Надежда Соколова - Переселенки

— Заканчивают писать сценарий, приглашают меня на кастинг актеров. Не знаю, поеду ли.

Я возвела очи горе. Тоже мне, писатель-беллетрист со своим бестселлером.

— Ирма, ты из своей квартиры вообще куда-нибудь выбираешься? Ну, кроме магазинов и квартиры свекров, естественно. Тут даже не нужно лететь в соседний город: все под боком. Подумаешь, вырвалась на пару-тройку часов из любимой домашней пещеры.

В ответ — тяжелый вздох.

— Ты же знаешь: я боюсь большого скопления людей.

Дурында. To ей славу и признание подавай, то канючит, что скопления людей боится.

— Зато какой жизненный опыт. Все равно же продолжишь книжки писать, вот и вставишь свои страхи и ощущения на эту тему в один из романов.

Судя по загоревшимся глазам, я подобрала нужные доводы, и на кастинг Ирма отправится без колебаний.

Ирма:

Приглашение на кастинг пришло внезапно. Ехать не хотелось: пусть мероприятие проходило в этом же городе, но оставаться наедине с уймой незнакомых людей я боялась.

— Зато какой жизненный опыт, — хмыкнула, услышав о моих страхах, подруга. — Все равно же продолжишь книжки писать, вот и вставишь страхи и ощущения на эту тему в один из романов.

«А ведь действительно», — подумала я.

Кастинг состоялся через двое суток в помещении одного из торговых центров. Доехала я туда на такси, предварительно удостоверившись, что в любой момент смогу вернуться домой.

На этот раз оделась я относительно скромно: черное бархатное платье длиной до середины икры, лаковые полусапожки в тон платью, на невысоком каблуке, темно-синяя шляпка-вуалетка и длинный шарфик из вискозы, прикрывавший шею. Легкий дневной макияж, но никаких драгоценностей: я буду слишком увлечена действием на сцене, чтобы думать об их сохранности.

Меня встретили и усадили в удобное мягкое кресло какие-то незнакомые люди. Режиссер, выбиравший актеров, представился, мы немного поговорили о погоде, потом началось само мероприятие, и я забыла обо всем на свете.

— Судя по твоим горящим глазам, поездка прошла успешно, — Ира, прихлебывая кофе, сидела в длинном коричневом шивароне на тахте возле зеркала.

— Да, — улыбнулась я. — Как оказалось, не все так страшно. Даже наоборот. Я и не подозревала, что этот процесс может быть таким увлекательным!

— Да неужто? — скептически хмыкнула подруга. — И как, выбрали актеров?

— На главные роли — да, а вот с второстепенными пока будут думать. Режиссер пытается подобрать запоминающиеся типажи.

— Ну-ну… А у нас наконец-то Силу под контроль вернули…

— Ты как-то безрадостно говоришь об этом событии.

— А чему радоваться? Тому, что бастарды со слугами как были невесть кем, так ими и останутся? Да: построят школы для «людей из народа», да, есть уже маги, согласные обучать людей всех возрастов в этих школах, да, после обучения народ сможет найти себя в разных профессиях. Но клановость никуда не исчезнет. И гордецы-маги по-прежнему станут коситься на тех, кто ниже по социальной лестнице. Так что реформа оказалась половинчатой…

— Главное — начать, — попыталась подбодрить я собеседницу. — Лет пять назад, да что там, год назад, подобное и представить себе было нельзя.

Ира скривилась:

— Дай-то бог. Но мне почему-то кажется, что все так и останется в подвешенном состоянии.

Ирина:

Провинившихся сестер Иугении вместе с семьями через полчаса отправили порталами домой, и на бракосочетании со стороны невесты присутствовали только отец и мачеха. Князь Дорена, Арлик ант Ронийский, выглядел солидно и представительно: высокий сероглазый шатен спортивного типа, облаченный в черный костюм тройку, он каждым взглядом, каждым жестом словно подчеркивал: «Я — аристократ в энном поколении, представитель правящей верхушки. Я требую к себе отношения, равного моему статусу». Княгиня Ирана, низенькая смешливая брюнетка, наряженная в черные брюки и белую блузку, составляла полную противоположность супругу. Казалось, что она запросто общается и с равными себе по положению, и со слугами. Казалось, да, если бы не замеченные мной завистливо-злобные взгляды, изредка бросаемые женщиной на удачно устроившуюся падчерицу. Еще бы: ее собственные дочери вышли всего лишь за графов и герцогов, а тут целый император в сети попался, и кому! Дурнушке! Старой деве! Ах, почему жизнь так несправедлива!

Свадебная церемония проходила в одном из залов дворца. Разодетые в пух и прах аристократы постоянно старались попасться на глаза императорской чете, а я, стоя с супругом в двух шагах от тронов, мечтала поскорей попасть домой. Последняя неделя выдалась невероятно суматошной: подготовка к свадьбе вымотала нас с Иугенией как морально, так и физически, так что была б моя воля… Но кто и когда спрашивал, чего хочется одной маленькой слабенькой дракоше? Так что приходилось натруждать ноги, изображать из себя улыбающуюся статую и радоваться, что в этот раз обошлось без платья: в честь появления на сцене прогрессивных доренцев Варт сдался без боя.

Дженерас меж тем произнес слова клятвы, уверяя всех присутствующих, что будет заботиться о появившейся в его жизни второй половинке, постарается защитить ее от бед и напастей, окружит вниманием и любовью. Я мысленно фыркала, слушая эту дребедень. Первый бабник в государстве клянется в верности? Это даже не смешно. Иугения ответила, пообещав покорность и послушание, любовь, ласку и заботу, над парой появилась магически созданная радуга, и союз теперь уже можно было считать состоявшимся.

Короновали принцессу в спокойной обстановке, все в том же зале, украшенном по периметру разнообразными золотыми и серебряными изделиями. Живыми и искусственными цветами, фарфоровыми и фаянсовыми фигурками животных и птиц. Получив статус Императрицы, Ее теперь уже Величество счастливей точно не стала: но зато наконец-то официально закрепилась в чужой стране.

А еще через неделю начались военные действия: совместные силы Дорена и Антонии вторглись на территорию Рамии. Маги, естественно, шли в авангарде.

— Убьют — домой не возвращайся, — проворчала я, провожая дурного супруга.

— Не дождешься, — весело хмыкнул Его нахальное Сиятельство, подарил жене прощальный поцелуй и традиционно исчез в портале.

На этот раз время текло невероятно медленно, я распределяла свой досуг между дворцом и издательством, выматывала и дух, и тело, стараясь не думать о Варте. Кому станет лучше, если мои нервы будут измотаны до предела? Чем это поможет мужу? Но уговоры срабатывали днем, на ночь же я пила снотворное, понимая, что иначе проворочаюсь до рассвета, пытаясь не накручивать себя.