Надежда Соколова - Наследство черной вдовы

— Ронара, идите к себе, — Лоран, как будто дежурил у моей двери, появился мгновенно, перегородил дорогу: губы сжаты, глаза недовольно сверкают, одет по-дорожному. Он что, не раздевался еще? — Солдаты сами со всем разберутся.

Я хотела было ответить, но внизу раздались крики и шум.

— Ронара!

Я прищурилась:

— Вы же врач, нет? Так почему вы…

Вой повторился. Да что там вообще происходит?!

Оттолкнув не ожидавшего от меня такой прыти Лорана, я метнулась к ограждению: спускаться не стану, надо же понять…

Наверху шары горели слабо, коридор был практически полностью погружен в полумрак. А вот внизу, в общем зале, все освещалось намного лучше. Пятеро стражников и Шарон окружили метавшееся в их кольце непонятное существо: высокое, сгорбленное, покрытое шерстью, оно пыталось вырваться, угрожающе шипело и изредка бросалось на мою охрану.

— Нестабильный оборотень опасен, ронара. Идите в свою комнату.

Лоран стоял за спиной, буквально дышал в затылок, четко проговаривая каждое слово, и от звука его голоса, немного хрипловатого, будто сильно натруженного, у меня бегали по телу мурашки не хуже, чем от воя оборотня. Да что там мурашки. Казалось, что каждый волосок на теле вставал дыбом, едва я слышала этот голос, причем так близко ко мне.

— Отойдите, — я заставила себя говорить спокойно, с безразличием. — Вы нарушаете мое личное пространство. Лоран!

Только после оклика он повиновался. Послышались шаги. Я считала. Один, два, три. Встал. Что ж, хоть так. Я повернулась и, стараясь держать дистанцию между мной и Лораном, направилась в свою комнату. Нестабильный оборотень. Боже, куда я попала…

В комнате я, закрыв дверь на защелку, обессиленно привалилась к стене. Вот и пойми, кто опасней: непонятный оборотень, воющий внизу, или сгорающий от страсти артар наверху. Селенира, ты трусливо сбежала, а я теперь понятия не имею, как выпутаться из этой ситуации!

Остаток ночи прошел спокойно. Вой скоро затих, спать ничего не мешало. Я гнала от себя мысли о дальнейшей судьбе оборотня. Утром выяснилось, что солдаты связали его и уложили спать в кладовке.

— Пить меньше надо, особенно в полнолуние, — ворчал Шарон, спускаясь вместе со мной в общий зал.

Там нас уже ждал сюрприз, по мне, не особо приятный: за завтраком к нам присоединились новые клиенты хозяина двора. Высокий красивый сероглазый блондин и холеная, явно посвящавшая все свободное время за собой любимой голубоглазая брюнетка как будто сошли с земных глянцевых журналов, если, конечно, делать скидку на их наряды. Длинному закрытому ярко-изумрудному платью и выглядывавшим из-под него кожаным туфлям в тон явно не хватало боа на плечи, а молочного цвета рубашке под зеленым камзолом — золотых иди платиновых запонок. Одинаковые приторные улыбки и фамильное сходство между вновь прибывшими давали понять, что перед нами брат и сестра.

— Ронар, ронара, — мужчина целенаправленно подошел к нашему столику, ведя за собой за руку, будто на поводу, сестру. Они оба поздоровались, сложив руки на груди, — позвольте присоединиться к вам. Всегда рад в поездке встретить приятных собеседников.

«И как ему плохо не стало от такой приторности в улыбке», — думала я, краем глаза наблюдая за Лораном. Ему новенькие пришлись не по душе. В блондине он сразу почувствовал соперника и заиграл желваками. Из глаз разве что молнии не сыпались.

Шарон между тем успел завязать светскую беседу с вновь прибывшими и даже выяснил, что блондина зовут Нарон, а его сестру — Карина. Они оба явно что-то скрывали и попали сюда далеко не случайно, решила я про себя, слишком искусственно вели себя, будто играли навязанные им роли.

Поддерживать ни к чему не обязывающую беседу я не умела — на Земле считала себя глубоким интровертом и общалась по своей воле только с матерью, а вынужденно — с коллегами и детьми. Поэтому Шарон отдувался за нас двоих, демонстрируя навыки светского общения. Я же ела молча. Хлеб, мясо, сыр, колбаски, мед, морс — еда была незамысловатой, но сытной. Вряд ли ее хватило бы до ужина, но полдня точно можно было не заботиться о пропитании.

Уйдя в свои мысли, я пропустила, каким образом Нарон и Карина навязались к нам в спутники, а потому была просто поставлена перед фактом: дальше в «моей» карете мы едем уже втроем: я, служанка и Карина.

Новая попутчица оказалась не в меру болтливой. Она пыталась меня расшевелить разговорами о погоде, вопросами о столице, в которой собиралась побывать впервые, об императорском дворе и современной моде. Я отвечала односложно или кивала. Девушка мне не нравилась. Чувствовалась в ней фальшь. Карина лебезила и заискивала передо мной, но при этом один или два раза я ловила с ее стороны взгляды, полные отчаянной злобы. Привычка отсеивать лишнее, выработанная во время работы в школе, помогала не заострять внимание на болтовне спутницы. Ехала бы я одна, уже давно открыла бы книгу. А тут и невежливо, и вопросы возникнут: с чего это образованной, грамотной герцогине по очередному кругу изучать мифы и легенды своего мира?

К обеду от постоянной трескотни Карины у меня разболелась голова. Вслед за ней начал возмущаться желудок, напоминая, что времени прошло немало, и пора бы его накормить. Потом к горлу подкатила тошнота. Через несколько минут меня рвало у обочины дороги всем съеденным завтраком.

— Укачало, — пожала я плечами в ответ на встревоженный взгляд Шарона, когда все закончилось.

Обеспокоенность Лорана я проигнорировала, Нарону на его «сладкую» улыбку ответила хмурым взглядом и вернулась в карету.

Дальше ехали молча. Карина пару раз пыталась что-то сказать, но каждый раз вовремя прикусывала язык. Я пила воду из фляги и мечтала об очередном постоялом дворе. Настроение из отвратного переползло к отметке: «убью всех и жалеть не буду».

Когда, наконец, Шарон дал приказ останавливаться, я с трудом сдержалась, чтобы не выскочить из кареты самостоятельно.

— Селенира, — отвел меня в сторону Шарон, едва мы зашли в общий зал, — нельзя так открыто выказывать недоверие нашим спутникам.

— Я не выказываю, — недовольно дернула я плечом, — я его не чувствую. Что им от нас надо? Хочешь сказать, здесь настолько опасные дороги, чтобы ездить всей толпой? Эта девчонка молчать не умеет. Или не хочет. Ты же понимаешь, что так просто мне не стало бы плохо?

— Хочешь сказать, она попыталась навести на тебя порчу? — нахмурился Шарон.

Вообще-то, я имела в виду другое, но в данном случае лишь неопределенно пожала плечами. Пусть думает, как хочет.

Ужинала я в своей комнате, вместе с личной служанкой. Алика тоже казалась утомленной, и я не удивилась бы, если бы поведение новой спутницы утомило и ее.