Карина Демина - Одинокий некромант желает познакомиться [litres]

Который опасно накренился.

– Я хочу есть.

– Сочувствую.

– Ты не поняла, женщина, – он старался говорить грозно, но голос срывался. – Подай мне… чаю. Немедленно.

– Немедленно не выйдет. – Анна скрыла улыбку.

Она поняла, на кого похож этот паренек. Оно, конечно, маловероятно, хотя сходство просто поразительное. Стоит отписаться Святославу, может, и вправду случайное дитя.

– Почему? – и вновь сип.

Голос сорвал?

– Потому что чайник я только поставила, – Анна включила огненный камень. – Следует подождать, пока вода закипит, а потом остынет достаточно, чтобы не испортить сбор. Ты какие чаи любишь?

– Всякие. – Ноги со стола он все-таки убрал. Но тут же вспомнил о своей важности и попытался выпятить грудь. – Дорогие! Я люблю дорогие чаи. И пирожные. У тебя есть эклеры?

– Есть, – Анна с трудом сдержала улыбку. – И эклеры. И корзиночки с кремом. Есть еще сахарные кольца…

Благо телефон в кондитерской имелся. Часу не прошло после звонка, как заказ доставили. Нет, Анна не собиралась навязываться. Она просто позвонила. Вдруг заглянет кто-нибудь, а у нее на кухне пусто. Нехорошо, когда у женщины на кухне пусто.

Мальчишка сглотнул.

– Как тебя зовут? – поинтересовалась Анна, вытащив из шкафчика плотную коробку, украшенную золочеными виньетками.

– А тебе зачем?

– Несколько невежливо приходить в гости, не представившись. Не находишь?

Он посмотрел на Анну искоса, но все же ответил:

– Богдан. Калевой. И знаешь, кто мой отец?

– Знаю, – все-таки не совпадение. Удивительно. Бывает же. – Мы были представлены. Ты очень на него похож.

– Неправда, – буркнул мальчишка, и плечи его опустились.

Анна сняла с полки чашки. Поставила. Травы… Укрепляющий? Или нет, скорее противопростудный, с таволгой и листьями смородины, цветом бузины и сушеной клюквой. И толику гречишного меда.

Она осторожно коснулась грязной шеи, и мальчишка застыл.

Святослав – маг жизни и силы немалой, а сын… сходство несомненно, здесь и кровь сличать нет нужды, но вот дар… Почему темный? С другой стороны, жизнь порой и не так шутит.

– Ты чего? – шепотом поинтересовался Богдан.

– Ничего, – руку она убрала. Надо будет сказать Глебу, чтобы целителя пригласил. – Учишься, стало быть?

Мальчишка скривился.

– Не нравится?

– Ерунда какая-то, – он подвинул чашку к себе и сунул нос. – Что это за дрянь?

– Травы.

– Я не хочу трав, я чай хочу! – он с силой оттолкнул чашку, и та полетела на пол, брызнули осколки. А Богдан замер. Он как-то вдруг съежился, сгорбился, голова втянулась, а руки задрожали. – Я… я не… не специально. Я…

– Это просто чашка, – Анна достала веник. – Уберешь?

Он молча сполз со стула.

– Чай тоже трава. Листья чайного дерева, – Анна сняла с полки еще одну чашку. – И польза в них есть, но не та, которая тебе нужна. Где простыть умудрился?

Мальчишка неловко махал веником, силясь собрать осколки в одну кучу. Получалось не сказать чтобы хорошо, осколки разлетались, Калевой пытался их собрать, а они вновь разлетались.

Анна не вмешивалась.

– В лесу. На кладбище. Мы… ездили. Кости собирать. На практику, – он шмыгнул носом.

И попытался справиться с дрожью, но не получилось. Плечи его мелко затряслись, а потом и он сам, от макушки до пят.

Он стоял, вцепившись в этот несчастный веник, и дрожал.

– Тише, – Анна обняла его. – Кости это просто кости.

