Дарина Гордина - Сансара

– Это я, Иван!

– О боже, где ты?! – завопила Эльвира на том конце провода. – Я чувствовала, что случилась беда!

Через час она везла его в машине к себе домой и слушала телефонную запись, оставленную Лари.

– Так, значит, Тоу-ди на экселендцев не действует! Но я думаю, есть кое-что, что может подействовать на Лари! – Эльвира неслась со скоростью сто двадцать по ночной Москве, просто оттого, что не знала, что предпринять.

– Ты только не молчи, Ив, скажи, что это моя вина! Ведь если бы мы рассказали про Воронова, всего бы этого могло не быть…

– Я считаю, что это моя вина, Эля, если бы я не поехал в гостиницу, Лари никогда бы не взяла Аню, у нее была очень хорошая реакция. Господи, почему я говорю, была! Она и есть! У нее очень хорошая… – Иван закрыл лицо руками. Горе казалось безумием, дурным сном, который не мог произойти с нормальным человеком. Эльвира остановила машину и обняла Ивана как друга, как дорогого человека и стала гладить его по голове, успокаивать. Она и сама еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

– Не обвиняй себя, Ив, не надо, – умоляюще просила она. – Ты не виноват, так бывает! Не ты придумал закон притяжения, не тебе его и отменять.

– Я не знаю, что со мной произошло тогда, – словно на исповеди, открывал свое сердце Иван, – понимаешь, я был как под гипнозом. Но я этого не чувствовал, все шло как-то само собой! Я виноват во всем, я предал ее! И нет мне прощения! Скажи, что я гад, что я сволочь? А знаешь, что самое страшное, – он огромными глазами смотрел на Элю и шептал ей прямо в лицо, то, в чем боялся признаться даже себе: – Я готов отдать жизнь за Аньку, и в то же время в моем сердце нет раскаяния за то, что я ушел тогда с Натали! Я думал, что это сказочная встреча с мечтой, а оказалось, это обыкновенное убийство человека! Объясни, почему так распоряжается судьба: сначала ярко и завораживающе, а потом бьет по голове? Я же всегда хотел быть преданным и верным, или я действительно был не готов к венчанию?

– Никто не бывает готов сразу и ко всему. Кто может знать, что произойдет после того, как ты дал кому-то обещание. Жизнь – это поток, и течение его бывает разным. Что мы знаем и что можем обещать, если мир меняется каждую секунду?

– Но тогда почему я даже не вспомнил о ней, когда ушел с Натали? Ведь нас связывало многое, а с Натали только вспышка страсти. Почему это многое не удержало меня?

– Потому что тебе не хватило опыта. Мы живем, чтобы познавать, и за эту, более зеленую траву, на чужом лугу, люди устраивают войны. Я могу сдержать свое слово, потому что точно знаю, я нашла то, что мне действительно необходимо! Может быть, в вашей истории это больше желание Ани, которое тебе передалось? – Эльвира погладила Ивана по руке. – Тем более что она это предчувствовала.

– Да, она говорила, что любовь может разрушить три вещи: ложь, деньги и общение с другими женщинами. Хотя мою любовь это не разрушило, я ее и сейчас люблю! А разве нельзя любить сразу нескольких людей, кто сказал, что любить можно кого-то одного?

– Давай думать, что делать! – Эля решила прекратить это самоистязание. – Тебя уже все ищут, твоих парней запрессовали. Воронов поставил на уши всех, Боб и все твои в великой депрессии. Куда тебя везти? Что ты собираешься делать? Может быть, поедем к Андрею?

– Очень я ему нужен после всего! Я дал слово на венчании и не сдержал его, Аню не уберег, дар просрал и еще с тобой в заговор вляпался! Нет, к Андрею мне нельзя.

– Ну, тогда к Воронову?

