тебя сюда, чтобы даровать нам победу над Троей?

«Нет, вообще-то я здесь для того, чтобы Ахиллес устранился от войны и троянцы победили как можно быстрее», – подумала Кэт, но вслух сказала совсем другое:

– Как сказала Афина, я здесь ради Ахиллеса.

– Разумеется, ради него, – пробормотал Одиссей, давая понять, что уж в это он поверит в последнюю очередь.

Гладкий песчаный пляж перешел в дюны, поросшие травой, и Кэт с радостью обнаружила, что они с Джаки отстают от Одиссея, огибая миниатюрные холмы, а значит, и продолжить разговор не смогут. Потом и дюны кончились – совершенно внезапно, и впереди открылась бухта впечатляющих размеров, хотя и поменьше, чем залив, в котором стояли на якоре греческие корабли. Бухту со всех сторон окружали огромные ломаные зубы темных кораллов. Между ними тоже красовались корабли – все до единого черные. Кэт остановилась, подсчитывая их... тридцать с лишним. А на пляже перед бухтой раскинулись шатры.

– Ахиллес вон там, ближе всех к берегу.

Одиссей замедлил шаг и повел женщин к огромному шатру, стоявшему отдельно от прочих. Ткань этого шатра была выкрашена в такой яркий желтый цвет, что он казался почти золотым, и украшали его изображения величественных орлов.