Марина Рубцова - В Лабиринте Ночи

— Я сбежала, — прошептала я, отстранившись от Кевина, чтобы рассмотреть его лицо, по которому я так соскучилась. Он вопросительно взглянул на меня, но в его глазах не было ни капли эмоций, которые бы согрели мою душу. — Антон запер меня, чтобы я не встречалась с тобой, — я почувствовала, что он хочет спросить, "почему" и опередила его: — Он не доверяет тебе.

— Я понимаю его, Кристина. Он твой брат. Это вполне нормальное адекватное решение, — спокойным тоном произнес он, словно рад тому, что сделал Антон.

— Почему ты так равнодушен? — удивилась я. — Неужели тебе плевать на то, что он запрещает нам видеться?

— Не плевать. Просто не стоит бить тревогу каждый раз, как брат будет пытаться уберечь тебя от опасности.

— Но он считает опасным тебя!

— А разве он не прав, Кристина?

Мне не хотелось говорить о проблемах, я мечтала только об одном — о поцелуе, жадном, страстном, заставляющем забыть все земные проблемы и утонуть в любви и ласке вампира моей мечты. Но почему-то Кевин не целовал меня. Создалось впечатление, что он вовсе не рад моему приходу. Он был настолько холоден, что можно было заморозить миллион людей, а здесь была одна я. Каково мне с ним в одной комнате? Когда я попыталась поцеловать его, встала на носочки, чтобы прильнуть к его губам, он вдруг исчез и появился за моей спиной. Никогда к этому не привыкну.

— Что с тобой, Кевин? — растерянно спросила я, взяв его за руку. — Ты даже не поцеловал меня.

— Прости, у меня небольшие проблемы с законом, поэтому нам стоит какое-то время не встречаться. Ты не волнуйся, это вовсе не означает, что я не желаю видеть тебя, просто не хочу вмешивать мою любимую девушку в вампирские дела.

— Что-то серьезное? — разволновалась я.

— Нет, мелочи. Даже не думай об этом, — улыбнулся Кевин, и мне стало так легко, что я, не раздумывая, поверила ему.

— Вот, возьми. — Я протянула ему папку с документами дяди Александра. — Это все, что у дяди было на вампиров. Пусть папка будет у тебя. Мне так спокойнее. Собственно, я только поэтому зашла, — бросила я, уходя.

Сделав вид, что мой приход был только ради этого, я ушла.

Меня разбудил непонятный звук. Спросонья не смогла разобрать гулкое звучание. Подошла к окну, раздвинула шторы — дождь. Проливной дождь барабанит по крышам, машинам, отскакивая от асфальта и улетая в темноту. Я блаженно улыбнулась и легла в кровать. А за окном все так же: как-кап-кап… Сначала тихо, потом все сильнее. Вот оно счастье! Мгновение, которое хочется остановить. Не много в моей жизни таких моментов, которые хочется запечатлеть в памяти.

Мое заточение под присмотром брата-надсмотрщика продлилось недолго. Через три дня до Антона наконец-то дошло, что запрещать нам с Кевином любить друг друга глупо. Я взрослая девочка и могу сама позаботиться о себе. Брат отошел в сторонку, позволив Кевину бывать у нас. И в воскресенье на закате дня, когда облака растворились в золотисто-красном мареве, я пошла к Кевину. Больше всего меня волновало даже не его трехдневное отсутствие, а то, как он вел себя в тот день, когда я сбежала от Антона. Я вырвалась, чтобы хоть несколько минут побыть с ним, ощутить вкус и холод его алых губ, а он? Был холоден, как айсберг и даже не остановил меня, когда я уходила. И я пошла в первую очередь за ответами. Я хочу быть в курсе всех его дел. А если они касаются закона — тем более. Ведь, возможно, проблемы навалились на него по моей вине. Помнится, мудрец говорил о каком-то Союзе вампиров, у которого не будет оснований запрещать нам с Кевином встречаться. Наверное, он как раз решает это.

