Лилит Сэйнткроу - Правая рука Дьявола

Он пожал плечами, его пальцы нежные, но все еще железные. Я не могла вырваться из его хватки.

— Мне очень жаль.

— Здесь нет чертовых окон. Ты же знаешь, что я чувствую, когда… — У меня начиналась гипервентиляция, я это чувствовала.

— Это необходимо, Данте. — Его рука ослабла, но я все еще чувствовала его напряжение. Даже если я прорвусь через МакКенли, Джаф поймает меня еще до того, как я доберусь до коридора. Чувство борьбы выходило из меня. Я могла чувствовать, как оно меня покидает – как вылезающая из тела заноза.

— Отлично. — Мой голос треснул, заставляя дрожать картину на стене. — Как хочешь. — Я оторвалась от него, прошла мимо кровати в самый дальний угол комнаты, и оттолкнула в сторону стоящее на пути кресло. Я прижалась спиной к углу и заскользила вниз, пока не оказалась на полу; подняла колени, положила на них катану, правая рука зажимала рукоять, левая – ножны. Откинула назад голову, закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании.

Джафримель что-то пробормотал МакКенли, я услышала, как открылась дверь и закрылась вновь. Украдкой посмотрела сквозь ресницы и увидела, как Джафримель тихо идет вдоль края кровати, приближаясь ко мне. Знакомое неподвижное ощущение демонической магии начало нарастать, когда он коснулся стен, демоническая защита становилась сильнее под жужжащей охранной сетью отеля и магическими щитами. Проникновение в построенное коболдингами здание и управляемое сванхильдом, действительно трудная задача. Вероятно, мы были в безопасности, даже не смотря на то, что мое сердце колотится, а горло сильно сжимается.

Я отправилась в единственное оставшееся у меня убежище, закрывая глаза и глубоко дыша, достигая той тихой частички самой себя, которая ни разу меня не подводила.

— Anubis et’her ka, — прошептала я. — Se ta’uk’fhet sa te vapu kuraph. — Во рту у меня пересохло, шепот был хриплым и несовершенным. — Анубис, повелитель мертвых, верный спутник, защити меня, ибо я твое дитя. Защити меня, Анубис, положи мое сердце на чашу весов, не бросай меня, господин мой, ибо я твое дитя. Не дай злу одолеть меня, обрушь гнев свой на моих врагов. Защити меня своим вниманием, пусть твоя рука будет надо мной, сейчас и каждый день моей жизни, пока ты не примешь меня в свои объятия. — Я снова глубоко вдохнула, снова попробовала. — Anubis et’her ka. Se ta’uk’fhet sa te vapu kuraph. Анубис, повелитель мертвых…

Перед моими закрытыми глазами поднималось голубое пламя. Я не увидела зал бесконечности или мост, или поток душ – но меня окутал голубоватый свет, и это было достаточно хорошо. С благодарным всхлипывающим вздохом я отдалась комфорту своего бога.

Комната была длинной в двадцать четыре шага, от пустой, оклеенной обоями стены до двери, которая вела в небольшой коридорчик с огромной ванной. Я знаю это потому, что считала шаги, когда МакКенли ходил по ней снова и снова. Джафримель был тих, сидел по-турецки на коврике в нескольких шагах от меня, глаза закрыты. Ожидание. Пальто раскинулось на полу за его спиной, как глубокая, покрытая лаком тьма.

Проходили часы. У меня было полно времени, что бы обдумать этот долгий, утомительный день, снова и снова ускользая в туманное, голубоватое пламя транса всякий раз, когда думала о комфорте своего бога. Моя грудь болела, я едва могла дышать. Так же хотелось есть, но я отрицательно покачала головой, когда МакКенли предложил мне завтрак. Сделала так снова, когда он предложил обед. И в третий раз, когда он предложил ужин.

Джафримель сидел вытянувшись, его лицо походило на эту закрытую комнату. В моем горле поднимались слезы, кололи глаза, но я отрицала их. Я бы с удовольствием приняла горячий душ и поплакала, но будь я проклята, если уступлю им. Вместо этого, я изучала лицо Джафримеля; мои пальцы до боли сжали рукоять меча. Я посмотрела на обои, оформленные золотыми fleur-de-lis note 5 Note5 5 . Рассмотрела край голубого бархатного покрывала. Взглянула на ворс ковра, и обнаружила, что снова рассматриваю лицо Джафримеля. Как много раз я водила кончиками пальцев по его скулам, позволяла ему целовать мои пальцы, лежала рядом с ним и рассказывала такие вещи, которые не говорила ни одному живому человеку?

Какое нечеловеческое терпение необходимо, что бы прожить со мной так долго и скрывать факт, что Дьявол вызывает меня к себе? Все подарки, спарринг матчи; его пальцы нежно касаются моих ребер, его губы на моей шее, когда он вздрагивает в моих руках.

Не может быть, что для него это была только игра. Не может быть.

Знаю, Дьявол не означает для меня ничего хорошего. Знаю, другие демоны хотят убить меня из-за вмешательств Люцифера в мою жизнь. Но я не расспрашивала Джафа после его воскрешения. В конце концов, он ведь падший, так?

Так? Даже Люцифер это сказал. Но, ни Дьявол, ни Джаф так и не сказали мне, что же на самом деле означает «падший».

Мне не нравилось, куда уходили мои мысли. Что действительно означает «падший»? Что Джафримель хотел получить от Ангеликуса? Кто сейчас пытается меня убить, и почему, и насколько к этому причастен Люцифер? Я отлично знала, для чего он нанял меня сначала – просто выследить четырех демонов, бада-бинь, время службы исходит, Дэнни Валентайн свободна от демонических манипуляций.

Возникала еще одна мысль, еще хуже, чем предыдущая.

«Просто предположим, Джафримель ускользнул поговорить с Люцифером, пока я сплю. Просто порассуждаем. Что они планировали? Неужели все это приводится в действие?»

Но ведь Джафримель защищал меня, правда? Напал на мой след, нашел меня, попросил доверять ему, спас от церберов.

«Это значит только то, что Люцифер хочет для чего-то использовать тебя. Десять к одному, что ты тоже приманка, Дэнни». Это была головоломка. Я выследила для Люцифера Сантино, появилось ли у меня из-за этого пара врагов? Сантино создал андрогина – вид демонов, к которому принадлежит Люцифер, самые редкие и ценные, потому что андрогины могут размножаться. Сантино – или Вардималь, как называет его Джаф – думал, что он сможет создать управляемого андрогина, который свергнет Люцифера с трона, и фактически коронует Сантино, если андрогин будет достаточно уступчив.

Возможно, были и другие демоны, которые хотели заполучить запатентованный Сантино процесс создания андрогина, соединение генов, до которого не додумался даже Люцифер. Предположительно, они хотят отомстить за мое маленькое вмешательство, и не имеет значения, что у меня не было выбора. Чем дальше я уходила в эту теорию, тем неприятней она была.

Если это правда, то я наживка для любого демона, связанного с восстанием Сантино. Люцифер дал Сантино свободу, что бы посмотреть, что он сможет сделать, уверенный в своей способности вернуть демона низшего ранга в любое время. Только Сантино больше не хотел подыгрывать, он исчез – и Дьявол начал выкручиваться.