Елизавета Никонова - Дела любовные

Значит, остается сказать правду. И кто тянул ее за язык?! Но она просто не могла смотреть, как он… мучается? Правильно ли она угадала?

— Господин, я… не хотела оскорбить Вас, я просто… — Она собрала последние крохи гордости и смелости и выпалила: — Просто я подумала, что Вам не очень нравится мой прием и Вы хотите удалиться. Я хотела предложить Вам покои…

Опустилась тишина. Где-то тихо-тихо подвывали Низшие Демоны, где-то кто-то всхлипнул… Кларисса боялась поднять голову.

— Дитя Мое!..

Он вздрогнула и подняла глаза. Он стоял перед ней — такой хрупкий и прекрасный, с вечно усталыми глазами. Едва-едва тронула его губы улыбка. Кларисса почувствовала, как ее желудок скручивается в спираль. Ну почему он молчит, почему? Пусть скажет, что это последние ее минуты в Хаосе, путь не томит ее долгим молчанием, она хочет знать! Скажи!

— Ты хочешь знать, дерзкая девчонка? — Он улыбнулся уже шире. Клариссу прошиб холодный пот. — Хочешь? Мои верные поданные! — Он вскинул голову, обращаясь к притихшему залу. — Ночные Твари, Мои создания! Приветствуйте же мою королеву! Ту, что продолжит сегодня свой род, и благодарите Меня, ибо я — ваш Владыка! И я приказываю вам: падите же пред ней на колени. Она — вот Мой выбор.

— Госпожа… Госпожа… — Кларисса медленно-медленно (ноги ее от страха подгибались) поднялась с колен. Широко раскрытыми глазами обвела Зал — те, кто еще недавно смотрел на нее с холодным презрением, те, кто пожирал ее ненавидящими взглядами, растворились в немом почтении и склоняли перед ней колена. Кларисса молчала — не верила своему счастью. Он выбрал ее. Она теперь Его госпожа. Великая честь! Ооо…

— Го… Господин… — Он припала губами к тыльной стороне Его ладони, все в ней горело от возбуждения. — Господин…

Он все так же холодно и отчужденно улыбался. По ее щекам текли слезы благодарности, слезы искреннего счастья, а он молчал. Не говорил ни слова.

Кларисса застонала, раздвигая бедра и откидываясь на подушки. Повелитель был настойчив, страстен, искусен, мягок, он творил блаженство. Она терзала его обнаженную спину, ласкала соски, живот — чуть тронула язычком пупок, и Он рвался в ее тело, рвался, унося ее за границы возможных удовольствий, девушка кричала, рычала, отплевывалась кровью, плакала, просила… Просила его тела, просила боли, наслаждения, всего, что мог дать ей только Он — Истинный Немертвый. Она взлетала на вершины блаженства, билась в блаженной истоме, ее тело распахивалось навстречу Ему, и он брал ее, брал, сминал, сливал с Собой, а она рыдала — эмоции, столь несвойственные жителям Хаоса прорывались сейчас сквозь пелену высокомерия и настойчивости. И все же она чувствовала, как он сдерживает себя, не дает Своей Мощи вырваться на волю.

— Господин… — Она задыхалась. — Примите меня… Расслабьтесь, Господин…

Он с рычанием откинул голову назад — длинные локоны взметнулись, осыпав любовников блестками. Его лицо едва заметно исказилось:

— Ты не понимаешь, о чем просишь.

— Ну же, Господин… — Она жарко лизнула его шейную ямочку, и он мурлыкнул совсем, как большой кот; тело его затрепетало странной дрожью. Но она этого не заметила — вжав его голову в свои груди, она зашептала, приклонив его треугольное ушко к губам:

— Господин, я прошу Вас — расслабьтесь, предайтесь мимолетному счастью, успокойте свой гнев и перестаньте себя контролировать, перестаньте Господин! Расслабьтесь со мной, о Владыка! Прошу Вас!

— Девчонка… — Он рычал, сжимая ее в объятиях. — Не смей просить этого, не смей!

— Я хочу Вас, Владыка! — Простонала она. Он сжал ее запястья и скрутил ее руки за спиной. Она выгнулась в блаженном стоне, попыталась вырваться из его объятий, но Он не опускал, осыпая поцелуями ее шею и упоительно урча.

Кларисса хотела Его так, как не хотела ни одного мужчину. Он был для нее всем. Она страдала, чувствуя, что не испробует всю его Силу, всю его Мощь на вкус, и в ней пылала лишь одна мысль — освободить Повелителя от самоконтроля. Он держится, строит мосты, но она эти мосты разрушит, уничтожит его, сотрет в порошок. Уничтожит его Печати…

Она с силой толкнула его прочь и, не дав подняться, подмяла под себя. Он издал низкий рык, но вырваться не пытался.

— Попробуйте меня… Ощутите мой вкус… — Девушка прокусила нижнюю губу клычком и страстно поцеловала своего Владыку. Его глаза — огромные — от удивления стали еще больше. Он откинул ее в сторону, пораженно слизывая капли ее крови с губ.

Кларисса ждала, выжидательно приглядываясь к нему. Его глаза затуманились, по лицу пробежала тень понимания, он низко опустил голову, так, что длинные пряди скрыли его взгляд, сжался на краю ложа и замер. Кларисса робко протянула руку:

— Повелитель…

Он вдруг резко распрямился — его кудри, напоминающие теперь жесткую леску, хлестнули Клариссу по лицу. В его глазах горел огонь. То пламя, которое так боялись когда-либо разжечь в нем его верные поданные — пламя смерти, пламя Ада, пламя Хаоса. Кларисса отшатнулась. Он склонил голову к плечу — нечеловечески резкий жест, а его сияющие блеском глаза налились первобытной Жаждой.

— Хозяин… — Она вжалась спиной в спинку кровати. Он облизнулся — мелькнул раздвоенный по-змеиному язык. Она чувствовала, как его Мощь клубится в воздухе, за спиной Первого Монстра вырисовывались крылья — светящийся признак снятия Печати Ограничения. Она пробудила в нем жажду. — Хозяин… — Она молила, выставляя перед собой руки. — Хозяин…

Кровь, свежая… Не было мыслей, не было чувств, только животный инстинкт. Есть… Он хотел есть…

Клубок вен перед ним сжался, кажется, она кричала… Он с наслаждением разорвал зубами ее горло, фыркнул кровью, всосал в себя страх, ее силы, улыбнулся, втянул носом запах свежего мяса и вкусил ее плоти.

Свобода, наконец-то! Он одним прыжком преодолел расстояние до окна и взлетел на подоконник. Крылья колыхались в такт его дыхания. Нет запретов, нет ограничений… Как давно он мог ощущать нечто подобное? Ооо… Какая свобода!

Кровь… Непереносимая жажда… Она звала его, бурлила в его венах, пульсировала в висках, стучала одинокой мыслью. Кровь… Где-то текут реки крови… Его творения… Немертвые живые… Кровь…Кровь…Кровь…

— Кровь! — Я резко села, глотая воздух ртом, мне невыносимо хотелось пить. Я обвела взглядом комнату — гостиная, за окном едва-едва пробивается рассвет, я одна. Лео нет. И… — О Боже! — Выдохнула я, не веря своим глазам. Кровь. Алые пятна на белоснежной смятой простыне. Я кончиками пальцев прикоснулась к ужасающе знакомой субстанции. Теплая… К моему горлу подступил комок. Я почти неосознанно и инстинктивно кинулась ощупывать шею.