Сесилия Ахерн - Волшебный дневник

Однако сгоревший дневник внушал мне ощущение близящейся беды.

Когда я заснула, мне привиделся пожар: горящие за?мки и горящие книги. Но были еще стекляшки, стеклянные шары, стекающие с уст стеклодува. Когда я открыла глаза в темной комнате, сердце бешено билось у меня в груди, и я изо всех сил постаралась больше не заснуть. Все утро я листала страницы дневника в ожидании, что они раскрутятся обратно и на них опять окажется некая запись, состоящая из аккуратных кружочков и крестиков. Увы, мои надежды не оправдались.

Рано утром я решительно спустилась вниз, ведомая единственным желанием застать Розалин за тем самым делом, которым она должна была заниматься в кладовке. Хотя поимка Хозяйки Дома С Порошком Какао казалась мне не самым веселым занятием на земле, я понимала, что дневник куда-то ведет меня, старается что-то показать, направляет меня, как было у меня самой с мухой. И я сочла бы себя последней дурой, если бы проигнорировала чудо, которое происходило в моей жизни. Каждое слово было ключом, каждая фраза — стрелой, указателем для меня в моем нестерпимом желании вырваться из Килсани.

В кухне было включено радио, а так как Артур принимал душ, то Розалин наверняка считала себя полной хозяйкой своего времени. Развернувшись, она отправилась в кладовку, и я как раз вовремя успела шмыгнуть за дверь из кухни в коридор. Тем не менее мне все было отлично видно в трещину в двери.

Розалин поставила мамин поднос с завтраком на стойку и, потянувшись за коробкой, которая была спрятана за другой коробкой, достала из нее пузырек с капсулами. У меня громко забилось сердце. И еще мне пришлось зажать рукой рот, чтобы не закричать. Розалин взяла две капсулы, открыла их, высыпала порошок в овсяную кашу и помешала ее. Тем временем я боролась с желанием выскочить из своего укрытия и поймать ее за руку. Розалин попалась. Теперь я точно знала, что она задумала недоброе, однако пришлось взять себя в руки и продолжить слежку, ведь это могло быть безобидное лекарство от головной боли, и тогда моя торопливость вновь обернулась бы против меня. А если она специально подсыпает маме что-то, от чего та слабеет и все время хочет спать? Я буквально прилипла к трещине в двери, но в эту секунду у меня под ногами скрипнула доска. Не медля ни мгновения, Розалин бросила пузырек в карман передника, подхватила поднос и, как ни в чем не бывало, пошла в кухню. Пришлось и мне выйти из своего укрытия.

— А, доброе утро, — с сияющей улыбкой произнесла Розалин. — Как сегодня наша именинница?

Может быть, мной завладела мания преследования, но я была абсолютно убеждена, что Розалин испытующе разглядывает меня, пытаясь угадать по моему лицу, видела я или не видела, чем она занималась в кладовке.

— Постарела, — улыбнулась я в ответ, изо всех сил стараясь сохранить невинный вид.

— О нет, малышка, до старости тебе еще далеко, — рассмеялась Розалин. — Я еще помню, какой была в твоем возрасте. — Она завела глаза к потолку. — У тебя все впереди. Сейчас я отнесу поднос твоей маме, а потом приготовлю тебе особый завтрак.

— Спасибо, — фальшиво-ласковым голосом поблагодарила я.

Едва Розалин скрылась в маминой комнате и закрыла за собой дверь, как на коврик около входной двери упала почта. Я замерла, ожидая, что Розалин прилетит на метле забрать ее, но она медлила. Наверное, не слышала, как пришел почтальон. Тогда я сама взяла почту — всего лишь два белых конверта, возможно со счетами, — и пошла в кухню. Что делать? И тогда я быстро огляделась, ища место, куда могла бы их спрятать. Читать письма у меня не хватило бы времени. Розалин уже спускалась по лестнице, и у меня опять громко забилось сердце. В последнюю секунду я сунула конверты в задний карман штанов на моем спортивном костюме и накрыла их мешковатым кардиганом. Заложив руки за спину, я с виноватым видом стояла посреди кухни.

Розалин замедлила шаг, едва увидев меня. На шее у нее от напряжения выступили вены.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Ничего.

— Ты делаешь ничего? Тамара, а что у тебя в руках? — напористо требовала она ответа.

— Отвратительный ремень, — сказала я, теребя спортивные штаны.

— Покажи руки, — громко потребовала Розалин.

Я показала ей руки, даже с изрядной долей нахальства помахала ими у нее перед носом.

— Повернись.

У нее дрожал голос.

— Нет, — с демонстративным вызовом ответила я.

Позвонили в дверь. Розалин не двинулась с места. Я тоже.

— Повернись, — повторила она.

— Нет, — сказала я, но тверже и решительнее, чем прежде. В дверь опять позвонили.

— Роза! — сверху крикнул Артур. Розалин не пошевелилась, и мы услышали, как Артур стучит каблуками, сбегая вниз по лестнице. — Понятно, — посмотрев на нас, проговорил он с расстроенным видом и открыл дверь.

— Уэсли!

— Фургон уже здесь. Или, может, еще рановато? Эй, Тамара, привет! — произнес Уэсли, глядя мимо Артура.

Розалин сощурила глаза так, что от них остались лишь узкие щелки.

Я улыбнулась. Правильно, у меня есть друг, о котором она понятия не имеет.

Широко открыв глаза, я стала пристально смотреть на Уэсли, чтобы он понял, в доме творится неладное. У меня не было ни малейшего желания отпускать его и Артура.

— Увидимся позже, — сказал Артур. Дверь за ними закрылась, а мы с Розалин все также стояли друг против друга.

— Тамара, — ласково проговорила Розалин, — что бы ты ни прятала, а я, кажется, знаю, что ты прячешь, отдай это мне.

— Я ничего не прячу. А вы?

Она дернулась от неожиданности.

И в эту секунду мы услышали шум наверху, сначала звон тарелок, потом шаги на деревянном полу. Независимо друг от друга, но одновременно мы перевели взгляды на потолок.

— Где он? — услышала я мамин крик. Я поглядела на Розалин и помчалась мимо нее.

— Нет, девочка.

Она перехватила меня.

— Отпустите! Это моя мама!

— Ей нехорошо, — нервничая, сказала она.

— Вы правы, и мне любопытно, с чего бы это? — крикнула я в лицо Розалин и побежала вверх по лестнице.

Мне не пришлось продолжить эту перепалку. Распахнув дверь, появилась мама в пеньюаре. У нее были дикие, страшные глаза, и она кого-то искала в коридоре.

— Где она? — спросила мама, не в силах сфокусировать взгляд.

— Кто? Розалин? — переспросила я, но она прошла мимо меня, завидев Розалин внизу.

— Где он? — потребовала она ответа, не спускаясь к ней.

Широко раскрыв глаза, Розалин крутила передник. Насколько мне было видно, пузырек все еще находился у нее в кармане. Я переводила взгляд с мамы на Розалин, и опять на маму, и опять на Розалин, не понимая, что происходит.

— Мама, его тут нет, — проговорила я, пытаясь взять ее за руку. Но она отпихнула меня.

И сразу же обернулась ко мне, а потом сказала, понизив голос до шепота: