Ирина Фельдман - Королева Лисьего дома [litres]

Огненная сеть распалась, и я тигрицей бросилась на гигантское змеиное тело. Ладони прижались к мокрой чешуе.

Сейчас посмотрим, кто у кого на крючке.

Мышцы змея содрогнулись, он весь задрожал и со странным хлопком уменьшился до… лиса с влажной темно-желтой шерстью. Обалдевший враг завертелся, защелкал зубами.

– Как… Что ты наделала?!

– Я же говорила, что не потерплю твоих фокусов. И скажи спасибо, что я королева лисиц, а не божьих коровок.

Леопольд зарычал:

– Я не могу измениться!

– Вот и хорошо, проще будет тебя контролировать, – сказал Кендрик. – И не увидишь в зеркале свою рожу, пока не отыщем своих родных.

Мне оставалось лишь безмолвно согласиться с этим раскладом. Так тому и быть.

Одна битва уже выиграна. И это не может не воодушевлять.

Тоннель стал другим. Вместо глухих каменных стен с нишами появились проходы, ведущие к камерам, в которых возилось что-то беспокойное и пахучее. Вряд ли это было чем-то безобидным, раз содержалось под землей и, судя по звукам, было приковано цепями.

Я старалась туда не смотреть, однако же постоянно поворачивала голову, стоило металлическим цепям громко звякнуть. Кендрик же глядел во все глаза.

И наше любопытство оказалось судьбоносным.

– Этот не выглядит как мертвяк, – вдруг остановился Кендрик.

Сначала я не поняла, что скрывается за ржавой решеткой, и лишь взглянув вниз, увидела лежащего на боку молодого человека.

У меня перехватило дыхание.

– Томми! – Я подергала решетки. – Ты меня слышишь? Ты живой?

Ответа не получила.

В моей ладони разгорелся огненный шар, и я за несколько секунд расплавила замок и распахнула скрипучую решетку. Но Томми даже не пошевелился.

– Томми, давай же. Поговори со мной!

Опустилась перед ним на колени и погладила по зеленоватому от света черепов-фонариков лицу. У него под носом темнели сгустки крови. Веки парня дрогнули.

– Вика…

– Да, это я. Со мной Кендрик, брат Робина. Ты не ранен? Встать сможешь?

– Вика, – он вымученно улыбнулся и с усилием открыл глаза, – ты не должна это видеть. Но я рад, что ты рядом. Я эгоист, да?

– Он что, бредит? – спросил Кендрик.

Я положила горе-некроманту руку на лоб, как Джейми, когда боялась, что у сыночка температура.

– Холодный. Он замерз. Томми, послушай меня. Ты можешь сейчас превратиться? Лисья шуба тебя согреет. Если нет, я поколдую.

– Нет, не могу и не хочу. – Он снова закрыл глаза. – Мне совсем немного осталось.

Сглотнув ком в горле, я провела пальцами по его волосам.

– Точно бредишь. Мы тебя подлечим, и все будет хорошо.

– Я некромант. Чувствую такие вещи. Видимо, очередной перенос стал фатальным. Кадавров жалко… Они же…

– Нет, Томми, перестань! Я этого не допущу!

Он посмотрел на меня сквозь ресницы:

– Прости, что больше не могу быть полезным. Что столько неприятностей принес…

– Успокойся, мы что-нибудь придумаем.

– Убери ловушку. Не хочу, чтобы ректор получил еще и мою душу.

Не до конца вникая в суть его слов, я огляделась и заметила в углу под потолком что-то вроде ловца снов. Только черное и без пушистых перышек. Встала, протянула руку и тут же отдернула. Судорога пронеслась аж до плеча.

По ощущениям знакомая дрянь. Как кнут Старшей сестры из пансиона.

Паутинка ловушки издевательски заблестела мелкими камешками.

– Черный камень, – впервые за долгое время заговорил Леопольд. – Подавляет многие виды магии.

Кендрик зашел в тесную камеру и, сорвав ловушку, с хрустом смял ее в кулаке.

– Вот и пригодился бездарный, – пробормотал он, после чего вышел наружу и замахнулся для броска.

Остатки артефакта улетели в воду. Какое-то умертвие из дальней камеры удивленно взвыло.

Томми прерывисто выдохнул:

– Не прошу забрать и похоронить тело, но хотя бы мой дух не станет учебным пособием.

– Парень, ты не понял, – перебил его Кендрик. – Королева велела тебе прекратить пускать сопли. Умрешь как-нибудь в другой раз.

Леопольд так фыркнул, будто пытался сдуть с носа большую муху.

– Ваше величество, вы не говорили, что ваш министр некромант. Случайно, не тот, которого выгнали из академии? А то что-то вы слишком яро заступались за незнакомого мальчишку. Странный у вас выбор.

– У меня работают лучшие, – отбила я. – Томми, не слушай его. Этот идиот только что чуть не убил нас, мы его потом накажем. Можешь даже сам придумать как, ты же министр иностранных дел. Только сначала найдем Джейми.

Ни одной эмоции не отразилось на лице измученного парня.

– Торопитесь. Спасите принца.

Ни на минуту не сомневалась, что Джейми в опасности, но именно эти слова кольнули меня больнее всего.

Томми явно знал больше. И правда была небезобидной.

Я подняла глаза на Кендрика:

– Надо идти дальше. Но его нельзя здесь бросать.

– Еще как можно, – возразил Леопольд. – Он будет для вас обузой. Так что выбирайте, Виктория, либо некромант, который вот-вот расстанется с жизнью, либо невинный мальчик, которого еще можно спасти.

Он бы сказал еще какую-нибудь гадость, если бы не взвизгнул от того, что его схватили за шею и прижали к полу.

– Еще раз раскроешь пасть без разрешения королевы, швырну в воду, – прорычав это, Кендрик обратился ко мне: – Пусть ваш министр обернется. Донесу.

Не дождавшись от Томми никакой реакции, я сама превратила его в лиса и с тревогой проследила за тем, как мой спутник взял его на руки.

– Моя меховая шапка для зимней охоты весит больше. – С таким комментарием Кендрик отошел от камеры. – Пойдемте, мне уже надоело слушать этот скрежет и вой.

Леопольд проследил за ним с самым брезгливым выражением, на какое только была способная лисья морда.

– Виктория, скоро вы поймете, что я был прав. Нельзя хвататься за бесполезных людей, они только тянут ко дну. Как правительница, вы должны быть благоразумной.

Проходя мимо, я еле сдержалась, чтобы не пнуть его.

Зачем мне тогда титул и сила, если я не могу защитить людей, которые стали мне родными? Что толку – упиваться могуществом, когда рядом творится что-то недоброе.

– Тогда я не хочу быть благоразумной.

За время, проведенное в подземелье Академии Смерти, я сама словно стала его частью. Отдающая металлом сырость и сладковатая гниль пропитали своими запахами мою одежду и кожу. А усиливающийся скрежет и бряцанье цепей засели в голове назойливой тупой болью. Порой я еле сдерживалась, чтобы не закрыть уши ладонями, но приходилось стискивать зубы и идти вперед.

Какая-то тварь спрятала здесь моего ребенка, и я не остановлюсь, пока не вытащу его отсюда.

Кендрик сурово молчал. Наверняка его одолевали тревога за младшего брата, и я тактично не трогала его.

Точнее, пыталась не думать о Робине. Запихнуть все мысли о нем в глухой ментальный ящик и не доставать наружу, чтобы не ранить свою душу еще больше.