– И что я ему скажу: «Ты видел, как я танцевал с мисс Парман, так вот я предал Аню, и воспользовавшись этим, Лари чуть не убила ее. Я больше не Элион, я слеп, не знаю, кто враг, кто друг». Очень я ему такой нужен! Лари права – я теперь не нужен ни вашим, ни нашим!

– Можно поговорить с ним откровенно… Мне кажется, он может вытрясти душу из Лари.

– Вот и займись этим. Если они могут убивать, еще не значит, что они умеют воскрешать! Мне нужно сейчас только одно – вернуть к жизни Аню, и, насколько мне известно, сделать это может только один человек. Подкинь-ка меня к зоне «С».

Остальную часть пути они ехали молча, переживали об одном и молчали тоже об одном. Машина остановилась, Иван поцеловал Элю в щеку и раскрыл дверцу машины.

– Ваня, ты рехнулся, куда ты пойдешь, без денег, один! Возьми хотя бы мою кредитную карточку. – Эля открыла кошелек и протянула ему карту.

– Спасибо, я ценю твою поддержку, но там, куда я иду, карточка не нужна. Знаешь сказку, «Как Иван-дурак за чудом ходил?», док сказал, что спасти Аню может только чудо, поэтому я и пойду. А ты лучше позаботься о ней в больнице, заплати за лечение! Вот расчетный счет, – Ив протянул ей визитку клиники.

– Об этом не волнуйся, я сейчас же поеду туда, переведу деньги на счет.

– Тогда все! Я что хотел, то сказал…

– Ваня, миленький, постой, куда же ты один? – Эля попыталась удержать его за руку.

– А куда я с тобой? – Ив поцеловал Эле руку и вышел из машины.

Она смотрела ему вслед, и слезы застилали ей глаза. Она чувствовала себя также одиноко, с этим горем даже податься некуда, кому все это расскажешь?

Иван побрел по пустым московским дворам, в своем смешном одеянии, к тому самому месту, где все началось, где погиб Снегин, к месту, на котором он получил дар, он брел по городу к единственному месту, которое могло его спасти, которое могло ему помочь – к зоне «С».

Эля не откладывая, поехала в больницу. Медсестра в реанимационном отделении узнала любимую балерину и безо всяких проволочек провела ее в палату к Ане. Эле нужно было взглянуть на Эн для того, чтобы набраться решимости. Аня лежала, будто спала, лицо было спокойным и бледным, как восковое, со всех сторон к рукам тянулись прозрачные трубки капельниц. Эля оставила все наличные деньги у медсестры и поехала в ночной магазин, чтобы перевести деньги на счет клиники. Ну все, теперь можно приступить к самому главному – Эля решительно прибавила скорость и выехала на МКАД. Начался дождь, и «дворники» размывали дождинки по стеклу, а Эля вытирала слезы со щек. Она волновалась оттого, потому что не готова была услышать «нет!», оттого, что сейчас могло случиться все, что угодно. Она ехала к Воронову в его загородный дом, который находился в тридцати километрах от МКАД по Рублево-Успенскому шоссе. Воронов регулярно уговаривал Элю переехать к нему, даже несколько раз пытался насильно ее увезти, но она чувствовала, что время не пришло. Из центра было проще добираться в театр, и потом, она хотела сохранить до свадьбы некоторую свободу. Ей хотелось отложить семейную жизнь и пожить в ее предчувствии: чтобы были встречи и расставания, и радость ожидания в предвкушении новой встречи. Неужели сейчас она едет к нему в последний раз? Она сделает то, что должна. Она полностью полагалась на волю судьбы. Возможно, прав был Иван – не может быть у нее с Вороновым никакого счастья. Она подъехала к железной калитке и позвонила в дверь. Сонный охранник нехотя открыл ворота и, не просыпаясь, проводил ее на второй этаж трехэтажного особняка, оставив у входа в спальню Воронова. Он хорошо знал Элю в лицо, поэтому ее ночное появление не вызвало у него ничего, кроме понимающей улыбки.