— Почему ты ни разу не пришел ко мне, пока я сидела под замком? — Первое, о чем захотелось спросить с порога. — Ты же мог залезть в окно и провести со мной ночь, пока Антон спал.

— Мог, но, во-первых, я же сказал, что нам какое-то время не стоит видеться, а во-вторых, я знал, что скоро твой брат угомонится… — лукаво ответил Кевин.

— Откуда? Ты прочел мысли Антона или загипнотизировал его? — я с недоверием заглянула в его глаза. — А я-то думаю, чего это он поменял решение!

Но в ответ Кевин лишь улыбнулся и подхватил меня на руки, словно я весила не больше котенка. И в считанные секунды я оказалась в его зале. Дрова в камине весело потрескивали, языки пламени игриво извивались, навевая воспоминания и романтическое настроение. Он уложил меня на мягкий ковер перед камином, накрыл своим телом и принялся целовать плечи. Дыхание участилось и мне захотелось, чтобы стало происходить еще что-то. Но когда Кевин расстегнул мою рубашку и стянул с меня шорты, я поняла, что произойдет то, чего я так хотела. Его руки трогали мои волосы, гладили плечи и грудь. Я затаила дыхание, чтобы услышать стук его сердца. Оно гулко колотилось: тук-тук-тук, тук-тук-тук… Такой милый трепет любимого сердца, что забыть невозможно, как невозможно позабыть восход солнца, стоит хоть раз увидеть.

— Ты пахнешь лавандой, — сказал он на ухо, и я ощутила муки чистого возбуждения. Не думала, что кожа человека может быть для вампира так желанна. Возможно, он чувствовал, как закипала кровь в моих жилах, и это заставляло вздрагивать ненароком. Опасность больше возбуждала, чем обычные нежности. Кевин вдруг отпрянул от моего столь желанного тела и ласковым, но в то же время хищным взглядом посмотрел в глубину моих глаз, словно заглядывая в душу. Яркая радужка его глаз засияла синими всполохами, вспыхивающими, точно у кошки. Хотелось бесконечно смотреть в бездонные глаза, усыпанные изумительными блестками.

Кевин прерывисто вздохнул и начал двигаться. Я поймала ритм и стала отвечать. Сначала медленно, потом быстрее, стараясь не останавливаться и забыть о проблемах, выбросить все из головы, чтобы раствориться в ласках любимого вампира. И ничего не успев понять, почувствовала, как взлетаю и лечу куда-то, где золотой россыпью сыплется на меня нечто похожее на дождь, только этот дождь не тарабанит по коже, а нежно ласкает ее. Открыв глаза, я увидела Кевина, который нежными пальцами еле касался моего живота.

Больше ничто не напоминало о страшных днях, проведенных без Кевина. В его объятиях я забывала обо всех проблемах, несчастьях, что произошли в семье.

Я медленно поднялась, оделась и подошла к окну, раздвинула шторы.

— Сколько звезд… Ты никогда не задумывался, почему они такие красивые? — отдаленно начала я.

— Нет, но я знаю, кто гораздо красивее и желаннее, чем все эти далекие галактики.

Нежные руки обвили меня сзади за талию, холодные губы поцеловали шею.

Жаль, конечно, что Кевин никогда не сможет похвалить меня за вкусный обед, попробовать, не пересолила ли я суп, поблагодарить за торт ко дню его рождения. Я стала все чаще задумываться о нашем совместном будущем. Что нас ждет? Как мы будем жить? А дети? Антон прав, я никогда не смогу родить Кевину ребенка — это самое страшное из всего, что меня волнует. Но мы всегда можем усыновить или удочерить малыша. Только как объяснять ему, что папа никогда не ест, не пьет воду, сок, пиво, наконец, не стареет. Психика ребенка может не выдержать, узнав о том, кем на самом деле является его приемный отец.