Елена Гуйда - Ребекка [СИ]

Ответ королю! Точно.

Я по-прежнему сжимала в кулаке бумагу, позабыв о ней, но и не разжимая пальцев.

Что ж… пришло время вступить в игру?! Хорошо! Я готова.

Отыскав подходящую для письма бумагу и письменные принадлежности, я улыбнулась и принялась за ответ. Вы даже не представляете, ваше величество, как я сама умею лить медовый, ничего не значащий сироп. И пока я не выясню, что за планы вы строите, от меня вы не получите ни единой новости.

«Дорогой дядюшка! Я безмерно благодарна вам за вашу заботу. Новый дом принял меня куда лучше, чем я ожидала…»

Северный предел — это бесконечный снег, камень и пустота.

Так его рисовало мое воображение, когда я пыталась представить себе свои новые земли, сидя в пусть и не теплом, но куда более щадящем Ньеркеле. Это была моя ошибка. Северный предел — это в первую очередь люди. Суровые, как этот край, словно слепленные из снега, камня и стали, грубоватые, закутанные в меха, что делало их схожими на диких зверей, но это обычные люди. С простыми желаниями, потребностями, страхами и мечтами.

Порой я поднималась на стены или выглядывала в окно из своих покоев и наблюдала за новыми подданными. Мне необходимо было их понять, прочувствовать, чтобы стать для них не просто навязанной супругой их лорда. Но пока меня никто к себе не подпускал, и я не представляла, откуда зайти, чтобы быть не просто высокородной чужачкой. И мое время уходило на изучение книг, затрат и доходов.

— Скажите мне, Хильда, в прошлом году Северный предел потратил больше ста серебряных на мыло? Я верно понимаю? — сверившись со своими записями, уточнила я, постучав указательным пальцем по столешнице.

Несгибаемая старуха, которую в этих стенах называли «матушка Хильда», пожала плечами, бросив быстрый, лишенный всякого интереса взгляд на исписанный моим ровным почерком лист, и величественно кивнула.

— Видимо, миледи, — обронила она.

Ко мне в комнату она в последнее время приходила не со снисходительными нравоучениями, а молча и с усталой угрюмостью на лице. Ей не нравилась моя жажда деятельности, и скрывать это она не собиралась. Управляющая делами замка была из тех людей, которая в силу лени или возраста не искала сложных путей и новых горизонтов. Что в итоге приводило к потерям или лишним затратам.

— Весьма странно, учитывая, что на территории замка есть мыловарня, — вскинув бровь, заметила я.

Ответом мне был такой тяжелый вздох, словно я заставляла старуху телеги с рудой лично таскать с рудников.

— Она не работает, и давно, — пояснила управляющая, как настырной маленькой дурочке. — Уже лет десять никто там мыло не варил.

— А зря! — выдержав этот ее тон, улыбнулась я в ответ. — Это сократило бы затраты, а вскоре и начало бы приносить доход, — делая пометки на отдельном листе, пояснила я. Но Хильда посмотрела на меня как на окончательно ополоумевшую и предпочла не раздражать сверх меры. Хорошо, тогда продолжим. — Вы видели, в каком состоянии шерсть? Почему до сих пор ее не привели в должный вид?

— Не хватает рук, — буркнула старуха. Она имела особенность не багроветь от злости, а белеть. Потому мне все время казалось, что она вот-вот лишится чувств. Но куда там. Эта женщина как скала — выдержит любой шторм.

— В деревне не нашлось женщин, способных работать?

— Им нужно платить!

— Это проблема? Если б продали шерсть вовремя, то денег бы хватило и заплатить, и пополнить казну, — на это управляющая снова промолчала, предпочитая не спорить с блаженной. — У меня еще вопросы… Сад запущен. В тех кустах скоро привидения заведутся. Гобелены на третьем этаже вытряхивали, видимо, когда лорд в пеленках был…

Мои отчитывания старуха выдерживала стойко, лишь молча скрипя не по возрасту здоровыми зубами.

— Надеюсь, это все? — дождавшись, пока я выдохнусь, спросила Хильда. И мне почему-то захотелось запустить в нее учетной книгой. Боги, я должна уважать старость. Но что делать, если эта старость все время норовит вытереть о тебя ноги?

— Пожалуй! — устало махнула я. — Соберите слуг в общем зале. Через полчаса спущусь. У меня несколько замечаний к их работе.

Хильда поморщилась так, что стала похожа на печеное яблоко, но все же кивнула и откланялась. И только когда дверь за ней закрылась, я позволила себе откинуться на спинку кресла и устало прикрыть глаза.

За последние несколько дней я растратила столько сил, что в этот момент чувствовала себя старухой куда более старшей, чем Хильда. И утомила меня не работа, в которую я нырнула с головой, не размышления о Линди и о наших непонятных отношениях лордом Аморой, а вот такое постоянное противостояние. Слуги объявили мне тихую войну. Они делали вид, что забыли выполнить мои поручения, старуха все время пыталась доказать, что все мои затеи — пустая трата времени. Эти люди не понимали и не принимали меня. И именно это делало мою жизнь в Северном пределе несносной.

Стук в дверь прервал мою усталую расслабленность.

— Войдите, — разрешила я, собравшись и захлопнув книгу, лежавшую передо мной на столе.

— Миледи, позволите? — голос Альберта пролился согревающим бальзамом на мою уставшую душу.

Вот кого я была рада видеть и с кем могла себе позволить хоть немного, но расслабиться.

— О! Берт, как хорошо, что ты зашел, — искренне улыбнулась я. — Наконец-то ты встал на ноги. Проходи. Вина?

— Нет, благодарю. Лорд хочет посетить окрестные деревни. Там что-то неспокойно в последнее время. Вино вряд ли станет мне помощником в дороге, — уведомил меня Альберт.

Хорошо, что хоть он мне это рассказал. Лорд Амора не утруждал себя, ставя жену в известность о своих планах. Это неприятно царапало самолюбие, но и поделать я ничего не могла.

— Тебе еще нежелательны такие нагрузки, — заметила я, покрутив в руке пустой кубок и поставив его на стол. — Ты едва не отправился к праотцам. Лучше поберечься.

Альберт действительно выглядел еще неважно — слишком бледен, темные круги под глазами и почти обескровленные губы. Он исхудал, да и сил ему могло не хватить на такие прогулки.

— Вот так мне и Рози твердит уже неделю, — улыбнувшись такой знакомой задорной улыбкой, отметил Берт. — Я здоров, миледи. Но вы правы — уже опасался, что не переживу это ранение.

— Судьба тебя любит, — улыбнулась я, взяв со стола перо, чтобы просто занять руки.

— Да… — он бросил на меня задумчивый взгляд. А я занервничала. Боги, с чего нервничать-то? Он не мог помнить… слишком плох был. — Мне явился светлый альв, — старательно и осторожно подбирая слова, продолжил он, а я даже перестала теребить перо, внимательно слушая его рассказ. — Весь соткан из света, он вернул мне силы и здоровье, миледи. И… он был так похож на вас. Более того… Я готов поклясться, что это были вы.