Марина Эльденберт - Истинная поневоле

— Как мой малыш.

— Я не знаю, расскажет ли Август об этом старейшинам, — продолжила Венера. — Не каждый волк признается в поражении. Скорее, залижет раны и будет мстить. Но Доминик должен знать.

Доминик точно должен знать. Особенно сейчас, когда времени осталось не так много. Но как заставить этого самоуверенного альфу поверить в то, что Хантер силен и опасен?

— Собираешься ему рассказать? — спрашиваю я.

— Да, — твердо заявляет Венера. — Сделаю это на вечеринке. Он мой альфа. Я приносила ему клятву верности.

— Почему тогда сначала рассказала мне?

Венера широко распахивает глаза.

— Потому что… Вдруг это важно? То, что знает Бичэм. И мне показалось, что мы можем стать подругами.

— Не можем, — возмущаюсь я, — мы уже подруги.

Я поднимаюсь и снова обнимаю ее.

— Ну что? Можно начинать вечеринку? Ты так пойдешь или переоденешься?

Венера хмурится, глядя на свое темно-синее, соблазнительно облегающее фигуру платье:

— Я недостаточно хорошо одета для вечеринки?

— Ты всегда одета так, будто собираешься на вручение какой-то кинопремии, но я решила уточнить.

Венера смеется: впервые за вечер легко и искренне.

— Пойдем, — говорю я, но она меня останавливает:

— Чарли! Ты ему позвонишь?

— На моем телефоне блокируется сеть, а доступа к вайфаю у меня нет.

— Вообще-то есть. — Венера достает из сумочки карточку с набором букв и цифр и вручает мне. — Доминик попросил передать.

Я сжимаю карточку в руке, и у меня даже зудят пальцы от желания немедленно его ввести, чтобы узнать, что нарыл Хантер.

Я пообещала этого не делать.

Не просто пообещала — дала клятву альфы.

Но я не вервольф и не альфа, а моей дочке может понадобиться помощь.

Вот если бы Хантер все рассказал Венере!

Так было бы гораздо проще.

Да и есть ли ему что рассказывать? Или Доминик прав и это очередная игра?

Кажется, я окончательно запуталась.

— Чарли! — говорит Венера, выталкивая меня из мрачных мыслей в не менее мрачную реальность. — Не звони ему.

Я приподнимаю брови.

— Почему?

— Он опасен. И пугает меня, а я не из пугливых.

— Верю, — коротко улыбаюсь я. — Но ты только что сама сказала, что это может быть важным для моего малыша.

Во взгляде Венеры отражаются мои сомнения, но она все равно упрямо сжимает губы.

— Доминику вряд ли это понравится.

— Мне тоже не нравится его скорая женитьба на Одри, и что теперь?

Я прикусываю язык, причем натурально, и легкая боль отрезвляет.

— Так, закрываем тему и идем веселиться. В конце концов, нас ждет вечеринка.

Венера догоняет меня в дверях и кладет руку на мое плечо:

— Я знаю, что ты расскажешь обо всем Доминику и он найдет лучшее решение. Он не такой, как мой бывший муж. Ради тебя он готов на все, Чарли.

Она выходит из спальни первой, мне остается только следовать за ней.

Хочется догнать Венеру и поспорить насчет ее слов, но я прекрасно понимаю, что буду спорить не с ней, а сама с собой. Потому что знаю себя и знаю Доминика. Не так, как хотелось бы, но знаю.

Что-то творится с ним.

Что-то там происходит в их волчьем обществе, о чем он упорно молчит.

А я? Я требую от него откровенности, а сама поступаю так же?

Нет, не на этот раз.

Он должен узнать про Хантера. И пусть делает что хочет, но пусть узнает все про имани и их детей, потому что я собираюсь сохранить свою малышку.

Нашу малышку.

Музыку слышно на третьем этаже, это какой-то современный кавер на ретро-мелодию. Холл первого этажа украшен длинными гирляндами желтых фонариков, а двери, судя по всему, не успевают закрываться из-за прибывающих гостей. Роль дворецких сегодня выполняют уже знакомые близнецы, и Чарльз подмигивает мне, когда мы с Венерой спускаемся по лестнице.

— Привет, — говорю, приблизившись к ним, когда очередная партия гостей, старательно сворачивающих на меня шеи, отправляется вглубь дома (предположительно в сторону большого зала). — Не видели Доминика?

— Привет! Альфа был здесь полчаса назад, но наверх не поднимался. Посмотри в зале для советов или спроси у ма.

— У ма?

— У Клары Экрот.

Вот это поворот! Клара, оказывается, старше, чем я думала, а Чарльз и Майкл кузены Доминика?

— Благодарю, парни.

Я увлекаю за собой Венеру, и мы движемся по стрелочкам-гирляндам. Музыка становится все громче, к ней присоединяются голоса. Которые синхронно стихают, стоит нам войти в зал. Еще бы мелодию остановить, и у меня будет полное дежавю.

Потому что все смотрят на меня.

Или, в данном случае, на нас с Венерой.

А я чувствую себя словно на чужом празднике: неловко и странно. Тем более что Доминика нигде не видно. Зато видно Клару, она стоит в кругу других волчиц, к ним и направляюсь.

— Всем привет! Чудесная музыка! А зал просто преобразился.

Зал действительно преобразился: украшенный разноцветными фонариками и свежими цветами, у стен столы с закусками, под потолком зеркальный шар. А вот народ еще трезвый и разбился на группы. Хотя, учитывая, что алкоголь на волков не действует, трезвым он так и останется.

— Благодарю, Шарлин, — улыбается волчица. — Очаровательное платье.

Мне показалось или она напряглась, бросив взгляд на Венеру? Интересно.

— Спасибо. Чарльз сказал, что вы знаете, где Доминик.

Клара покачала головой.

— Где-то в доме.

А поточнее?!

Этот дом как лабиринт.

Впрочем, спросить я не успела: возобновившиеся разговоры снова стихли. Клара посмотрела на двери и едва слышно прорычала:

— Только этого не хватало.

Я обернулась и наткнулась взглядом на пару, вошедшую в зал. Седовласый вервольф осматривался с таким видом, будто здесь плохо пахло. Его я видела впервые, но фамильный взгляд Конеллов успела узнать.

Тем более что под руку с ним шла Одри.

Сегодня Одри была в белоснежном платье, которое, наверное, в очередной раз должно было напомнить о ее статусе невесты. Ее длинные блестящие волосы волной стекали до самой талии, она сама была блестящей и нарочито довольной. По крайней мере, на губах Одри играла загадочная улыбка.

— Кто их пригласил на мою вечеринку? — поинтересовалась я, сделав упор на слове «моя».

Вопрос был чисто риторический, но Клара решила на него ответить:

— Пригласить в поселение может только альфа. Другие вервольфы не могут ступить на чужую землю без его позволения.

Их позвал Доминик?!

Это вряд ли. Он не подарок, но трясется над ребенком и моей спокойной жизнью.

— Исключения составляют невесты? — уточняю я.

— Нет. Только старейшины.

Мой взгляд переметнулся от Одри к ее спутнику.

Попроси меня кто-то описать его одним словом, я бы назвала его величественным. Королевская осанка, хищная грация и соответствующий взгляд. Общего с Ричардом Конеллом у них разве что взгляд и надбровные дуги.