Дина Сдобберг - Факультет Переполох

— А каким образом это должно задевать меня? — возмутилась уже лисичка. — Его как-то проблемы забеременевшей самочки не волновали.

— Вот так вот, господа студенты! — он посмотрел на притихших и о чём-то задумавшихся парней. — Как вам подобный поворот? И вот такая трактовка?

Студентам "поворот" явно не понравился. Не то чтобы для них в данный момент было важно потомство, но тут их как бы считали этого потомства недостойным. И это сильно било по самолюбию.

Для самого же Гарольда это был удар поддых. Одно дело, думать что где-то живёт рыжая красавица, возможно уже давно с другим, и возможно, считающая его негодяем, сломавшим ей жизнь. И совсем другое, если окажется, что и у него где-то растет вот такая умненькая девочка, не считающая нужным "обременять его лишней информацией"!

Нет! Надо, надо было вытребовать список всех отчислившихся в то время рыжих лисиц и объехать каждую! Тогда это казалось невозможным, это ж надо было бросить абсолютно всё и потратить хорошо, если не год, чтобы всех найти и проверить. Сейчас то, что он этого тогда не сделал, показалось такой дуростью.

А ещё умничка — студентка всё не шла из головы. Что-то неуловимо притягательное было в этой девочке. Наклон головы, нахмуренные бровки, закушенный уголок губы… Взгляд, а потом и мысли, раз за разом возвращались к Сабрине Лиркас. Нет, лис не чувствовал никакого мужского интереса к ней. В принципе, он вообще в этом плане был очень холоден и сдержан. Да ещё и черная молоденькая лисичка, появившаяся из ниоткуда. Чем больше он об этом думал, тем больше он убеждался, что появилась она одновременно с появлением нового факультета неспроста. И он разберётся со всеми этими непонятными моментами.

А сейчас он шёл в кабинет ректора.

— Ты должен дать мне часы у нового факультета!

— Гарольд! Опять ты!? — недовольно отозвался ректор. — Какая блажь у тебя теперь приключилась?

— Это не блажь. Дай мне часы, дисциплина "право"! Им необходимо. Поверь мне! Там одна студентка сегодня заявила, что сообщать отцу ребёнка о ребёнке совсем необязательно! — аргументировал Гарольд.

— Но куда я эти часы впихну? Ты видел учебный план? — спросил его Коган.

— Как сегодня! Ставь в параллель с четвертым курсом. — Настаивал мастер Ларнаки. — Тем тоже не помешает "взгляд со стороны".

— Если я переживу этот учебный год, я буду жить вечно. — Просто простонал ректор.

А в корпусе нового факультета никто и не подозревал о том, что скоро появиться ещё одна дисциплина в расписании. Алия и Ири пытались выяснить причины расстроено-задумчивого настроения Сабрины. Тем более, что скоро им надо было идти на занятия к мастеру Арчи.

Сабрина долго собиралась с силами, потом решительно подошла к двери и закрыла её на замок.

— Вчера в парке я встретила чёрного лиса, — начала она.

— Скорее всего, нашего сегодняшнего преподавателя. — Спокойно сказала Ири.

— Почему ты так думаешь? — поинтересовалась Сабрина.

— Ну, многие знают, что он чёрный. Рыжих очень много, белых несколько кланов, а черный только один и немногочисленный. В Академии точно один такой. — Заверила подругу Ири.

— Не один. — Прошептала та в ответ.

— В смысле? — удивилась Алия.

Но вопросы отпали сами собой, когда на их глазах на месте Сабрины оказалась чёрная лисичка.

— А мужчина, с которым была твоя мама, был преподавателем здесь, в Академии? — спросили девушки, чуть ли не в голос.

Ответа они конечно не получили. Зато хищно блеснув глазами, затискали пушистую красавицу.

— Не переживай, — чесала за ушком зверя Алия. — Ничего он не сделает. А попытается права качать, пожалуемся Торину. Он, как "будущий муж и отец" с него три шкуры спустит и лапы отобьёт!

Даже тявканье лисицы подозрительно напоминало смех.

К концу подходила вторая неделя занятий. Ректору казалось, что о появлении нового факультета никто в Академии не знает. Точнее знает, но совсем не о том, который появился официально, по документам. Только и слышно было: "эти, с "Переполоха", "на "Переполохе" случилось то-то"!

А уж непрекращающиеся приходы преподавателей по поводу студентов-артефакторов его и вовсе доводили уже до трясучки. Гарольд Ларнаки был первой ласточкой. Сначала потребовались дополнительные дисциплины по праву и нормам, почти все, сдвоенные со старшим, четвертым курсом факультета следствия и дознания.

Потом выяснилось, что у детишек уже есть парочка силовых факультативов, утренний и вечерний, у мастера Арчи. Итого, в сумме не менее четырех часов силовых тренировок и тренировок по рукопашному бою ежедневно, это если настроения не будет. А то вечерний факультатив мог и затянуться.

Узнав об этом, ректор прямо спросил, не перепутал ли чего мастер? Это артефакторы! Их задача разбираться в механизмах, проводить техническую экспертизу и создавать артефакты с определенным набором функций! Зачем им рукопашный бой? И выслушал целую лекцию, как вредно долго сидеть в одном и том положении, особенно молодому и растущему организму, как важно для ребят дорабатывать физически. И потом, они же пойдут в стражу работать и где гарантия, что однажды, только один единственный артефактор не окажется на пути у убегающего преступника, например? А потому, не мешало бы ещё и часов добавить, а то два занятия в учебную неделю мало.

Потом выяснилось, что лабораторные занятия и технические дисциплины лучше ставить в конце дня, потому что студенты и преподаватели так увлекались, что забывали о следующих парах. Конечно, ребята, чувствуя вину перед преподавателями, так и не дождавшимися на свои занятия студентов, пытались решить этот вопрос. Но срабатывающие артефакты-напоминалки сильно картину не подправили.

Пришлось править расписание. И вообще, за прошедшее время ректор менял расписание для артефакторов уже несколько раз. Зато ректор оценил прелесть появления в его приемной миссис Квик. Далеко не каждый мог преодолеть этот заслон, и именно поэтому, он был лишён сомнительного удовольствия выслушивать абсолютно все возмущения. А они были.

Были и преподаватели недовольные новыми студентами. Были и студенты, решившие идти привычным путем, но получившие жёсткий отпор. Были и родители, которых сильно возмутило, что драгоценному дитятке прилетело не по-детски. С каким удовольствием он объяснил возмущённому "побоями" папаше, что рассказать про инстинкты двуликого и прочее, что должна была понять и с чем должна была, опять же по мнению папаши, смириться Ири Томас-Фишер, можно прям её родителям. Отцам. Всем троим сразу. Или братьям, особенно тому, что уже не первый год служит старшим отряда стражи.

Великие небеса, как вытягивалась морда разгневанного родителя с каждым словом! Думается, про инстинкты он всё же объяснил, только собственному сыну. Особенно про инстинкт самосохранения.