Милана Шторм - Осколки-кровоточащие звезды

Лия боялась за Айна.

И злилась на него. Злость не проходила. Если бы не поддержка Вилта, Лия, наверное, и сама бы свихнулась.

Но Вилт был в госпитале. А она не могла бегать туда каждый раз, когда ее накрывало приступом паники. Оставалось сидеть в полутьме кабинета и дышать, считая до десяти. Потом — когда накатывал очередной приступ — снова дышать. И помнить слова Вилта: «Лек не предпримет ничего необдуманного».

Лек тоже был в госпитале. Истребитель Тейлы был пропитан радиацией. Во всем виновато топливо. И то, что Тейла стреляла буквально вручную. Вот и нахваталась, будто ей было мало ожогов, переломов и прочего. Вилт перечислял… глаза, легкие, ребра, кожа, кажется, у Тейлы не осталось ни одного органа, который бы не пострадал. И она была в сознании до последнего. Ее не добил шок еще до того, как Вилту удалось поместить ее в реабилитационную кабину.

Лия так и не спросила: тогда, после слов о том, что за Тейлу он отвечает головой, Вилт тоже считал, что Лек не поступит необдуманно?

Лек попал в госпиталь, потому что, как и Императрица, получил дозу облучения. Обнаруживший повышенный фон Вилт потребовал, чтобы глава сопротивления прекратил на всех рычать и отправился в палату, на лечение. В суматохе перелета на Предел состояние Лека даже не сразу выяснилось. Он явился в госпиталь. Диагностические датчики сработали, но главе сопротивления было плевать. Он требовал отчета о состоянии Императрицы и четких объяснений, когда она придет в себя и когда поправится. Вилт, вместо того, чтобы успокаивать, напрямую сказал, что определенности пока нет. Тогда Лек напомнил ему об ответственности. Вилт вышел из себя. Правда, это поняла только Лия — по рассказам, которые услышала вовсе не от мужа — потому что внешне он наверняка остался спокоен. И Вилт сказал: пускай Лек либо допрашивает его с коллапсором и казнит, либо дает всем работать спокойно. И послал Лека лечиться. Довольно резко, но Лек внезапно послушался — Корбигу даже не пришлось особенно вступаться. Он потом сказал Вилту, что опасался осложнений. Если бы сотрудники госпиталя бросились защищать Вилта, глава сопротивления воспринял бы это как бунт.

И Лия даже думать не хотела, что сейчас в изоляторе могли сидеть и брат, и муж.

Она бы недолго задержалась рядом с Леком после такого. Даже хорошо, что она сейчас не видела своего руководителя. Не была уверена, что сможет сдержаться. По крайней мере, пока Лек был под присмотром, Айна не трогали.

Лайзу тоже отправляли в изолятор. Она даже допрос с коллапсором прошла. И Вилта допрашивали. Все закончилось хорошо. А что будет с Айном, который признал свою вину? Лия снова вспомнила Шарена. Но тот был предателем, а Айн…

Нужно было опрашивать пилотов. С ними брат проводил больше всего времени. Рано или поздно сообщники нашлись бы! Наверняка Лек понимает, что Айн не был мстителем-одиночкой. Но в этом вопросе Вилт внезапно с Лией не согласился.

— Лия, — мягко, как тогда на станции говорил Леку, сказал он ей: — Если сейчас таскать всех пилотов на допросы из-за Императрицы, бунт точно начнется. Лек наверняка понимает это.

— И что?! — резко спросила Лия. — Пускай Айн отхватит за всех?

Она не сомневалась, что Вилт тоже беспокоится. Но ничего не могла с собой поделать. Вилт добился того, чтобы его пропустили в изолятор и позволили осмотреть Айна. Брат ведь тоже участвовал в бою, и Вилта поддержали.

Муж сказал, что Айн в порядке. Относительном, конечно, но, по крайней мере, физических повреждений нет.