Богдан всхлипнул и, выронив веник, вцепился в нее, прижался всем тощим телом.

– Не просто… оно… оно там было… их убивали… я чувствовал… я знал, как им больно, понимаешь? Почему так… их всех… я слышал, как они зовут… и сейчас еще. Глаза закрываю, и опять, опять…

– Ты говорил кому-нибудь? – она гладила по пушистым волосам.

– Я не псих!

– Ты не псих, – согласилась Анна. От мальчишки пахло землей и еще кладбищем, тот особый запах тлена, камня и полыни, который имеет обыкновение привязываться к одежде. – Ты темный. Одаренный. И дар твой проснулся.

– Да. Давно. Знаю. Раньше не было. Раньше… а они горели… все там горели… а потом тварь вселилась в Арвиса… и тоже говорила… для всех. И для меня. Я не хочу, чтобы в меня тоже вселилась тварь. Я… боюсь.

Он все же успокоился. И всхлипывать перестал. И нашел в себе силы отцепиться от Анны:

– Я ничтожество?

– Ты ребенок. Садись, – она указала на стул и сама взялась за веник.

Стоило добавить в сбор пару веточек ромашки. Пустырник чересчур горчит, да и не столь уж безобиден он, чтобы ребенка поить.

Богдан послушно устроился за столом. И кружку подвинул. Правда, тотчас убрал руки. Отвернулся.

– Я должен… я должен быть… соответствовать… показывать пример. А я… я только и думаю, чтобы написать отцу, попросить… он не заберет, я знаю. Но я попрошу, и вдруг…

Анна сняла чайник. Наполнила кружки. Прикрыла их блюдцами. Она принесла коробку с пирожными. Поставила.

– Я ничтожество. Я никогда… все ждали, а я никогда не мог… ничего не мог…

– Чего именно?

– Ничего. Чистописание? У меня буквы кривыми выходят…

– У твоего отца почерк тоже далек от идеального, уж поверь, – Анна устроилась напротив мальчишки, который, впрочем, ее и не заметил.

– Задачи – ни одной сам… Я слишком туп, даром что граф. География? Для меня карты темный лес… Я бездарь.

– Кто тебе такое сказал?

– Тетя.

Странно. Анна почти ничего не знала о семье Святослава, все-таки связывали их отношения скорее приятельские, основанные на любви Калевого к розам, нежели дружеские. Он упоминал, что овдовел и случилось это довольно давно, однако нового брака не искал, находя утешение в работе. И в розах.

«Агния». Красивый сорт. Крупные цветы того рыжего цвета, который кажется огненным. Они меняли окрас, постепенно светлея, выцветая на солнце.

– Мамина сестра?

– Папина.

– Возможно, она была чересчур строга?

– Она вырастила папу. Я на него не похож.

– Ты на него очень похож, – Анна улыбнулась. – Поверь мне…

Не поверил.

А Святослав знает, что за мысли вложили в голову его сына?

– Мама была темной. И я в нее пошел. Их брак был ошибкой. Отцу следовало более внимательно подходить к выбору жены. И скоро он выберет новую. Достойную.

– Чушь, – не выдержала Анна.

Стоит отписаться, но… дела семейные. И получится неловко. Как постороннему лезть в чужие семейные дела?

Но у нее не так много времени осталось, чтобы обращать внимание на светские условности. Даже если Святослав обидится, она все равно должна. Хотя бы ради этого мальчишки, который уставился в чашку, будто надеясь в ней отыскать ответы.

– Не чушь. Я не имею права наследовать титул.

– Почему?

– Потому что недостоин.

– Видишь ли… – Анна вдохнула легкий травяной аромат. – Наследование происходит не по чьему-то достоинству, – прозвучало несколько двусмысленно, но мальчишка не заметил, – а по правилам, которые описаны в кодексе. Так вот, насколько я знаю, наличие силы, или отсутствие ее, или же направленность дара никак не влияют на твои права.