Надежда Соколова - Снежная Леди

— Вита, доченька, тебе нравится здесь? — мать была похожа на неумелую актрису, которой навязанная роль совсем не по силам.

— Здесь мило, но довольно шумно. И много запахов, — не стараясь польстить отцу, ответила я.

— Привыкай, родная, — улыбнулся отец.

«Обойдешься», — подумала я зло.

Следующие пятнадцать-двадцать минут я успешно отказывала желавшим познакомиться со мной гостям мужского пола. Никаких отговорок, все просто и банально: не желаю никого видеть, извините, простите. Будьте добры, отойдите от меня, пожалуйста.

— Такая красавица и одна, — белозубо улыбнулся один из гостей, высокий широкоплечий брюнет, появившийся возле меня сразу же после ухода одного из кавалеров. Я молча продемонстрировала «браслет». Не подействовало. — Браки священны. А вот все остальное… Вы ведь позволите пригласить вас на танец?

— Вы согласны рискнуть своими ногами? — мило улыбнулась я. — Учтите, я не местная и не знаю ни единого движения.

— Очень жаль, — притворно вздохнул брюнет. — Но, в таком случае, может, мы пообщаемся где-нибудь наедине?

«Какой топорный съем, — мысленно поморщилась я. — Если это кандидат отца, то он явно не блещет интеллектом. Или же принимает меня за дуру».

— Чтобы завтра по всей округе расползлись слухи о моей неверности мужу? — уточнила я. — Извините, но у меня нет настроения с кем-либо общаться.

На холеном аристократическом лице мужчине проступило недовольство.

— Вы, релья, видимо, не местная, иначе знали бы, что мне не отказывают.

Релья? Местное обращение? Понять бы, к кому: к женщине, к девушке или же к той, кто ниже его по социальной лестнице? Как же трудно общаться, не зная мелочей…

— Вы правы, — я решила избегать обращения. А то вдруг смертельно оскорблю этого красавца, — я не местная. И я привыкла отказывать тем, кто мне не нравится.

— Релья, — на скулах красавца заходили желваки, — я вам не советую…

— Милая, проблемы? — Парис появился возле нас внезапно, как из-под земли вырос. Брови нахмурены, губы сжаты, вот-вот в драку бросится. Ревнивец.

— Никаких проблем, дорогой, — я постаралась улыбнуться как можно теплее и подала ему руку, — мы уже закончили разговор. Проводи меня в нашу комнату, пожалуйста. Что-то голова разболелась.

Глаза незнакомца полыхнули огнем. Но мне было уже все равно.

— Он решил, что я не могу отстоять право на свою жену?! — едва мы зашли в спальню, взорвался Парис. — Я, может, и не бог, но тоже кое-что могу!

— Кто «он»? — уточнила я.

— Твой отец, естественно! Думаешь, для чего был устроен этот бал?! Чтобы подобрать тебе богатого любовника! В пару к нищему мужу!

Ах, вот оно что. Как там заявил тот красавец? «Браки священны. А вот все остальное…». То есть мне намекали на возможность стать любовницей любого из гостей, несмотря на «браслеты»? Чудесно, просто чудесно. Поведение отца нравилось мне все меньше…

Парис продолжал бушевать. Я понимала его ревность, но мне было обидно, что ни он, ни отец не желают считаться со мной, как с человеком, а видят только женщину, ценность, которую надо оберегать, но с которой можно не считаться. Им не интересно, что именно я думаю и какие чувства к кому ощущаю. Главное — это их, мужская, воля. Сексисты. Феминисток на них нет.

— Я все равно с ним не пошла бы, — попыталась вклиниться я в яростную речь Париса.

— Если бы он захотел, пошла бы, — отрезал он. — Здесь не было никого простого. Только самые влиятельные и сильные боги и полубоги. А у них всегда найдется средство, чтобы заставить непокорных плясать под свою дудку!

— И отец спустил бы ему с рук такое отношение к собственной дочери? — нахмурилась я, догадываясь, на что намекает Парис.

— А твой отец уверен, что делает все исключительно ради твоего блага!

Вот в этой уверенности я как раз не сомневаюсь. Как и в том, что мой отец своими поступками все больше напоминает мне моего деда. Два сапога пара.

— Поцелуй меня, — попросила я.

Парис резко замолчал.

— Ты что, не слышишь, что я говорю?! — раздраженно выдал он.

— Слышу, — кивнула я. — ты так кричишь, что тебя и глухой услышит. Но я хочу твоей нежности. Раз уж в любви ты мне не признаешься.

— Мы, оборотни, не говорим о любви, — недовольно дернул плечом Парис, но все же сделал два шага и оказался возле меня.

Мягкие мужские губы накрыли мои требовательно и решительно. Да, целоваться Парис умел, этого у него не отнять…

Я подчинилась негласному требованию уступить ведущую роль в сексе и просто наслаждалась прикосновениями рук и губ. Мне было хорошо рядом с Парисом. Может, я еще не любила, так, чтобы страстно, по-настоящему, как описывают в книгах и показывают в кино, но определенно была влюблена в собственного мужа.

— И что дальше? — лежа в кровати после постельных игр, я удовлетворенно вздохнула. — Бал закончился, вернее, мы с него сбежали. Но отец ведь не успокоится. Что делать будем?

— В гостиницу вернемся, — как о само собой разумеющимся ответил Парис, лениво поглаживая меня по волосам.

— Как? — я млела от его ласк.

— Просто. Порталом. Портативным.

Я непонимающе вскинула брови:

— Каким порталом? Типа того, что перенес нас к твоим родным?

— Именно, — рука переместилась с волос на грудь, стала поглаживать ее, — я с собой захватил.

— Отец в ярость придет, — я представила себе реакцию своенравного бога. — Вот почему так трудно оставить меня в покое?

— Потому что дети — отличный товар, — в голосе Париса послышалось раздражение. — Что твои, что мои родители только и думают, как с нашей помощью стать влиятельней и богаче.

Спали мы часа три, не дольше, проснулись рано утром, сонные, вымотанные, но довольные.

Парис порылся в своей сумке, достал знакомое мне колечко, и через пару секунд мы переместились в мою спальню. Это перемещение прошло еще хуже, чем предыдущее. Едва приземлившись на постель, я почувствовала жуткую тошноту.