Лара Ингвар - Императрица

Я же видел любимую женщину, которая с каждым годом становилась все прекраснее. Мечтал о том, чтобы видеть ее в тридцать, сорок, пятьдесят лет, чтобы быть рядом с ней, учить ее и учиться у нее.

Маримар первой получала документ об окончании академии. Она вышла на сцену как простая скромная студентка, и я вручил ей диплом. На публике мы не афишировали отношения, ограничившись официальными поздравлениями. Знаю, что потом с визгом «Роах» она бросится мне на шею и подарит множество счастливых поцелуев.

Я знаю, что после побега Тавра ее сердце было разбито, но я сделал все, чтобы излечить его. Помню наш первый настоящий поцелуй этой зимой. Мы стояли под открытым небом, снег валил так обильно, что не было видно ни земли, ни неба. Я притянул Маримар к себе и не почувствовал привычного сопротивления. Не почувствовал, что в ее мыслях обитает другой. Мари с тихой нежностью посмотрела мне в глаза, спросила:

— Мне от тебя никуда не деться?

— Никуда и никогда, — ответил честно.

Маримар сама потянулась ко мне и поцеловала, сначала неловко, потом все с больше возрастающей страстью. Из ее души никогда не уйдут воспоминания о Тавре и его предательстве, но я смог взрастить в ней надежду и доверие к себе.

Получив диплом, Маримар под гром аплодисментов спустилась со сцены, ее ждали друзья. Не было только Романа, тот все еще шлялся неизвестно где вместе с Алексис. Эту парочку не отчислили только потому, что они обещали вернуться с единорогом, а в подтверждение своих слов прислали несколько волосков с его гривы, в подлинности которой сомнений не возникало.

Вручив документы об окончании обучения еще нескольким талантливым ученикам, передал эту честь кураторам групп и вышел в зал. Меня не покидало чувство, что кто-то следит за церемонией, но, сколько ни вглядывался в густой парк, окружающий академию, так никого и не увидел. Ругая себя за паранойю, взлетел и отправился на поиски неизвестного источника дискомфорта.

А, вот и он, пытается сбежать через северные ворота. Судя по движениям и походке, какой-то старик. Приземлившись рядом, понял, что мое предположение оказалось неверным.

— Назови мне причину, по которой я не должен прямо сейчас проткнуть тебя мечом, — обратился к сгорбленной фигуре.

Невыносимо сладкий запах ведьм, исходивший от беглого императора, не спутать ни с чем.

Исхудавшая рука откинула с головы тяжелый капюшон. Я призвал все свое самообладание, чтобы не отшатнуться. Всю кожу Тавра покрывали язвы, волосы выпали, обнажив тонкую, как бумага, кожу черепа.

— Не думаю, что это навредит мне сильнее.

— Что с тобой случилось?

Даже злейший враг не заслуживает такой кары. Неужели это цена за предательство Маримар?

— Неужели не видно? — Принц вздернул бровь. Когда-то своей мимикой он покорял женские сердца, сейчас же вызывал отвращение. — Я умираю. Если честно, не думал, что ты меня заметишь, до этого чары срабатывали безупречно.

— Зачем ты здесь?

Я наблюдал за Тавром, как обычно ожидая от него подвоха, но передо мной был просто уставший, больной человек. Он присел на землю, словно черпая из нее силы. Деревья, зашуршав без всякого ветра, приветствовали Тавра, и он слабо улыбнулся.

— Хотел посмотреть на нее. Может быть, в последний раз. С каждым днем ее сила расцветает, Мари становится все прекрасней. — Глаза Тавра, последняя красивая черта его лица, искристо заблестели.

— Ты все-таки любил ее… — Я был потрясен, ведь уверенность в том, что Тавр играл влюбленного, не оставляла меня ни на минуту.

— Любил и люблю. Поэтому и ушел. Если узнает, что стала причиной, — он указал на свой безобразный облик, — это ее сломает.

Тавр прав, Маримар не пережила бы подобного знания. Не так давно она призналась, что хотела прыгнуть в Вечное озеро и стать зверем, как Луциан, чтобы забыть о боли. Только мысль обо мне остановила ее. Смогу ли я ее спасти, если она узнает, что Тавр все это время любил свою невесту и скрывался, чтобы защитить ее чувства? Не знаю.

Император тем временем вытащил флягу, протянул мне:

— Это ром и травы. Будешь?

Я замотал головой, Тавр сделал глоток. Встряхнулся.

— Видимо, судьба свела нас сегодня. Хочу рассказать тебе правду. Ты всегда был моим врагом, а враги куда ценнее друзей. — Тавр взглянул на голубое небо и заговорил спокойным, размеренным тоном: — Прекрасная Горалина, моя мать, героиня своего народа, о которой Лизабель пишет книги, соблазнив моего отца, сделала так, чтобы он женился на ней. А потом понесла сына. По ее плану я должен был родиться магом воды и возродить ведьмовской род. Ради этого мама пожертвовала жизнью, с этой мыслью растила меня. Но она просчиталась. Я унаследовал способности матери, не получив никаких талантов по линии отца. Тяжело быть сквиром в императорской семье, но я был милым ребенком, и отец рассчитывал, что с возрастом приобрету красоту матери и через постель со мной можно будет покупать верность аристократок. Расчет оказался верным, поэтому меня баловали, учили, пользуясь внешностью, доводить женщин до безумия. Когда Лорель, старая мамина подруга, обнаружила меня, шестнадцатилетнего, я утратил надежду на обретение магии воды, но уже был прекрасно знаком со своими сильными сторонами. Лорель полюбила меня, а еще она была верна маме и желала помочь нам всем. Невзирая на запрет, она стала учить меня магии ведьм. Нашла старого мага воздуха, последнего мерзавца, и забрала его способности, чтобы отдать мне. Это у нее получилось блестяще, и я могу делать так, — он взмахнул рукой, и листья поднялись в воздух, — но где было найти мага воды? Убить Терениса-младшего я не позволил. Как и отца, он был нужен, чтобы официально передать мне власть. И тут появилась Маримар. Буквально с неба на меня свалилась. Я сразу понял, какими способностями обладает твоя мнимая невеста. Сначала думал предложить ее Лорель в качестве жертвы, но мне хотелось найти в ней изъян, что-то порочное, чтобы не чувствовать угрызений совести. Но чем больше я узнавал Мари, тем лучше понимал — она совершенство. Верная, чистая, с неукротимым огнем внутри, при этом такая наивная и доверчивая. Я как дурак искал новых встреч, полностью позабыв о своих планах на трон. Потом вынудил отца, играя его разумом, отдать мне Мари в законные жены. Папенька ведь сам собирался на ней жениться… Ух и много я тогда крови пролил… — Тавр задрал рукав, оголив исчерченную зигзагообразными шрамами руку. — А потом были магия, возрождение Черного леса, пьянящее чувство силы и любви, но ты сам знаешь, какие эмоции охватывают рядом с ней…

— Но почему ты назвал Маримар своей погибелью?

— Ее молитвы. Она молилась о справедливости. Чтобы те, кто пользовался чужой силой, получили по заслугам. Все это время я, сквир, пользовался чужой магией, а мечу божественного правосудия неважно, каковы были мотивы. Я понял в первый же день, что моя любовь выписала мне смертельный приговор. Просто надеялся, что смогу продержаться подольше, что смогу любить ее, жениться на ней… Но в день свадьбы я уже не мог скрыть магией свой облик, а потому бежал. Черный лес на какое-то время возвращает мне красоту и здоровье, но стоит его покинуть, и увядание настигает с новой силой.