Сесилия Ахерн - Волшебный дневник

— Они сидели рядом, поэтому он ничего не мог сказать. Но все же пообещал обо всем позаботиться. Нам лишь надо некоторое время сохранять тайну.

— Ладно. — Я перевела дух. Что будет, то будет. — Ты поможешь мне принести ящик с инструментами, который у Артура?

— Зачем он тебе? — совершенно сбитый с толку, спросил Уэсли.

— Чтобы сломать замок на гараже.

— Что?

— Просто… — Я никак не могла подобрать нужные слова. — Пожалуйста, помоги мне. У нас немного времени, так что объясняться я буду позднее. А сейчас, пожалуйста, пожалуйста, помоги мне. Они так редко уезжают из дома. Это единственная возможность.

Уэсли задумался, крутя пузырек с капсулами в руке.

— Ладно.

Уэсли побежал в мастерскую, а я шла по саду, надеясь, что Артур с Розалин не вернутся, пока я хорошенько не осмотрюсь в гараже. Остановилась я лишь для того, чтобы поглядеть на бунгало и на сверкающие стекляшки, которые посылали лучи прямо в мою спальню. Стекляшек видно не было. Зато на садовой стене лежало кое-что, привлекшее мое внимание. Коробка. Я подошла ближе.

— Уэсли.

Он услышал меня и обернулся, после чего посмотрел в сторону стены.

— Что это? — спросил он.

Перейдя через дорогу, я принялась рассматривать нежданный подарок. Уэсли последовал за мной. На упаковке из коричневой бумаги было написано мое имя и поздравление с днем рождения.

Я взяла послание и огляделась. В окнах никого не было видно, за занавесками никто не стоял. Тогда я развернула коричневую бумагу. Под ней оказалась коричневая коробка из-под обуви. Тогда я сняла крышку. Внутри оказался самый красивый на свете стеклянный мобайл [61] Подвижная абстрактная скульптура, обычно из жести и проволоки (как правило, подвесная). из слезинок разного размера и сердечек, соединенных проволокой, которая была протянута через крошечные отверстия. Я подняла его к свету. И он, повинуясь порывам ветра и крутясь то в одну, то в другую сторону, засверкал на солнце. Тогда я с улыбкой оглянулась на дом, чтобы помахать рукой, поблагодарить за подарок, показать, как я рада его получить.

Никого.

— Какого черта это?.. — произнес Уэсли, разглядывая мобайл.

— Это подарок. Мне.

— А я не знал, что у тебя день рождения.

Он взял мобайл в руки и стал внимательно его разглядывать.

— Это она сделала.

— Кто? Мать Розалин?

— Нет. — Я опять посмотрела в сторону бунгало. — Женщина. Уэсли покачал головой.

— А я-то думал, что у меня фантастическая жизнь. Кто такая она? Мои мама с папой уверены, что там живет одна миссис Рейли.

— Я ничего о ней не знаю.

— Тогда пойдем и познакомимся с ней. Поблагодарим за подарок.

— Думаешь, можно?

У него округлились глаза.

— Ты получила подарок… Это прекрасный повод, чтобы пойти туда. Прикусив губу, я поглядела на дом.

— Если, конечно, ты не боишься?

Уэсли правильно угадал.

— Нет, сейчас нам надо сделать нечто куда более важное, — ответила я, после чего перешла через дорогу и торопливо зашагала к гаражу.

— Знаешь, сестра Игнатиус чуть с ума не сошла, пытаясь повидаться с тобой. Ты убежала и очень испугала ее. Ты испугала нас обоих.

Я не сводила взгляда с Уэсли, пока он возился в ящике в поисках подходящего инструмента.

— До меня дошли слухи о том, что случилось. Ты в порядке?

— Да. Все хорошо. Только я не хочу об этом говорить, — не скрывая раздражения, ответила я. — Спасибо, — прибавила я, смягчившись.

— Кажется, у твоего приятеля неприятности?

— Я же сказала, что не хочу об этом говорить.

И он мне не приятель. Уэсли рассмеялся.

— Значит, ты знаешь, что я чувствую. Несмотря на все утренние неприятности, я улыбнулась.

Уэсли довольно быстро справился с замком. Мы вошли внутрь, и я тотчас увидела свою прежнюю жизнь, беспорядочное нагромождение предметов мебели из кухни, гостиной, моей спальни, поверх того, что осталось от игровой комнаты и спален для гостей. Эта декорация отлично подходила для сумятицы у меня в голове. Кожаные диваны, плазменные телевизоры, в общем, нелепая куча мебели, которая здесь выглядела бездушной дешевкой.

Но мне гораздо интереснее было другое: то, что Розалин и Артур тщательно прятали в гараже. Когда Уэсли снял простыни с кучи в дальнем углу, я была разочарована. Опять старая мебель, разрушенная временем, изъеденная мышами и пахнущая нафталиновыми шариками. Не знаю, что я ждала увидеть — труп или парочку трупов, станок для печатания денег, ящики с винтовками, тайный вход в пещеру с летучими мышами. Но я точно ожидала чего-то другого, а не кучу вонючих, пропахших нафталином деревяшек.

Тогда я вернулась к вещам из нашего бывшего дома. Вскоре и Уэсли последовал за мной, охая и ахая над чем-то, найденным им в ящиках. Устроив перерыв в изучении неизвестной жизни Артура и Розалин, мы уселись на диван, когда-то стоявший в гостиной, и стали смотреть фотографии в альбоме под хохот Уэсли над разными этапами моего взросления.

— Это твой папа?

— Да, — с улыбкой ответила я, глядя на счастливое, оживленное лицо моего отца, танцевавшего на свадьбе своего друга. Папа любил танцевать. И мог танцевать сколько угодно.

— Он тут молодой.

— Да.

— Что случилось?

Я вздохнула.

— Не говори, если не хочешь.

— Да нет, — сказала я, постаравшись проглотить комок в горле. — Просто он… взял в долг намного больше денег, чем смог вернуть. Он был девелопер, и очень удачливый. Владел собственностью по всему миру. Мы не знали, что он попал в беду. А он стал все продавать, чтобы выпутаться из долгов.

— И ничего вам не сказал?

Я покачала головой.

— Он был очень гордый. Ему, наверно, казалось, что он подвел нас. — Мои глаза вновь наполнились слезами. — Но я бы так не думала, правда, мне было бы все равно.

Вряд ли. Я представила, как папа пытается рассказать мне о том, что все продает. Конечно, мне не было бы все равно. Я бы плакала и рыдала. Я бы не поняла. Мне было бы страшно подумать, что скажут соседи. Как же обойтись без Марбейи летом и без Вербьера на Новый год. Я бы раскричалась, обозвала его всякими плохими словами, а потом убежала бы в свою спальню и хлопнула дверью. До чего же противной, жадной свиньей я была. И все-таки жаль, что он не дал мне шанса понять его. Жаль, что он не усадил меня рядом с собой и мы не поговорили, ведь мы могли бы что-нибудь придумать вместе. Какая разница, где жить — в одной комнате или в замке, — если бы мы могли не разлучаться.

— Сейчас мне все равно. Я бы предпочла, чтобы папа не умирал. — И я шмыгнула носом. — Ведь мы все равно остались ни с чем и папу потеряли. Я хочу сказать: какой смысл? Когда за неплатежи отняли дом, я подумала, это он виноват. — Я смотрела, как он играл с мамой в гольф, и у него было серьезное лицо, когда он искал взглядом мяч. — Они могли забрать все, но только не дом.