Лия Арден - Безупречная Луна [litres]

– Думаешь это забавно, принцесса? – он тяжело дышит мне в шею, и я согласна, что нет ничего смешного в огне, который расползается по коже моего плеча и груди вслед за его языком и губами.

Ноги подгибаются, голова начинает кружиться, и кахари помогает мне опуститься на кровать. Рушан встаёт на колени у моих ног и ласкает пальцами кожу бедра. Не отрывая пристального взгляда, наклоняется и целует моё колено. У меня вырывается тихий стон. Всё тело покрывается мурашками при виде голода в его глазах и едва сдерживаемого желания, а под всем этим, как удары сердца, бьётся глубокая, насыщенная любовь.

– Рушан, я люблю тебя, – с той ночи я не могу перестать повторять это ему, стараясь компенсировать все те годы, на протяжении которых я в открытую показывала свою любовь остальным, а с ним только ссорилась.

Он растерянно замирает, словно слышит эти слова впервые и не сразу верит, но потом смотрит с такой нежностью, что мне хочется повторять это признание снова и снова.

– А я люблю тебя, Ойро. Нет такой силы на Континенте, которой я позволю встать между нами.

Я улыбаюсь, а он нависает надо мной и теперь целует жадно, со страстью, разгорающейся каждый раз, стоит нам приблизиться друг к другу.

– Расскажи о своих родителях.

Я не уверена, могу ли просить его об этом. Однако он последний из трёх Назари, чью историю я не слышала. О его корнях я не могу вспомнить практически ничего – это последствия моей потерянной памяти и наших натянутых отношений, которые прежде не позволяли нам говорить по душам.

Я знаю отца Аниса – Сероша – это знаменитый и уважаемый человек в Илосе. Я так же помню, что у Аниса была мама. Она умерла неожиданно от неудачного падения с лошади, когда ему было десять. Он скорбел, но меньше, чем, наверное, должен сын, потому что Анис не был с ней близок.

Такова участь Назари. Им предоставляется великая честь и слава, они становятся ближайшими соратниками и друзьями для наследников правящей семьи. Они могут стать королями и королевами, как стало с нашим отцом. Но обратная сторона их жизни – то, что они вырваны из своих настоящих семей. Их общение практически прекращается, и они становятся друг для друга чужими. Поэтому я хочу подарить им как можно больше своей любви, искупая вину за то, что мы у них отобрали. Близкое общение Аниса с отцом – лишь последствия присутствия Сероша в Совете.

Самия родом из маленького городка на западе Илоса. Её семья была бедна, они работали в полях, собирая фрукты. Нелёгкий труд. Такая же жизнь ожидала девочку в будущем. Наш отец заплатил её родителям несколько сундуков, наполненных золотом. Не чтобы выкупить ребёнка, а в качестве благодарности за жертву. Также это помогло снять груз вины и тревог за семью с плеч самой Самии. Она узнала правду от короля ещё в детстве и сама мне это всё рассказала. Сейчас её родители живут безбедно.

Рушан размышляет над просьбой, продолжая лежать на боку и разглядывать моё лицо в слабом свете догорающей свечи. Нам стоило бы лечь спать, прошла уже половина ночи, но для меня это непростая задача, пока кахари находится так близко. К тому же под этим одеялом на нём нет никакой одежды, как, впрочем, и на мне.

Назари продолжает думать, откидываясь на спину и устремляя взгляд в потолок. Тепло, идущее от пола, ослабло, поэтому я натягиваю одеяло Рушану до груди, а сама кладу свою руку прямо напротив его сердца, ладонью чувствуя, как оно начинает стучать чуть быстрее.

– Я никогда не видел родителей, – признаётся он. – И знаю только то, что мне рассказал король Хисара. Моим отцом был теялиец, обладающий Даром. Он погиб при несчастном случае ещё до моего рождения, так и не узнав, что у него есть ребёнок. Родители разошлись, когда моя мать была беременна, но по какой-то причине не хотела делиться этой новостью с отцом. Насколько мне известно, позже она передумала, но к тому моменту было поздно.

Я придвигаюсь чуть ближе, утыкаясь лбом ему в плечо, признательная за откровенность.

– Мою мать звали Шайда, что означает «любимая». Она была дочерью одного из учёных-целителей в университете, поэтому часто бывала во дворце по поручениям. Твой отец был знаком с ней с детства и, даже став Назари, он продолжил с ней дружить. Годы спустя, после того как Хисара принял корону, моя мама пришла к старому другу со своей проблемой. Она нарушила закон, вступив в связь и зачав ребёнка от теялийца, будучи илосийкой.

Рушан рассказывает спокойно, словно знает, что история печальная, но будто это и не его история вовсе.

– Он должен был отправить её на Острова, но не сделал этого, желая помочь старой подруге. Хисара сказал, что она любила меня… – впервые за всё время его голос меняется, становится менее ровным, более задумчивым, – любила, потому что я был продолжением того теялийца, ради которого она была готова на всё. А когда Даяну исполнилось четыре, Хисара пришёл за мной. По его словам, тот момент был одним из самых тяжёлых, ведь он знал, как много я значил для матери. Но нет силы, способной оспорить Зов Назари. Этой традиции тысячи лет, и она существовала задолго до появления Илоса, задолго до падения Звезды и всей катастрофы. Твой отец не мог вместо меня выбрать кого-то другого. Никого другого не было.

Он замолкает, а я, затаив дыхание, жду продолжения, ощущая привкус дурного предчувствия на кончике языка.

– Потеряв меня, она всё-таки решила вновь встретиться со своим возлюбленным, уехать с ним на Острова, если потребуется. Хотела рассказать обо мне. Тогда-то и узнала, что он умер. Она осталась один на один с собой и своими потерями, а ещё через несколько лет сама оборвала свою жизнь.

У меня холодеет внутри, а кожа покрывается мурашками. Мы молчим несколько минут, а затем я решаюсь на вопрос, который в детстве задавала Анису и Самии. Тогда я переживала, ожидая их реакции, но возможный ответ Рушана сейчас меня действительно пугает.

– Ты ненавидел нас?

– После моего двенадцатилетия король рассказал мне всю правду о моих корнях и как в действительности оборвалась жизнь моей матери. Вначале я хотел…

Он поворачивает голову в мою сторону.

– …но как я мог возненавидеть вас? Как я могу проникнуться состраданием и болью к кончине матери, которую не знал? Как мог возненавидеть Даяна, заступающегося за меня, даже если я был не прав? Или тебя и Айлу? Будучи малышами, вы липли ко мне, Анису и Самии. Вы никак не выделяли своего кровного брата Даяна и не ставили его выше. Хотя с тобой было сложно.

– Получается, ты ненавидел только меня?

Назари фыркает, слыша вопрос.

– Я никогда не испытывал к тебе подобного, однако иногда мне хотелось придушить тебя за упрямство и за глупую привычку сперва делать, а потом думать. Ты всегда ставишь других превыше себя. Это похвально для Назари, но глупо для принцессы. Ты вообще помнишь, как загородила собой Айлу от змеи? Какой же несообразительной надо быть, чтобы оттолкнуть сестру подальше, а самой остаться стоять на месте. Если бы я тогда не успел и не отрубил гадюке голову, ты бы давно была мертва.