Мария Быстрова - Афера в Темную ночь [litres]

Молниеносно превратившись из равнодушного чурбана в сочившегося ревностным ядом типа, деструктор двинулся ко мне.

– Может, отсюда лучше убраться вам? – цедил он. – Я первым пришел мисс Майлок на помощь, пока вы прохлаждались в Берге, и лишь по долгу службы оставил ее ненадолго.

На скулах агента заиграли желваки, препятствие на пути к «любимой» в виде наглой, зарвавшейся девицы маг собрался взять одним наскоком. Ага! Не выйдет! Я уперла руки в бока.

– Очевидно, я уже не в Берге, и теперь забота о Бланш – мое дело, а вы возвращайтесь на место службы!

Пока там еще кого-то из наших коллег не убили! Или мои карты балансов не выкрали!

Зря я подсказала ему, куда идти. В отличие от большинства моих знакомых мужчин этот получать указания явно не любил. Да – редкий экземпляр, вымирающий вид!

И без того бледное лицо служителя закона приобрело серый оттенок, в мыслях он уже помянул весь мой род. Я же выдавила из себя виноватую улыбку и как придурочная удивленно похлопала глазками, изобразив непонимание причин его недовольства.

Но инспектор не купился, слишком фальшивыми получились мои кривляния, поэтому, отбросив приличия, я досадливо поморщилась и раздраженно выдала:

– Бланш мне как сестра, и она не желает вас сейчас видеть. Не время для навязчивых ухаживаний, мистер Арклин! У моей подруги трагедия, а тут вы! Имейте совесть!

Вот меня и записали в персональные враги. Возгордиться, что ли?

– Вашего мнения никто не спрашивает, мисс Келерой.

– А я и не просила его спрашивать! – зыркнула исподлобья. – Довольно издеваться над моей подругой! Чего вы добиваетесь своими прогулками под ручку? Бланш – девушка серьезная, хотите разбить ей сердце? И не пытайтесь утверждать, будто влюбились в нее! В невзрачную беднячку с обычного завода? Вы? Первый деструктор империи, ветеран войны и начальник какой-то там особой службы? Очень смешно! Три ха-ха! Пусть моя Бланш стесняется сказать – я не из робких! Вы не пара для нее, мистер Арклин! Люби вы по-настоящему, уже продвинулись бы чуть дальше походов в кафе-мороженое! Тоже мне, девочку нашли! Так что оставьте! Она устала от вас и вашего непонятного поведения! – Ярости своей я не скрывала.

Арклин смерил меня пристальным, сканирующим взглядом. И пускай поймет, что до этого над ним насмехались! Плевать! Мимо меня ему не пройти!

– Вы слишком много себе позволяете, – с опасным придыханием начал он. – Отойдите с дороги, пока я не применил к вам силу.

– Ну уж нет. – Я вцепилась в поручни, загородив проход. – Я не позволю вам нарушить покой Бланш! Она невинна, как ребенок, только что потеряла любимую бабушку и ничем не заслужила еще и вашего общества!

Демонстративно стянув с ладони перчатку, инспектор глянул в упор и надменно спросил:

– Чем же я вас не устраиваю?

– Мне прекрасно известно, каких женщин предпочитают мужчины вашего круга – таких, как я, дерзких, раскованных, опытных (ну, это я загнула) во всех смыслах, первых красавиц империи! Я видела, как вы смотрели на меня в день нашего знакомства!

Пусть лучше ненавидит меня, пусть оскорбится, психанет и наконец покинет гостиную, поджав хвост. В его угрозы применить магию я не верила.

– У вас завышенное самомнение, мисс Келерой, – бесстрастно заявил Арклин. – Вы меня нисколько не привлекли. Все, что у вас есть, – смазливое личико, до душевных качеств мисс Майлок вам как пешком до Великой пустыни!

Ух ты! Черствый инспектор Ведомства оценил мои душевные качества! Ну надо же!

В долгу я не осталась:

– Не переживайте, вы меня тоже нисколько не привлекаете! Терпеть не могу вредных, самовлюбленных неудачников с синдромом подозрительности! И раз вы не понимаете намеков, говорю вам снова и напрямую: Бланш упоминала много раз, иметь с вами дело дальше она не желает! Уйдите, пожалуйста, из ее дома и из ее жизни!

Глаза инспектора сузились, полыхнули нехорошим огоньком. Боги, он же сейчас не удержится – вцепится мне в горло! А меня сегодня уже душили! Зато, оказывается, отмороженный способен испытывать ярость.

– Я вам не верю! В сторону, мисс Келерой!

– Ни за что! – Я встретила его убийственный взгляд.

Не знаю, чем бы это все закончилось, но за спиной послышались шаги. Взмокнув от ужаса, я резко обернулась.

Бледная сутулая Бланш остановилась на верхней ступеньке. Окровавленный живот был замотан проклятой бабушкиной кофтой. Близоруко прищурившись, она вздохнула и грустно произнесла:

– Вообще-то, Флориан права. Нам с вами, господин Арклин, лучше больше не встречаться. Ни к чему это. – И, опустив голову, неслышно добавила: – Пока что…

– Мисс Майлок… – начал было маг.

– Фло поможет мне. Благодарю вас за прекрасные прогулки, я вспоминаю их с теплом, но… Мы разные люди. И… я… не люблю вас.

Солгала… Бездна… Конечно, солгала! Эта сволочь все же влезла в сердце моей менталистки, натоптала там своими грязными ведомственными ботинками!

Но деструктор послушался ее, отступил. Удивился? Надеюсь! Наверняка не поверил своим ушам и теперь ищет разумные объяснения, пеняет на кончину бабули Лили. Поделом! И все же стоило отдать ему должное – Арклин удержал лицо до конца, не устроил сцены ревности, не возмутился и не оскорбил всех вокруг. Жаль! Склонив голову, он ровно произнес:

– Мы еще поговорим. Но позже. Если потребуюсь, мои сигнатуры у вас есть. Всего доброго и примите мои соболезнования, мисс Майлок.

Не знаю, как менталистка еще стояла и не падала от слабости. Смерив меня презрительным взглядом, инспектор Арклин развернулся и вышел на улицу.

Когда экипаж с известной эмблемой отъехал, я ощутила тревогу и прислушалась. Тишина…

– Ты меня боишься. – По щекам подруги катились слезы.

– Нет!

– И я себя боюсь.

Она осторожно спустилась. Я хотела обнять ее, но не успела. Бланш рухнула на колени и вцепилась в мои ноги.

– Прости-и-и-и меня, прост-и-и-и, Фло!

Ах ты, проклятье! Я потушила сигарету.

Кое-как оторвав холодные пальцы от штанов, уселась рядом на ступеньку. Никогда не видела свою менталистку такой разбитой, потерянной, потухшей. Я не представляла, как поступать в подобных ситуациях, что говорить и нужно ли что-то говорить. Нерешительно притянула ее к себе и просто гладила по волосам, как маленькую девочку, ждала, пока Бланш перестанет всхлипывать и вздрагивать. Мы просидели так целую вечность, но постепенно подруга успокоилась, затихла… а я ощутила жгучую боль в животе.

– Дай… – попросила.

Нежелание, отдававшее самобичеванием, – весьма мерзкая эмоция. Вздохнув, я потянулась к ее кофте и наложила целительскую структуру. Бланш следила за моими манипуляциями затравленно, и чужая вина скреблась в горле.

– Не надо, – покачала я головой. – Ведь это не ты…