Анна Дашевская - Приключения архивариуса

Тут откуда-то с небес в руки ей спланировала белая птичка магического вестника. Лавиния развернула листок, прочитала и усмехнулась:

– Отлично, вот и координаты стационарного портала Анже. Надеюсь, от него до приёмной господина префекта идти недалеко, и устать мы не успеем… Да, Дюпон, вот ещё что: вернусь я тоже порталом, надо к чему-то сделать привязку… – Она огляделась вокруг, потом выудила из пространственного кармана потемневшую трубку и сунула молодому человеку в руки. – Держите, Жак, и не сломайте! Эта – самая любимая…

Середину двора занимала площадка, выложенная каменными плитами. После жеста Лавинии и тихо выговоренной ею фразы в воздухе над этой площадкой ярко засветилась сиреневая точка. Всё разгораясь, она начала расширяться, и, наконец, превратилась в овал такого размера, что высокий человек мог бы пройти в него, не пригибаясь.

– Давайте руку, господин Клонель, – приказала госпожа Редфилд. – Дюпон, вернусь к ужину! Наверное…

И, дёрнув за собой остолбеневшего управляющего, она шагнула в портал.

Несколько секунд я смотрел на закрывающееся окно портала, потом протёр глаза: перед ними продолжали плавать сиреневые пятна. Где-то вдалеке колокол пробил два раза, и я очнулся:

– Пьер, проводите меня в библиотеку, пожалуйста.

Старик поплёлся к донжону. На пороге я остановился и ещё раз окинул взглядом двор, реку, облака, чугунное кружево колпака над колодцем… Было ощущение, что взглянуть на всё это при свете дня теперь доведётся не скоро.

Пьер долго перебирал ключи на тяжёлой связке, извлечённой им из ящика буфета, наконец вытащил один, изрядно позеленевший и сказал:

– Пойдёмте, господин Дюпон.

– Пойдёмте.

Я пошёл следом за ним к лестнице, приноравливаясь к медленному стариковскому шагу.

– Вы с госпожой ужинать здесь будете?

– Не знаю, Пьер. Наверное, да, госпожа Редфилд вроде бы сказала, что к ужину вернётся.

– Надо, значит, до Марготы моей дойти, взять чего-нибудь для готовки…

Остановившись, я вытащил из кармана несколько монет:

– Вот, возьмите. Вы ж не должны нас кормить за свой счёт.

– Да был бы счёт, а то ведь нету, – усмехнулся старик и начал бесконечно долгий подъём по лестнице.

Наконец мы дошли до самой дальней двери в левом коридоре; библиотека располагалась зеркально к хозяйским апартаментам. Пьер вставил ключ в замок, с натугой и скрипом повернул и открыл дверь.

– Ну вот, – сказал он, разворачиваясь. – Работайте, а я пошёл.

Сделав шаг вперёд, я окунулся в темноту.

Первым делом добрался до окон и раздвинул тяжёлые шторы – разумеется, пыль сыпалась с них толстыми ватными клочьями. Осмотревшись, я представил себе, как отмывал бы всё это вручную, и испытал глубокую благодарность к госпоже коммандеру, столь своевременно обучившей меня заклинанию очистки. Так, теперь главное – не ошибиться…

Шторы, карнизы и подоконники.

Пол, столы и стулья.

Камин и полка с безделушками над ним.

Непонятная тряпка над каминной полкой, которая после моих манипуляций оказалась гобеленом с изображением охоты на оленя.

Люстры и лампы – очищенные от многолетних наслоений, они засияли драгоценным муранским стеклом.

Стремянка.

Наконец, я подошёл к первому стеллажу, внимательно посмотрел на ряды разноцветных корешков, поднял руку в жесте заклинания… и опустил её. В моей голове словно зазвучал голос профессора Мондриана, преподававшего в Коллеже Сорбонны магическую и информационную безопасность: «Никогда не работайте даже с самыми простыми бытовыми заклинаниями в непосредственной близости от незнакомых вам книг. Там могут оказаться магические сборники, гримуары или свитки, которые отреагируют на внешнее воздействие самым неожиданным, и, скорее всего – неприятным, образом».

Я взглянул на большой письменный стол, на котором были разложены несколько стопок книг, и похолодел. Разжал пальцы, с чувством выругался и отправился в кухню за ведром и тряпкой.

Библиотека замка Буа-Жибо была даже не комнатой, а большим залом, площадью метров двести, не меньше. Сквозь шесть высоких окон августовское солнце заливало каждый его уголок, и я с некоторой обречённостью стал считать стеллажи. Пять, двенадцать, восемнадцать… двадцать четыре.

Двадцать четыре шкафа в два моих роста каждый, и каждый восемь лет собирал пыль.

Окровавленный олень на гобелене, казалось, ехидно ухмыляется. Я показал ему язык, окунул тряпку в воду и отжал её…

Всё оказалось не так страшно, как я себе рисовал. По счастью, книги были за стеклом, так что мыть и чистить приходилось только поверхность шкафов. Тоже, конечно, праздник, учитывая толщину наслоений, но всё же терпимо. К третьему шкафу я втянулся в монотонный ритм деятельности и даже стал слегка насвистывать, впрочем, прекратил это очень быстро: под высоким сводчатым потолком свист звучал немного жутковато. Я сразу вспомнил, что замку больше тысячи лет, что в нём сейчас никого нет, кроме меня, что вокруг не только справочники по виноделию и романы в стихах, но и магические руководства…

В общем, свистеть перестал.

Тем не менее, работа шла довольно быстро.

Первый шкаф справа от камина занял почти час. На второй ушло минут сорок, дальше я управлялся ещё быстрее. Когда дошёл до пятого, понял, что сейчас умру, если не попью хотя бы водички и не найду уборную. Спустился на первый этаж, в кухню.

Пьера всё ещё не было, часы на стене показывали пять. Я прикинул, что до семи должен практически закончить с уборкой и начать составление каталога, ну, или хотя бы понять принцип размещения книг по темам.

Когда, проделав всё необходимое, вернулся в библиотеку, что-то в ней неуловимо изменилось. А, понял! Ушло солнце, и вечерние тени разделили паркет на тёмные и светлые квадраты. Скоро надо будет включать освещение, а можно ли работать с магическим фонарём рядом с гримуарами? Что говорил об этом профессор Мондриан?

Одна из книг в шестом шкафу, последнем в этом ряду, привлекла моё внимание: это был не толстый солидный том, какие встречались до сего момента, а тоненькая книжечка, почти брошюрка в бумажной обложке. Я потянул за дверцу, но она отчего-то не открывалась. Хм… Зацепилась? Или просто слиплась из-за того, что годами стояла закрытой?

Дёрнул посильнее, створка поддалась, распахнулась и грохнула о стоящий в углу комнаты изящный столик на гнутых ножках. Громадная сине-белая ваза покачнулась, я бросился её ловить… поймал, с величайшей осторожностью водрузил на место и в изнеможении (а то я не знаю стоимость чиньских ваз!) прислонился к седьмому шкафу, расположенному в торцовой, короткой стене зала. Что-то скрипнуло, скрежетнуло, и вдруг угловая часть стены неторопливо поехала вверх, открывая проём и винтовую лестницу за ним.