Дина Сдобберг - Факультет Переполох

Отец Беллинды стремительным шагом пересёк приёмную, даже не заметив побледневшую и зажимающую рот кулаком дочь. Слова отца были хорошо слышимы в приёмной, куда Беллинда прибежала, едва услышав о том, что в Академию прибыл её отец и направился к ректору.

Расслышали эту речь не только ректор и Беллинда, но и миссис Квик и пришедшие за подписями на допуске к лабораториям Академии Ири и Сабрина.

Вечер, как и предполагал ректор, выдался волнительным и суматошным. Сопровождать ребят до управления, где их разделят по группам уже опытных стражей, Вален планировал отправиться самолично. Поэтому, он уже минут пять мерил шагами площадь перед административным корпусом, на которой обычно проводили общие построения для всей Академии, хотя до времени сбора всех записавшихся в патрули ещё оставалось с четверть часа.

Так же его напрягало, что уже полдня, как он оказался без своего секретаря, получив вместо ясного объяснения невнятное "всё потом".

На самом деле миссис Малисента была занята очень важным делом, а именно, успокаивала одну студентку, оказавшуюся не в то время и не в том месте. Едва отец скрылся из ректората, как Беллинда рванула прочь. Ири и Сабрина, забыв и о подписях, и о неприязни, что постоянно демонстрировала ко всем переполошцам Беллинда, побежали за ней. Обе девочки знали насколько импульсивными и подвластными порывам могли быть двуликие.

Именно поэтому, Беллинда, по личному приглашению двух студенток факультета, была проведена в корпус и сейчас сидела в комнате миссис Квик.

— С-сспасибо, — заикаясь от только-только отступивших рыданий, произнесла Беллинда. — А у вас случайно нет мелиссы? Её ещё лимонной мятой зовут?

— Есть просто мята и ромашка для полосканий, — ответила Малисента.

— Тоже хорошо, а можно их кипятком залить, как чай? — попросила девушка. — От истерик хорошо помогает.

— Ого, я бы так и не сказала, что ты в травках понимаешь! — удивилась миссис Квик.

— Да уж получше, чем во всем этом праве, — выдохнула Беллинда.

— Так, если душа не лежит, ты зачем здесь? — Малисента присела рядом, подавая чашку с травами и кипятком.

— Чтоб под гон поудачнее подставиться, и избавить отцовскую шею от обузы в виде себя! — со злостью ответила девушка. — Кто меня спрашивал? Сказали сюда идти и всё. Я же всё пытаюсь отцу понравиться, всё, как он скажет, жену его копирую во всём… И всё равно не угожу никак.

— Его жену? Не маму?

— Нет. Я у отца от гона, ещё до брака. У меня и бабушка под Лоусоном живёт. Мама в родах умерла, отец признал. Но я вот, неудачная у него. — Ответила Беллинда, в голосе которой слышалась вновь поступающая истерика.

— Так, ты давай не отвлекайся, травки вон свои пей. — Призадумалась Малисента. — Слушай, а ты сама-то чего хочешь?

— Я не знаю, миссис Квик, меня никогда об этом не спрашивали. — Растерялась девушка.

Проводив уже успокоившуюся девицу, миссис Квик направилась в общую гостиную, где сейчас шли последние проверки перед выходом, чтоб ничего не забыть и не остаться с голыми руками в нужный момент. Затянутые в те самые комплекты одежды, так напоминающие форму стражи, ребята больше напоминали выпускников военного училища, нежели студентов вполне себе мирного факультета.

Убранные и затянутые волосы, чтобы не мешались и не лезли в глаза, никаких украшений и лишних аксессуаров. Зато были усиливающие вставки на форме, мягкие портупеи, полные колбами с алхимическими составами патронташи. За прошедшую неделю ребята так натренировались, что могли даже в полусне с закрытыми глазами достать нужную.

Высокие накладные вороты, обхватывающие шею и легко трансформирующиеся в респираторы, что позволяли находиться в месте взрыва собственных колб. А ещё у каждого были очки на кожаных оплетках. Точнее это были линзы, впаянные в широкие полоски обработанной Олди кожи. Мало того, что благодаря этому изобретению, ребята защищали глаза от воздействия алхимических составов, так при помощи мастеров-артефакторов, в них встроили регулятор функции видения в темноте.

Активировав эту возможность, ребята получали способность видеть почти в полной темноте. Пусть силуэтно, словно в сером тумане, но это было сродни волшебству.

Но если опустить небольшое колёсико регулировки совсем вниз, то линзы моментально затемнялись, и в них можно было даже на солнце смотреть совершенно спокойно.

Мастер Кельвин Барг очень любил, когда студенты сами доходили до определенного вывода, иногда совсем не к тому, которого ждал мастер. Но тем и интересно было развитие мыслей студентов. Если конечно, эти мысли у студентов были. И если мысли были не на уровне животных инстинктов.

— Вот скажите мне, студенты, что самое уязвимое в темноте? — спрашивал мастер, стараясь подвести студентов к пониманию, что кто-то совсем не с благими намерениями может напасть на них со спины.

— Наверное, глаза. Да, я думаю, глаза. — После недолгих раздумий ответила Алия.

— Почему такой вывод? — заинтересовался мастер.

— Когда в темноте резко зажигается свет, двуликий на несколько минут словно слепнет. Теряет ориентацию в пространстве и становится уязвимым и беззащитным. — Разложила, как пришла к таким заключениям Алия.

И вот теперь, те из ребят, кто метал тяжёлые предметы дальше и точнее всех, имели на бедре небольшую нашивку, в которой хранились по несколько странных предметов, напоминающих шайбу. Стоило активировать их и бросить, как от столкновения они срабатывали, как резко включившийся большой фонарь. И пускай хватало их работы ненадолго, необходимо было вновь активировать и бросать, но они дарили несколько минут абсолютной беспомощности противника. А так же могли быть сигналом, что нужна помощь.

У многих были при себе индивидуальные артефакты, такие как гарпуны и арбалеты. Завершали экипировку амулеты связи и аптечки. В которых, помимо средств первой помощи, во втором отделении находились кружки, сохраняющие напитки горячими и свёртки с бутербродами.

— Кто их знает, этих стражей, как они вас кормить собираются? — ворчала миссис Квик, нарезая мясо для тех самых бутербродов. — Я хочу быть спокойна, что детям есть, во что зубы запустить.

А ещё на левых предплечьях формы у каждого студента сразу под вышитыми шестерёнками, ставшими уже даже не эмблемой, а настоящим гербом факультета, появились пять клиновидных нашивок, одна из которых была заткана, нитью того же цвета, что и шестерёнки.

Осмотрев ребят ещё раз, мастера и миссис Квик отправились провожать ребят на их самое первое дежурство.

На площади перед административным корпусом, где расхаживал в ожидании ректор, студенты "Переполоха" ожидаемо оказались первыми. Почти следом объявились Эл, Торес и Влад. Почти без опозданий появились вчерашние переговорщики, внимательно рассматривающие шеренги выстроившихся переполошцев. И только потом, кураторы курсов почти насильно привели остальных записавшихся.