— Он понимает, что виноват.

Это было самое страшное. Нет оправданий тому, что сделали с Тейлой. Но Лия все равно не могла допустить, чтобы Айн пострадал.

— Так и знал, что ты здесь.

В поле зрения появился стаканчик, прикрытый крышкой. На стаканчике было криво выведено маркером: «Все будит харашо».

— Братец писал, — неубедительно соврал Акрейд, присаживаясь неподалеку. Вроде как даже и не специально, чтобы с ней поговорить, пришел. Только его глупостей сейчас и не хватало. В душе всколыхнулось раздражение.

— Пей, пока горячий. Он с соленой карамелью, — назойливо посоветовал рыжий тип. Лия поморщилась.

— Нет такого вкуса в автомате, — буркнула Лия, не глядя на Акрейда.

— А карамель есть, — сообщил тот. — И соль в порционных пакетиках. Не боись, я спец по кофе с добавками!

— Курсы заканчивал? — язвительно спросила она, уже не скрывая недовольства. Но рыжего было не пронять.

— Точно, — согласился он. — Два года никто не мог побить мой рекорд в «Волшебной кофейне доброй феи!». Правда, сертификат мне выдали на имя Глекириссы Векс.

— Из мультика про лемуров-космонавтов?

— А! Тебе тоже нравился этот сериал?!

Лия сообразила, что ему каким-то непостижимым образом удалось увлечь ее совершенно бессмысленным разговором.

— Если выпьешь, никому не расскажу, — пообещал зараза, нагло ухмыляясь. На Акрейде сегодня была безрукавка поверх футболки с улыбающимся пончиком. Ну, дурак дураком!

Лия молча сняла крышку со стаканчика. Кофе пах вполне себе отлично. Привкус и правда оказался каким-то необычным. А если этот гад под шумок решил ее отравить?! Лия подозрительно уставилась на Акрейда. И обнаружила, что тот смотрит на нее без улыбки.

— Работа помогает отвлечься от страха, — сказал рыжий.

Лия поморщился. Нашелся тут психолог! Пусть болтает что хочет. Больше она ему отвечать не собирается!

Акрейда отсутствие ответа снова не смутило.

— Это чувство уже не оставляет. Стоит один раз понять, что в любой момент твоя жизнь может измениться — ты в ловушке. Неважно, что ты делаешь. От тебя уже ничего не зависит. Страх — это нормально, когда понимаешь, что можешь потерять близких людей.

Если он пытался ее утешить, получилось плохо. Настолько, что у Лии ком подступил к горлу. Но оказалось, что Акрейд еще не закончил:

— Я просто решил сходить за игрой. Знал, что Крис проверяет наши счета и следит за тратами. Он умен не по годам, везде сует свой нос. А игра была для него подарком. Паршивец только о ней и говорил. И я пошел. А когда вернулся — прямо на пороге меня перехватили еэсбэшники.

Он усмехнулся и покачал головой. Лия вдруг осознала сходство: очень похоже на полуфразе обрывал себя и улыбался, будто извиняясь, Вилт, если разговор заходил о том, что случилось на Нортоне после крушения корабля.

— Я даже не сразу понял, чего от меня требуют. А у них все вопросы были про Криса. Они искали его… да он еще даже в старшую школу не перешел!.. Потом им надоело, и они меня заперли. Остались ждать, чтобы точно так же напасть… Тогда я понял, что как прежде уже не будет. Все. Жизнь — та, к которой я привык, закончилась. Как видишь, мы оба живы. И очень даже неплохо устроились. Но с тех пор во мне живет страх, что он опять ввяжется во что-то, а я… буду где-то далеко и не смогу помочь. Он же взрослеет, бездна! И что будет, если он в детстве умудрился так настроить против себя спецслужбы. Наверное, я вообще не должен дергаться. Каждый принимает решение за себя. По крайней мере, каждый взрослый.