Кристина Логоша - Змеица

— Я передумала.

— О чем? — с насмешкой спросил змееликий.

— Я не пойду добровольно — волоките силой.

И что есть духу рванула по улице. Не сделав и десяти шагов, меня настигли мужские руки и, ловко перекинув перекинули через плечо, понесли к экипажу.

— Передумала она… — произнес со смешинкой в голосе дахар.

— Отпустите меня! Вы не имеете права! — тарабанила его кулаками по спине, но от этих ударов было больно только моим рукам.

Дверка открылась, и меня зашвырнули внутрь. Не успел змееликий сесть, как я кинулась к выходу. С молниеносной реакцией хищника он перехватил меня и прижал своим телом спиной к сиденью. Руки зажал над головой, внимательно рассматривая мое лицо.

— Тихо ты, дикая, — два змеиных глазах смотрели мне прямо в душу. — Успокойся… успокойся… — его голос превратился на убаюкивающее шептание, — тебя никто не обидит… тебе нечего бояться… ш-ш-шаяни-и-и.

Страх улетучился, мне не хотелось убегать. Я растворялась в золоте его глаз, тонула с головой. В них было столько тепла и желания. И манящий изгиб его уст… поддавшись непонятному порыву, я потянулась к ним губами. Легкого касания хватило, чтобы дахар обрушился требовательным поцелуем. Он жадно пил меня, с каждым мгновением становясь еще ненасытней. Приоткрывая губы, проник в мой рот, переплетая наши языки в причудливом танце. Холод его пальцев я почувствовала сквозь ткань, резко дернув за полы, он вырвал пуговицы, и они раскатились по салону. Ключицу обжег лед его прикосновений, растекаясь волной жара в моем теле…

Неожиданно он отстранился, оставил мои уста, что-то прошипев. Смотрел гневно, словно и не было мгновений нежности. Казалось, он готов меня убить. Тут же пропала пелена наваждения. Он меня загипнотизировал! Я запахнула разорванные полы, вжимаясь в спинку кресла, загнанным зверем глядя на него.

Змееликий вопрошающе протянул мне руку.

— Дай свою ладонь. — Я медлила. — Скорей!

Приказал резко, и я подчинила, с любопытством рассматривала свою руку — она была моя, но поверх нее появился рисунок золотой змеи. Кольца рептилии обвивали запястье, кисть и фаланги пальцев правой руки. Раскрытой пастью заканчивалась у меня на ладони.

Змееликий внимательно осмотрел рисунок, а затем отпустил мою ладонь.

— Что это?

Мужчина поник. Искорки в глазах погасли. Он погрузился в свои мысли, не замечая меня.

— Метка. Змеица, — ответил с досадой.

Сквозь плотные занавески на окнах было невозможно рассмотреть, куда мы приехали. Радовало, что дорога оказалась недолгой. Мужчина сидел, откинувшись на спинку кресла. Тень падала на его лицо, но я чувствовала, как он смотрел на меня.

— Выходи.

Упрашивать не надо было, я рванула на свободу. Отворила дверку, ступив на подножку — неужели это мой дом?! Тисками сковала мое запястье мужская рука, останавливая.

— Я не прощаюсь, Марианна, — два змеиных глаза застыли в паре сантиметрах от моего лица. Кожу обожгло морозном дыханием. — Мы еще встретимся… Помни мою щедрость.

Я окаменела в ожидании, когда он меня отпустит. Нехотя, но дахар разжал пальцы.

Не оборачиваясь, кинулась к двери дома. Сердце бешено грохотало. Хорошо, что у меня был запасной ключ, хозяйка удивилась бы моему внешнему виду. Зашла в комнату и закрылась на массивный засов, и только тогда смогла перевести дыхание. Не верилось, что такое произошло со мной. Я ведь была острожной и не привлекала к себе внимание.

Ребекка пропала, когда мне было тринадцать. Утром того дня во дворе я нашла горстку монет, а вечером она не вернулась. Говорят, змееликие присылают плату за похищенных девушек. Бить тревогу, звать на помощь или объявлять розыск не имело смысла. Дахара священны, если Ребекку и удалось бы найти, забрать ее невозможно.

Мать долго убивалась и сделала все, чтобы я не повторила ее участи. С детства учила быть незаметной, одеваться непримечательно, избегать людных мест и никогда не смотреть мужчинам в глаза… А потом ее не стало, и я осталась совсем одна. Чем старше становилась, тем реже доходили слухи о пропажах девушек, но страх толстыми корнями врос в мое сердце.

Как же угораздило этого дахара забрести в наше захолустье? От Хрустального города до нас сотни километров. Отдаленная провинция всегда казалась безопасной.

Осторожно подошла к окну и отодвинула шторку — улица пуста, экипаж уехал. Вздохнула с облегчением. Обошлось.

— Змеица, — произнесла незнакомое слово, разглядывая рисунок на правой руке.

Метка переливалась золотом. Никогда не слышала, чтобы у человека от пальцев до локтя появилась татуировка. Обычно метят рабов, а у меня она откуда взялась? Но даже если так — почему она так остудила змееликого? Это же его рук дело. Или все же не его?

— Шаяни. Что такое шаяни?

Пока пришивала пуговицы, краснела и злилась. Благо почти такие же нашлись у меня в шкатулке. Даже если хозяйка с утра кинется пропажи, скажу, что взяла платье подлатать.

Было стыдно, что я поддалась гипнозу дахара и сама его поцеловала. Да и как тут устоять, если ты заперта в экипаже с тем, у кого самая сильная магия в империи? Свое привилегированное положение они заслужили на полях битв, защищая границы от захватчиков.

Злилась не только из-за этого. Нужно искать новую работу и менять место жительства. Дахар прямо сказал, что эта встреча не последняя, а значит, здесь небезопасно. Нужно явиться в ресторан за расчетом. Сумма небольшая, но хватит на первое время. Все лучше, чем ждать возвращение змееликого.

Черная платье сидело на мне, как мешок, цвета вороного крыла волосы собрала в длинную косу. Бледная кожа, словно мраморная, на которой зияли два темно-синих глаза под тяжестью длинных черных ресниц. Ребекка была красавицей, я на нее очень похожа. Интересно, она жива? Удалось бы мне ее увидеть, если бы меня забрал дахар? Нет, лучше этого не знать. Я уеду, и меня больше никто не найдет.

Другое место, другая работа, другая жизнь, в которой не будет змееликих. Я улыбнулась своей мысли. Закрыла дверь на замок и вышла на улицу. Погода стояла чудная — легкий теплый ветерок выбил несколько прядей из прически. Лавочники открывала свои магазины. По утреннему городу проезжали экипажи. Один проехался со мной вровень и остановился. Я прибавила шагу, помня об обещание змееликого.

— Госпожа, дорогая, помогите неумелой женщине, — раздалось из остановившегося транспорта.

Женщина слегка за пятьдесят в опрятной одежде. Ничего необычного, да и видно было, что ей тяжело спускаться — она придерживала рукой трость.

— Конечно. — Я подошла к ней и подала правую руку, помогая ей спуститься.

Цепкой хваткой она оперлась на мою ладонь и с тяжелым вздохом спустилась на тротуар.