Александр Верт - Пекло 2

Разгар жары они переждали под землей, даже немного поспали оба, а теперь спешили на точку сбора, не зная, сколько на самом деле времени провели внутри вулкана.

− Ну, может, хоть приблизительно? – спрашивала Карин, пытаясь разобраться. Она до такой степени перепугалась, что не могла теперь ничего понять.

Вильхар тоже не мог.

− Да откуда мне знать?! – кричал он зло. – Ты, блять, техник. Ты и разберись!

Карин не разобралась. В танкобуре не было ни одного прибора, связанного со временем. Это доводило ее до безумия, зато она смогла найти под панелью подобие бортового компьютера, но такого старого, что она не смогла быстро сообразить, как он работает. Главное, время он тоже не показывал.

− Да не могло пройти два дня, − в итоге заключил Вильхар и предложил просто ехать дальше, а там ждать.

Так у самого киля они и поступили.

− Я на охоту, а ты лучше сиди внутри, договорились?

Карин только кивнула. Где-то далеко отсюда мерцало что-то, но она не решалась спросить и даже не догадывалась, что это прожектор над волчьим логовом.

Чтобы не сидеть без дела, не предаваться усталости и волнению, она легла на пол под пультом управления и снова открыла данные бортового компьютера в надежде найти сохраненный маршрут или хоть что-то полезное. Долго нажимала на разные кнопки, но, вместо данных, то и дело получала засвеченный экран.

«То ли код доступа скрытый стоит, то ли программа повреждена», − думала Карин, но не оставляла попыток, пока не услышала, как что-то ударилось об пол.

Танкобур громыхнул весь под чужими ногами. Она вздрогнула, подняла глаза и тут же выдохнула, приподнимаясь.

− Вы вернулись, − буквально простонала она, поймав взгляд Оливера Финрера.

Так он на нее еще никогда не смотрел, а у нее сбивалось дыхание.

− Все хорошо? – спросила она, хотела встать, но он вдруг опустился рядом первый.

Его губы внезапно оказались так близко, что Карин обо всем забыла.

− С твоим капитаном точно все хорошо, − сказал Олли, глядя ей в глаза.

Он тяжело дышал и пытался совладать с собой, но никак не получалось, будто они снова оказались вдвоем в темной комнате, будто он снова вытащил тот проклятый жребий. Словно все прошедшие дни он игнорировал в себе это желание, а теперь оно вырвалось и захлестнуло разум.

Карин хотела сказать, что она не про Берга, что хотела знать не только о нем, но и о нем – конечно тоже, но мысли запутались так, что она смогла лишь закусить губу в тот миг, когда он посмотрел на ее губы, чуть пересохшие. Нижняя успела даже треснуть от жары. Кусая ее, Карин выдавливала капельку крови и это почему-то добивало.

«Гребаные слюнявые поцелуи», − подумал Шеф и дернулся к ней, впиваясь в ее губы жадно, зло, яростно, будто это был не поцелуй, а бой, который Карин тут же проиграла, раскрываясь перед ним, покоряясь и возвращаясь на пол, утягивая его за собой.

− Я скучала, − простонала она, когда он позволил ей сделать вдох. – Я ждала тебя.

− Меня, − не то спросил Шеф, не то лишь начал спрашивать и просто передумал.

Хватая ее за волосы, он снова ее целовал, окончательно пьянея от солоноватой крови и песка на губах, от того, как она задыхалась под ним. Он дергал ее майку, неловко задирал, чудом не порвав, и буквально впивался пальцами в грудь.

Так грубо к Карин никогда не прикасались, даже в порыве страсти Берг был нежнее и руки у него не были такими шершавыми, но ее выгибало на грязном полу от прикосновения мозолистых рук к нежным чувствительным соскам.

У них есть время, Шеф точно это знал. Они встретили Вильхара, подъезжая к скалам, потому Шеф раздал всем задания, приказал заниматься лагерем чуть в стороне и сказал, что пойдет осмотрится, заодно позовет Карин к ужину.

Пойти за ним никто не мог – по крайней мере, Шеф в это верил, и, когда она едва ощутимо прикасалась к его животу, дразня кожу пальцами, он отрывался от ее губ, чтобы расстегнуть ремень, потому что от ее рук вставший член вздрагивал, а она, вместо смущения, сама тянула руку и расстегивала штаны, чтобы прикоснуться так же едва ощутимо к чувствительной коже.

− Поцелуй меня, пока я снова не начала думать, − попросила Карин, понимая, что так нельзя, что все это неправильно, что это настоящая измена, но она мечтает о ней, сжимая рукой его член.

− Да, − ответил Шеф, хотя понятия не имел, с чем соглашался.

Вместо разума в нем остался один горящий, бьющийся в висках пульс. Он задирал ее майку еще выше и целовал, только уже не губы, а ее грудь. Ту самую единственную, теплую, настоящую грудь, о которой он думал несколько часов. Она вскрикивала томно и ерзала под ним так, что даже жестяная пряжка ее ремня дразнила яйца, а ему казалось: еще одно касание ее рук и он кончит ей в ладошку, как мальчишка; но каким-то чудом этого не происходило, и он цеплялся в ее соски, дразнил их языком, покусывал ее грудь и пьянел от ее стонов.

Они были так заняты друг другом, что не слышали, как Берг тихо спустился по лестнице и отступил в темноту. Он забыл даже о боли в ноге, видя в тусклом свете одного экрана, где-то под панелью этих двоих.

Теперь он точно знал, что ему говорили правду. Никто ее не принуждал. Она сама держалась за его член, сама гладила его спину.

− Олли, − стонала она в темноте. – Я сойду с ума, слышишь меня?

− Да, − пьяно и довольно отвечал он и целовал ее прямо у Берга на глазах. Целовал, вжимая в грязный пол, а она забывала про член, шарила по коротко стриженной голове и, не найдя за что уцепиться, хватала за плечи, тянула к себе, проклиная его колючую бороду, полную песка.

Берг мог бы выдать себя, мог бы спросить какого хрена тут творится. Он даже видел это в своей голове. Он мысленно орал на них, но не мог ничего сказать, не мог пошевелиться, а они все целовались и целовались.

Шеф расстегнул штаны Карин и снова вцепился в ее шею, будто у них было так много времени, что полночи можно было изучать друг друга руками и губами, а потом еще трахаться до самого рассвета или, напротив, насытиться можно одними лишь поцелуями, покусыванием губ, вздохами: резкими, безумными, пьянящими.

− Эй! – внезапно крикнул Кастер где-то возле самого бура. – Я иду за своей добычей! Карин, где ты спряталась, сегодня моя ночь, детка!

От этих слов, совершенно неожиданных, Карин и Шеф замерли, перестали дышать и почти испуганно посмотрели друг другу в глаза. Он – от осознания, что сам это натворил, а теперь готов убить Кастера, просто чтобы тот заткнулся, послать его трахать Виту или как там звали волчью шлюху? От него хотелось избавиться. Любым путем, любыми средствами. Только бы ее не отдавать. Никому не отдавать.

− Не надо, прошу тебя, − простонала Карин уже совсем иначе – испуганно, сдавленно, и губу закусила совсем не так.