Алиса Чернышова - Очень драконий Новый Год

Ладно уж, конфет много не бывает.

Вторая встреча была куда более неприятной.

- Моя Мозичка - очень умная девочка, - вещала Бозия, коллега с кафедры бытовой магии. - Но - молодость, сами понимаете... Может, у вас как-то получится оттеснить в ведомости "дракончика"? Не хотелось бы потерять стипендию, знаете ли.

- Понимаю всё касаемо "молодости", - ответила я безмятежно. - Но я вашу Мозичку в глаза не видела. Она не сдала мне ни одной работы, ни разу не показалась на занятиях и не соизволила даже прийти на зачёт. Извините, но никакого "дракона" я ей поставить не могу.

- Ваш предмет не является профильным у них. Моя девочка просто исходила из этого!

- Расскажите это следующему бытовику, который станет жертвой домовых, дворовых или кикимор. Хороший маг вашей специализации должен разбираться в примитивной магии. Хотя бы на базовом уровне.

- Да уж вам-то лучше знать - с вашей-то родословной...

Я второй раз за день продемонстрировала усмешку-оскал. Просительница стушевалась:

- Вы могли бы пойти мне навстречу, как коллеге...

- И я пойду вам навстречу. Если до Нового Года ваша Мозичка перескажет мне технику безопасности при столкновении с домашними духами, остаточными эманациями, родовыми тотемами и разумными строениями, я поставлю ей "пса". Без вашей протекции Мозичка получила бы по моему предмету максимум "крысу". Мы поняли друг друга?

Она задохнулась от возмущения:

- С вами ужасно тяжело иметь дело! Я буду жаловаться, так и знайте!

- Ваше право, - вот причина, по которой я всё это терпеть не могу.

Тут, разумеется, никаких конфет мне не перепало.

Ну и ладно.

*

В том же духе всё и продолжалось - правда, уже без особенных конфликтов. Оно и понятно: работаю я тут уже пятый год кряду, и большинство коллег успели изучить мой подход. Усердно толкаемых деток заранее предупреждают: эта стерва просто так не поставит, хоть что-то, а придётся сдавать! Бывают, конечно, исключения вроде Мозички, но это - случаи разовые.

Впрочем, как это водится, самое неприятное ожидало меня к финалу. Последний проситель был самым неоднозначным: магистр Ворат, глава кафедры менталистики, человек весьма представительной внешности и недюжинных талантов. Очень интересный мужик, надо сказать. Одновременно отменный спец и редкостно неприятная личность - такое вот довольно часто встречающееся противоречие.

- Я по поводу своей супруги, - сразу же взял курицу за крыло магистр. - Вы сами знаете, она в положении, и волновать её не стоит. Могу я рассчитывать на вашу лояльность и печать "дракона" или "тигра" в ведомости? Разумеется, это возвратная услуга.

- Да, я помогу ей по мере возможности, - отозвалась я осторожно. - Но она всё равно должна будет ответить на ряд вопросов.

Эта идея магистру по душе не пришлась.

- Вы этого пока не понимаете, но вынашивание ребёнка - тяжкий труд, - сказал он. - Мне не хотелось бы, чтобы она перенапрягалась.

Да, я этого не понимаю - и надеюсь, что никогда не пойму. У неё что, от беременности мозг атрофировался, что ли?!

- Возможно, она могла бы выучить хотя бы пару базовых тем...

- Можем мы без этого обойтись?

Этого следовало ожидать. И ситуация для меня окончательно стала трудной.

В целом я была одной из немногих преподавателей, у кого с магистром сложились более-менее приятельские отношения - насколько это было вообще возможно, учитывая его характер и крутой нрав. Часто пересекаясь по работе, курируя параллельные группы и специализируясь на смежных сферах, мы вполне могли посидеть вместе в ближайшей кофейне или провести общие практические занятия. Собственно, я была едва ли не единственной, кто не стал распускать слухи касаемо совершенно скандального романа профессора Вората с Любиной, студенткой младших курсов.

Тут надо оговориться: вещи такие у нас в Академии хоть и не запрещены официально, но ректором и попечительским советом крайне не приветствуются. Да, вроде бы мы - люди взрослые, и почти всем первокурсникам уже есть восемнадцать. Ничего предосудительного. Тем не менее в этом всём присутствуют и тонкие моменты.

Во-первых, юридическое и магическое совершеннолетие - понятия разные. И если первое наступает в положенные восемнадцать, то второе - не ранее двадцати пяти-тридцати. Для понимания ситуации: преподавателей младше века от роду в МУЗе нет и быть не может.

Как итог, романтические отношения между студентом и профессором весьма неэтичны со многих точек зрения: вносят сумятицу в вечный магический дуэт учителя и ученика, являются мезальянсом во всех отношениях и порождают множество помех для нормального учебного процесса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И вот она, помеха, стоит передо мной в лице одного из немногих моих коллег-приятелей.

С одной стороны, мне хочется пойти ему навстречу. Да и будущим мамочкам у нас принято помогать - мы же не звери какие-то! С другой стороны, за красивые глаза (и фертильную матку) нарисовать девчонке высший балл по профильному предмету - это не совсем вписывается в рамки того, как я себе представляю долг ответственного преподавателя.

- Поступим так, - сказала я в итоге. - Простите, но "дракона" или "тигра" я ей поставить не могу: немногие дети, их получившие, тяжело трудились ради такой высокой оценки и обладают подлинным талантом. Обесценивать это я не стану даже ради вашей просьбы. Наибольшее, что я могу предложить - "лиса".

Магистр поморщился, собрался было возразить, но потом только коротко кивнул - видимо, всё же немного понимал реальный уровень своей возлюбленной, который колебался где-то между "крысой" и "белкой".

- Хорошо, - я мысленно чуть не запрыгала от облегчения. - Тогда поступим так: я вызову её последней, когда отпущу большинство студентов, задам пару примитивных вопросов и поставлю печать.

- Буду благодарен.

На этом мы разошлись, вполне удовлетворённые ситуацией и друг другом. Я вернулась на своё место и продолжила принимать зачёты, решив, что теперь скользкий момент с профессорской невестой улажен.

Эдакая наивность.

- Профессор Лофф, извините, но не могли бы вы меня отпустить? Поставьте мне уже печать - и я пойду.

Я медленно повернулась, пытаясь понять, кто это у нас настолько обнаглел... и едва слышно простонала, узнав красотку Любину.

Она, видимо, что-то такое прочла в моём взгляде, потому что скроила жалобную гримасу (это она умела получше прочих) и прижала руки к животу:

- Простите, но мы уже устали и кушать хотим...

Признаю честно: девицу захотелось послать. Причём далеко и задорно, по адресу такому заковыристому, чтобы путешествие заняло как можно больше времени и окончилось как можно дальше от меня.