Марина Рубцова - В Лабиринте Ночи

Я лежу на холодной земле, вокруг ничего, кроме темноты. Пытаюсь подняться, но не выходит. Дикий звериный ужас съедает меня изнутри и нет сил вырваться из его когтистых лап. Внезапно из темноты появляются людские силуэты, которые окружают меня — их глаза почему-то светятся и переливаются различными цветами. Что это за существа и почему они так пристально смотрят на меня? Ужас хватает за ноги и тащит вниз. Из груди вырывается жалкий крик, и я с трудом выговариваю: 'За что?'

— За что? За что? — продолжала неосознанно шептать я, открыв глаза, сжимая руками подушку. — За что? — вырвался крик.

Антон был в моей комнате через минуту. Он прижал меня к груди и принялся нежно гладить по голове.

— Успокойся, Кристи, — прошептал он. — Все хорошо, я с тобой. Мы это переживем… Вместе мы справимся.

— Не могу. Я хочу знать имя этого ублюдка, — со злостью сказала я, уткнувшись носом в грудь брата. — За что он убил их? За что? Я хочу отомстить! Это дело принципа иначе я не смогу жить! Только тогда я успокоюсь и позволю себе думать о другом. Месть занимает у меня все мысли, Антон!

Но стоило мне только поставить перед собой цель, как в нашей семье случилось очередное несчастье — смерть любимого дядюшки. По словам детектива — он сгорел в своей машине. Это известие полностью поменяло мои планы, вынудило забыть на неопределенный срок о мести. По завещанию дяди Александра я получила его дом и бар в Сэнтинеле. Поскольку никакого продвижения в деле об убийстве родителей не было, я приняла непростое решение — на время перебраться в Сэнтинел, чтобы похоронить дядю и разобраться с его делами: решить, что делать с баром и домом.

Я знала, как дяде Александру дорог бар, как он поднимал его, как гордился делом всей своей жизни, я понимала, что он не хотел бы отдавать его в чужие руки, поэтому решила пока остаться в Сэнтинеле и заняться заведением. Для начала переименовала бар, дав ему скромное название: 'У Алекса' — в честь дядюшки. Думаю, ему было бы приятно знать, что я не продала его бизнес, и он хотел бы, чтобы я стала хозяйкой в полной мере. Но я понимала — одной мне с баром не справиться, я никогда не работала и не представляла, что значит содержать питейное заведение. Одно меня радовало — появилась возможность воплотить в жизнь мечту — стать барменом. Беспокойство о баре заставило меня броситься на поиски хорошего управляющего, но где его взять в незнакомом городе? Я перелопатила кучу газет в поисках такого, но так и не сумела выбрать достойного человека. К счастью вовремя вспомнила о старшем брате моей подруги — Дуайте Торнтоне, который жил по соседству с дядей. Вроде, он помогал Александру… Дуайт не отказался поддержать меня и, взяв его на должность администратора, я наконец-то вздохнула спокойно, потому что дела бара пошли в гору спустя каких-то полгода, за что я Дуайту весьма благодарна.

В свои тридцать два года, он не был женат, говорил, что до сих пор не встретил девушку, которую бы захотел взять в жены. Рыжие волосы, карие глаза, широкие плечи — он был похож на клоуна из-за своей вечно радующей всех улыбки, которая никогда не сходила с его лица. Он такой забавный, что ненароком хотелось разозлить его, чтобы проверить, умеет ли он злиться. Оказалось — умеет. С тех пор, как я это узнала, он стал откровенно действовать мне на нервы. Не раз замечала за Дуайтом некую двойственность: то он веселый и заводной, то на глазах становился раздражительным. Казалось, что была у него какая-то тайна, но поделиться ею он просто не хотел.

В эту обычную летнюю ночь наплыв посетителей в баре увеличивался со скоростью света, если можно так сказать. Я все чаще натыкалась на незнакомые лица, хотя обычно здесь просиживали свои штаны лишь завсегдатаи.

И вот на высокий стул передо мной села девушка. Тряхнув густой кудрявой шевелюрой, она исподлобья посмотрела на меня.

— Виски, — требовательно произнесла незнакомка.

Я спокойно взглянула на нее, взяла с полки бара четырехгранную бутыль и плеснула в тублерс "Джек Дениелс".

Раньше я не видела эту девушку в нашем баре. Люди из соседних окрестностей не часто посещают наш маленький городок, а то и вовсе проезжают мимо.

К делам бара я имею не совсем прямое отношение, хотя и являюсь его владелицей. Всем руководит мой лучший друг и помощник Дуайт Торнтон. Ему уже тридцать два, но он до сих пор не встретил девушку, которую бы захотел взять в жены. Рыжеволосый идеалист. Иногда он бывает забавным, словно плюшевый мишка, иногда откровенно действует на нервы, но не перестает быть лучшим другом и незаменимым помощником. За это я его очень уважаю и ценю. Не раз замечала за Дуайтом некую двойственность: то он веселый и заводной, то на глазах становился раздражительным. Иногда мне кажется, что есть у него какая-то тайна, но поделиться ею он просто не хочет.

— Впервые у нас? — улыбнулась я ей.

Главное правило бармена — выслушать посетителя. А я как хозяйка и бармен в одном лице должна способствовать тому, чтобы клиентка осталась довольна и ушла в хорошем настроении, с которым, по всей видимости, у нее проблемы.

— Да. Проездом, — фыркнула она, устало глядя на меня. — Курить можно?

После моего кивка девушка дрожащей рукой достала из перламутровой сумочки тонкую пачку и зажигалку. Сигарета сломалась, когда она попыталась вынуть ее.

— Тяжелый день? — заметила я.

— Да бросил один… козел! А ведь я любила его, — девушка опустошила стакан и поставила на стойку, тряхнув головой. — В наше время порядочный мужчина большая редкость. Тем более в вашем забытом Богом городишке. Все хорошие уже разобраны, а те, что остались, либо пьяницы, либо наркоманы. Выбор не велик. Разве я не права?

— Не знаю, что и ответить, — вздохнула я. — Мы всегда виним во всех бедах мужчин, хотя, сами порой поступаем не должным образом.

— Но бросают нас чаще они, — с сожалением выдохнула девушка.

— Не расстраивайтесь, все уляжется. Или он вернется, или вы просто забудете его.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — злобно зашипела девушка. — Таких, как он, единицы.

— Тот, кто бросил вас, не заслуживает прощения, — поделилась я соображениями. — Поверьте, у вас будет еще не один такой единичный. Взбодритесь, улыбнитесь, и мир в ответ улыбнется вам.

Девушка хмыкнула.

— Вот скажи мне, почему жизнь всегда отбирает то, что ты любишь больше нее? — неожиданно спросила она, словно зная о моей боли, словно пытаясь разбередить мои раны.

— Наверно потому, что нет ничего важнее жизни, — с горестью отозвалась я.

— Умно, но все же? — незнакомка достала еще одну сигарету и чиркнула зажигалкой. Ментоловый дым неприятно защекотал мои ноздри. — Ты когда-нибудь теряла близких?