Таня Свон - Кровь королей [litres]

Она тоже стояла на коленях.

– Да, моя королева. – Девушка склонила голову, и я едва не разревелась прямо на глазах огромной толпы.

От силы, которую мне подарила последняя алая луна, трещала голова. Я не привыкла к магии. Тем более к такой мощной, связывающей с каждым вампиром не только в Нью-Сайде или даже в Равене, а во всем мире. Миллионы судеб в один миг оказались в моих руках.

Казалось, я слышала стук всех сердец, которые теперь могла остановить одним желанием. Их гул барабанами отбивался в висках, и пока я не понимала, как их заглушить. Как снова почувствовать себя нормальной?

Хуже всего, что в этой ужасающей мощи я не ощущала созидательного начала. Только разрушения, только подчинение и смерть. Я видела раненых, но не могла им помочь. Зато без колебаний ставила на колени всех, кто жаждал продолжить резню. Их оказалось не много – верные последователи Лорена, которые бились за свое до конца.

Мне бы стоило убить их, но я не могла. И так пролито слишком много крови. От красного цвета уже тошнит. Поэтому ограничилась тем, что сковала магией и обездвижила тех, кто был во вражеской форме или продолжал бросаться в бой. Некоторых, особо говорливых, пришлось заставить прикусить язык. Буквально. Не хотела слушать выпады и упреки. И без них знала, что я ужасная королева и недостойна силы…

А вот Хаген достоин.

После всего случившегося Милли довольно быстро пришла в себя и даже смогла бежать, указывая дорогу к новой камере принца. Однако на то, чтобы открыть пространственный ход, девушке все еще не хватало сил. Это могла бы сделать я, но боялась, что из-за отсутствия опыта ошибусь. Если портал забросит нас не туда, потеряем драгоценное время.

Раньше Хагену, защищенному клятвой верности, приходилось оберегать меня. Сейчас ситуация кардинально изменилась, и это принц нуждался в моей помощи.

Теперь меня боятся и преклоняют колено прежде, чем я успею вдохнуть, чтобы начать говорить. Теперь я внушаю ужас и страх. Но Хаген в опасности. Он не король, а все клятвы, данные вампирами дому Колдренов, рассеялись. И что-то мне подсказывало: многие захотят отомстить династии. Союзники Лорена не упустят шанс сделать последний кровавый подарок…

Милли помнила, куда именно Лорен заставил ее перенести Хагена. Это сильно помогло нам, и мы добрались до нужной комнаты за несколько минут. Уже в коридоре слышался гром сражения, и внутри меня все перевернулось.

Так и знала. Хагена не оставят в покое.

Я распахнула двери, пряча за собой Милли, и пораженно застыла. Вражеских солдат уже перебили. Все они лежали на полу без чувств, пока двое Химер высвобождали израненного Хагена из цепей.

– Преклонять колено не буду, – глянув на меня, буркнула Одри и подала ослабшему Хагену руку, чтобы тот мог стоять.

– Нарываешься, – обращаясь к девушке, хохотнул Бастьян и протянул принцу пакет крови.

Вампирша прыснула и легонько стукнула друга в плечо. Он с улыбкой потер ушибленное место, а потом ребята вместе подхватили Хагена под руки, чтобы помочь устоять на ногах.

Он жив. Ранен. Изможден. Бледен и едва стоит. Тело усеяно порезами. Лоб и виски измазаны кровью, сочившейся из мелких, незатянутых ран от пуль, прошедших навылет.

Но он жив. Хаген жив!

Плотина чувств внутри меня рухнула. Безумная карусель напряжения остановилась. Я застыла, наслаждаясь облегчением, которое мягкой волной прокатилось по всему телу.

Хаген тоже не сводил с меня глаз. Я выдержала всего пару ударов сердца, а потом со всех ног кинулась к нему. Бастьян и Одри тут же отступили, позволив парню ответить на объятия. Он был весь в крови и едва стоял, но все же обхватил меня руками и насколько мог крепко прижал к себе.

Хаген молча гладил меня по волосам, пока я беззвучно рыдала, выплескивая все накопившиеся чувства. Я плакала по людям и вампирам, которые погибли в этой бессмысленной войне, по Дакоте, которая умерла, защищая меня. Плакала, потому что на моих руках теперь тоже чья-то кровь.

– Я не хочу быть королевой, – уткнувшись в плечо Хагена, произнесла я так, чтобы услышал только он. – Забери эту силу.

– Уверена? До рассвета еще есть время передумать, – так же тихо шепнул принц и сжал мою ладонь в своей.

Я твердо кивнула и отстранилась, хотя это было тяжело. С момента моего обращения прошло не так много времени, но я уже истосковалась по прикосновениям, которые отзываются на коже теплом, а не болью.

Когда только мне открылась правда о сэйки, Хаген сказал, что я не смогу прожить без того, с кем связана, – меня всегда будет болезненно тянуть к нему. Но уже сейчас я понимала, что это не совсем так. Меня тянет не к принцу, а к теплу прикосновений, которое теперь подарить мне может только Хаген. И никакая королевская сила не разорвет нашу связь.

– Если ты так решила, то дай мне немного времени восстановиться, и мы закончим ритуал, – заверил принц, и я благодарно склонила голову.

Быть королевой – значит брать на себя ответственность не только за жизни, но и за смерти, которые порой придется нести. Все последователи Лорена должны быть казнены. Все нарушившие закон вампиры и предатели, какими оказались и мои кровные родители, умрут. Но я не хочу быть той, кто даст приказ на отсечение голов.

Из комнаты, в которой держали Хагена, мы перебрались в другую, потому что я не могла смотреть на тела вражеских солдат. Если бы Хаген чувствовал себя лучше, если бы у нас было время, я бы предпочла и вовсе покинуть ненавистную ратушу. Но пришлось довольствоваться тем, что есть, – чистым кабинетом, в котором мы расположились всей компанией. Или ее частью.

С нами не было Феликса и Нокса. Их отсутствие не давало покоя, и я все же спросила об этом ребят.

– Мы разделились, – поделился Бастьян, стоя за креслом, на котором сидел Хаген. – Я и Одри пошли освобождать Хагена, а Феликс и Нокс отправились за тобой в башню.

– За мной?! – Я часто заморгала. – В башню?

– Скорее всего, они уже идут обратно.

– Как вы вообще узнали, что я буду в башне?!

Бастьян лучезарно улыбнулся:

– Выкрали эххо у одного из солдат Лорена. Так и узнали о том, где держат Хагена и куда бежишь ты. Кстати, мы слышали, с тобой была Дакота…

– Она умерла. – Я погасила улыбку Бастьяна и зажмурилась, прогоняя ужасные образы, вспыхнувшие перед глазами. Рукам сразу стало тяжело, будто я вновь держала в них отсеченную голову.

– И поделом, – презрительно фыркнула Одри. – Из-за этой твари столько народу погибло!

– Заткнись, – прорычала я и сжала ладони в кулаки.

Одри, которая стояла у окна, резко обернулась. Я видела, что она хочет нагрубить мне, но боится. Не меня, разумеется, а той силы, которая живет во мне.

– Дакота пожертвовала собой, чтобы спасти меня.