Сара Блэкли-Картрайт - Красная шапочка

Кружась вместе с Пруденс среди других пар, Валери то и дело посматривала в сторону Питера, а он косился на нее, но оба делали вид, что не замечают друг друга.

Генри, спотыкаясь, направлялся к Валери, держа в руках кружку с пивом, которое выплескивалось на пол в такт его неуверенным движениям. Это явно была не первая и не вторая порция. Питер мгновенно очутился на дороге у Генри, закрывая собой Валери.

Девушка была довольна тем, что Питер точно так же остро ощущал ее присутствие, как она ощущала его близость.

Генри понадобилось некоторое время, чтобы собрать воедино пьяные мысли и сообразить наконец, что перед ним стоит соперник. Он взмахнул рукой, тяжело дыша, и ринулся прямиком на Питера, попутно отшвырнув в сторону троих подгулявших селян в масках свиней.

Увидев бешенство в глазах Генри, Роза мгновенно отбежала в сторону и схватилась за руку Пруденс. Генри так сильно толкнул Питера, что тот пошатнулся.

— Полегче, приятель! — сказал Питер, тут же восстанавливая равновесие и без труда догадываясь, в каком состоянии пребывает Генри.

— Приятель?! Ты нас бросил! Там, в пещере! — На руках Генри вздулись мускулы.

Питер из осторожности сделал шаг назад. Генри был совершенно не похож на себя.

— Кто-то явно перестарался с выпивкой, — сказал Питер.

Он не стал говорить лишнего, опасаясь, что Валери это примет на счет своего отца.

— А теперь, — дохнул спиртным Генри, ничего не слыша и шагая следом за Питером, — а теперь мой отец мертв!

Валери встала перед кузнецом.

— Пожалуйста, не надо! — попросила она. — Не стоит.

Генри рванулся вперед, почти ничего не соображая. От толчка Валери отлетела назад. Питер схватил руку кузнеца и выкрутил. Генри просто взбесился и, не чувствуя боли, второй рукой изо всех сил ударил Питера прямо в глаз. Толпа расхохоталась, когда Питер упал.

Генри свалился на соперника, схватил за ворот, заставил поднять голову и посмотрел в лицо; никогда прежде он не вел себя так агрессивно. Кузнецу хотелось обвинить Питера в смерти обоих своих родителей, потому что от этого ему стало бы легче. Ведь иначе придется признать, что все на свете можно потерять из-за нелепой ошибки судьбы.

— Ты мерзок! — процедил Генри.

Это окончательно развеселило селян. Но только не Питера. Он выхватил откуда-то нож и поднес его к лицу Генри.

— Держи ручонки подальше от нее, или я их обрублю!

Нож сверкал прямо перед глазами Генри, в нескольких дюймах. Питер выглядел грозно, словно и впрямь был готов пролить кровь.

Но Генри, настроенный на схватку, не казался испуганным.

— Питер, пожалуйста… — тихо сказала Валери.

Генри выглядел как задиристый мальчишка, но вот Питер… Валери понимала, что он сейчас вне себя. Голос девушки дрогнул при виде яростной красоты Питера. Она и сама дрожала от мысли, что он так сильно ее любит. А еще — от чувства вины и от гордости, ведь оказалось, что она обладает огромной властью над этими мужчинами.

Услышав голос Валери, Питер неохотно отпустил Генри, но сначала еще раз приблизил нож к его глазам:

— Ты очень об этом пожалеешь.

И в следующую секунду уже исчез с площади.

Генри молча поднялся на ноги, и Валери мгновение-другое разочарованно смотрела на него, а потом повернулась и побежала за Питером.

Девушка увидела его в глубине темного переулка. Здесь лишь приглушенно слышался праздничный шум.

Питер ждал, прислонившись к стене и тяжело дыша; в его глазах сверкала ярость.

— Оставь меня в покое.

Но Валери чувствовала себя слишком сильной, чтобы обращать внимание на такие слова. Никто не смеет ей указывать!

— У тебя кровь. — Она нежно коснулась его века.

— Ну и что? — огрызнулся Питер, грубо отталкивая ее руку. — Боже, Валери! Да что с тобой происходит? Что я должен сделать, чтобы ты прекратила?

Хотя Валери совсем недавно клялась себе, что забудет этого парня, ее тело противилось такому решению. Она чувствовала, как недавно выпитое спиртное несется по ее венам, рождая целый поток совершенно новых ощущений.

— Питер, — тихо заговорила она и увидела боль в его глазах, — я люблю тебя.

И, сказав это, Валери вдруг почувствовала себя свободной. Рядом с Питером она как будто обнажалась. А может, это он избавлял ее от ненужной скорлупы.

Питер не знал, что и сказать. Его глаза вспыхнули ярким светом. И Валери успела увидеть этот свет, прежде чем парень отвернулся. Он судорожно вздохнул.

— И все же… что это вы там выделывали с Розой? — сердито спросила она, и в этом вопросе звучал особый смысл.

Питер снова помрачнел. Он повернулся к Валери спиной, сделал несколько шагов в глубь переулка и неживым голосом ответил:

— Она совсем не должна мне нравиться, если я хочу получить от нее кое-что.

— Я тебе не верю, — покачала головой Валери, догоняя его и заглядывая в лицо. Питер снова отвернулся. — Ты лжешь.

Валери отчаянно хотелось прикоснуться к нему, ощутить биение его сердца, понять, что скрывается в его душе, увидеть своего, настоящего Питера. И прежде чем парень успел ее остановить, она быстро обняла его сзади и положила ладони ему на грудь.

— У тебя сердце так быстро бьется… Я знаю, ты чувствуешь то же, что и я.

Но он высвободился из рук девушки и, полуобернувшись, схватил ее за запястье, на котором был выкованный Генри браслет. Валери и не думала, что Питер его заметил.

— Ты ведь знаешь, я не смогу подарить тебе что-нибудь подобное. Ни сейчас, ни потом.

— Думаешь, меня интересуют его деньги?

— Валери, — пробормотал Питер, давая ей еще одну возможность отступить, — я тебе не подхожу.

— Это почему же?

Он наконец повернулся к ней лицом, осмелившись поверить, и Валери вдруг поняла, что целует его в мягкие теплые губы, крепко и с наслаждением. Питер еще некоторое время колебался, пытаясь сдержать обещание, данное ее матери, но Валери вскинула руки, ее пальцы запутались в его волосах, и он больше не в силах был сопротивляться. Он обхватил Валери дрожащими руками. Он едва держался, как дерево с почти перерубленным стволом. И поцелуй стал как последний удар топора, и Питер пал.

Их дыхание слилось. Он гладил огрубевшими от тяжелой работы пальцами нежные щеки Валери.

— Я так долго мечтал о тебе…

Его руки скользнули по ее шелковистым волосам.

И вдруг Валери ощутила на себе тот самый взгляд, который она чувствовала на площади: пристальный, тяжелый, как будто даже неживой. И услышала шевеление у входа в переулок. Только на этот раз там не было кабаньей головы с глазами-виноградинами.

— Питер… ты слышал?

Но он не ответил. Он подхватил Валери на руки и понес в амбар, потом вверх по винтовой лестнице, наконец прислонил к дощатой стене — и Валери забыла обо всем на свете.