Анна Дашевская - Приключения архивариуса

– Одиннадцатый? – спросила Лавиния с сомнением. – Не очень-то получается по датам…

– Десятый. Его сиятельство Кристиан-Жан де Буа-Жибо.

– То есть, бабушка господина Атталя была единокровной сестрой одиннадцатого графа.

– Именно так.

– И получается, что сам господин Атталь покойному сиятельству приходится внучатым племянником.

– Вы совершенно правы, – нотариус благостно улыбнулся и сцепил руки на животе.

– И что?

– Как – что?

– Предполагаемый наследник или его представитель должен заявить о своих претензиях в соответствующие организации, отправить письмо в Геральдическую Палату и ожидать решения его величества. Где в этом перечне вы видите визит в поместье, рассуждения о продаже имущества и прочие действия? Иначе говоря, вам, господа, пока что нечего здесь делать.

Мэтр Жаневиль задохнулся, вскочил и заговорил с жаром, сыпля параграфами и названиями законов. Его клиент поморщился, и, кажется, собирался что-то сказать, но в этот момент в руки Лавинии упал магвестник…

_____________________________________

19 - Видеть всё (квенья)

20 - Синдарин – называемый языком «серых эльфов», основное наречие народа синдар. Они были эльфами из племени тэлери, оставшимися в Белерианде во время Великого похода. Их язык стал отличаться от языка эльфов других племён, которые уплыли за море. Синдарин происходит от более ранней формы языка, называемой общий тэлерин, который, в свою очередь, произошёл из общеэльфийского языка эльдар до их разделения.

Своды коридора, по которому мы шли, были такими низкими, что здоровяк Бриван то и дело задевал макушкой серый камень и шёпотом поминал Тёмного. На третий раз Реверди ласково посоветовал ему:

– Или пригнись, или заткнись. Не то место, чтобы называть, кого не следует.

Напарник его последовал сразу обоим советам.

Шёл он первым, медленно, прощупывая каждый следующий камень, на который собирался поставить ногу. Я старался идти за ним след в след, Реверди замыкал нашу маленькую колонну. Иногда Бриван останавливался, поднимал руку, и мы замирали; он же уходил вперёд, а один раз – в боковое ответвление хода, тёмное, страшное…

Наконец этот путь закончился, и мы остановились перед дверью из почерневшего старого дерева, окованного железом. Мне казалось, мы шли по подземному ходу лет шестьсот, но, взглянув на часы, я понял: прошло восемнадцать минут.

– Вот так оно всегда и бывает, – хохотнул неунывающий Бриван, заметив мой взгляд на часы. – Сидишь в засаде – время ползёт, лежишь с красоткой – оно летит.

– Жером, проверь замок, – приказал Реверди.

– Уже проверил! Механика, никаких магических запоров, никаких ловушек. Правда, проржавело насмерть. Не уверен, что смогу провернуть механизм.

– Тогда тебе решать, Жак – мы можем высадить дверь, ну, или снять её с петель. Это очень быстро. Ещё можем аккуратно выбить собственно замок, а потом закрыть дверь магически…

– Но в этом случае уже никто, кроме вас, её не откроет?

– Точно.

– Ну, может быть…

Признаться, я медлил. Мне ужасно не хотелось предстать перед этими бывалыми оперативниками глупцом, а хуже того – человеком, в своей работе не разбирающимся. Но и выламывать дверь в потайной кабинет графа Буа-Жибо тоже было нельзя. Мы мало о нём узнали, только чуть-чуть копнули, и то я понимал: многие его секреты ещё долго секретами и будут оставаться.

– Что «может быть»? – поторопил меня Бриван.

– Я читал пару месяцев назад в ежеквартальном журнале по магоматематическим методам… – по поскучневшим взглядам напарников стало понятно, что такого рода литературу они игнорируют. – Недавняя разработка для хирургов, метод воздействия с использованием трёхслойной формулы. Верхний слой растворяет несущественное, в нашем случае – ржавчину. Второй работает как бы смазкой, а третий, внутренний, являет собой суть ключа, подстраивается под скважину и отпирает. Ну, то есть, там это было про хирургические операции, но это ж не важно. Только это именно формула, а не заклинание!

– Энергии много надо? – спросил Реверди.

Хмурый Бриван одновременно буркнул:

– Какая разница, формулы-то у нас и нет.

– Немало, от трёхсот до трёхсот десяти единиц, – ответил я. – А формулу я напишу, такое свойство памяти, ничего из прочитанного не забываю…

– Триста единиц – это ерунда, у меня накопителей тысячи на четыре, – Реверди достал из пространственного кармана и продемонстрировал тёмно-фиолетовый кристалл с детский кулачок размером. – Жером, дай блокнот и карандаш.

Формула словно горела перед моим взглядом, так что я уверенно переписал её на лист бумаги, тщательно прорисовав все надстрочные значки, и ткнув карандашом в два из них.

– Вот здесь и здесь надо повысить голос на два тона. А здесь – понизить.

– Понятно.

Реверди отобрал у меня листок, довольно уверенно прочёл формулу (хотя и шевелил при этом губами) и повернулся к напарнику:

– Поставь щит, на случай если что пойдёт не так, и отслеживай. Жак, а ты отойди шагов на десять, мало ли что.

Ну, спорить я не стал – отошёл и встал к стеночке, но смотрел во все глаза. Кажется, я уже говорил, несмотря на работу в магическом учреждении, использование формул и точно рассчитанных заклятий, высоконаучное оборудование, магия всё равно кажется мне чудом.

Никаких ужасов не произошло: словно тонкая огненная змейка скользнула с руки мага к замочной скважине, на миг обернулась огромным ключом и исчезла. В замке что-то тихо скрежетнуло, щёлкнуло, и дверь, качнувшись, растворилась.

– Отлично! – Реверди аккуратно сложил и убрал листок с формулой. – Ты молодец, Дюпон, вовремя вспомнил.

– Вернёмся в Лютецию – найди меня, я тебя возьму на тренировки, – добавил Бриван.

И я понял, что меня, кажется, приняли.

Через тайный кабинет мы прошли на цыпочках.

Правда, Бриван остановился на минуту возле одной из неизученных пока мною тетрадей, и даже руку к ней уже протянул, но я сказал тихонько:

– Напомни мне потом, чтобы рассказал тебе, отчего в гримуаре Яцека Бялобженьского стало триста восемьдесят страниц.

– Зачем?

– Всё равно с откушенными пальцами ты не сможешь работать…

– Тьфу! Шутник, тоже мне, – фыркнул оперативник, но от стола отошёл.

Потайная лестница, как и прежде, была пустой и чистой, словно невидимая горничная вот только что прошлась там с влажной метёлкой. Осторожно выглянув, я понял, что в библиотеке никого нет, нажал на панель и вывел напарников к дневному свету.

– Ого! – сказал, оглядевшись, Реверди. – Это твоё хозяйство? И что тут есть?

– Спроси, чего тут нет! – засмеялся я.

– И чего же? – тут же встрял второй оперативник.

– Романов пока не нашёл. Вот эти два шкафа – литература по виноделию и вообще энология, здесь шесть шкафов с магическими книгами, от учебников до монографий, это справочники… Вот последние пять ещё не осматривал, не успел. Составлю каталог, тогда можно будет понять, что действительно ценно, а что просто место занимает.