Кристина Логоша - Змеица

Поводом была закрытая выставка. Меня пугало хвостатое высшее общество, но находиться в компании назойливых охранников было невыносимо.

Новое платье для выхода больше радовало камеристку, чем меня. Летящая розовая ткань, декорированная переплетением золотых звеньев, которые перекликались с украшением из цепочек на моей голове.

— Тикка для волос вам очень идет, госпожа Марианна, — сделала комплемент камеристка.

Мне нравились красивые вещи, но когда понимаешь цену, которую пройдется за них заплатить, их красота меркла.

С туалетного столика что-то упало и со звоном покатилось по полу. Девушка наклонилась и подняла с пола двенадцать тонких колец разного размера.

— Зачем так много? У меня же десять пальцев, — удивилась я новой метаморфозе.

— Это кольца для флангов пальцев. Носят комплектом на одной руке.

Камеристка помогла надеть необычное украшение, которое красиво дополнило чернильную Змеицу. Я настолько свыклась с этим цветом, что уже и забыла, как действительно выглядит отметка.

— Я не уверенна, что хочу надевать эти кольца.

Все же это подарок Камиля, и как-то неправильно их носить.

— Госпожа, они идеально подходят к вашему наряду, — взмолилась девушка. — Походите в них хоть немного, а потом снимете и положите в сумочку.

Всегда можно снять драгоценность, чтобы ее не увидели. Под напором девушки я сдалась.

С Ульвирой и в сопровождении одного из нагов-охранников мы доехали до центра города. Последние лучи солнца золотили купола городских строений. Фасад галереи был украшен мелкой аквамариновой плиткой. Над входом висела табличка с надписью на серпентате. Здесь не было так людно, как на балу шаяни. Пока мы выходили из экипажа, к входу подъехала всего одна карета.

У парадного входа стояли два нага и госпожа Берна.

— Ульвира, дорогая, как я рада тебя видеть. Как же здорово, что ты привела свою подопечную. Я познакомлю вас с выдающимися людьми.

— Благодарим за приглашение, — ответила хозяйка дома Медянок.

— Госпожа Берна! — раздался незнакомый голос с конца улицы.

Искусствовед манерно закатила глаза:

— Опять это недоразумение, — шепнула себе под нос.

Стремительным шагом к нам приближался мужчина с десятком свертков пергамента. Вид у него был неопрятный: старая одежда заношена до дыр, волосы сбиты в колтуны и неаккуратно спадали на плечи, на лице щетина. Он не намного старше меня, но внешне походил на старого попрошайку с грязными руками.

— Госпожа Берна! Я принес вам показать свои работы, — забавный бродяга подошел и развернул свертки.

На них были нарисовали портреты, предметы быта и пейзажи. Все работы черно-белые, маркие, но не лишённые очарования. У художника был талант.

— Эмин, я же тебе говорила — меня интересуют угольные наброски. Приноси что-то стоящее. От твоих работ потом невозможно отмыться. Мне это неинтересно.

На лице мужчины было написанное сильнейшее разочарование.

— Но вы ведь просили, чтобы я принес вам работы, написанные углем. Я потратил последние деньги на холсты. Вы же обещали…

— Что за вздор?! Никому я ничего не обещала. Оставь меня в покое, Эмин. Я сто раз говорила — найди себе другое занятие. У тебя нет таланта.

Он выпустил картины из рук, они посыпалась на землю. Легкий ветерок подхватил их и понес по улице. Художник этого не замечал — с глазами, полными разочарования, он смотрел на Берну, которая делала вид, что ничего не происходит.

— Как так? Вы ведь сами меня просили прийти! Я ведь остался без гроша…

— Ты меня неправильно понял.

Берна недовольно стрельнула глазами и взяла под локоть Ульвиру. Неприятное чувство несправедливости болью откликнулось в моем сердце. Мы переступили порог галереи, оставляя мужчину на улице.

Выставка была изумительной. Сквозь стеклянный купол падали последние лучи солнца. Вокруг царил легкий полумрак, а возле произведений искусства стояли канделябры с заклятыми свечами. Охранник потерялся в темноте, и я его почти не замечала. Помещение было достаточно просторным. На одну экспозицию для статуи или трех-четырех картин выделено отдельное пространство, отделенное от других перегородками. По периметру вальяжно прохаживались ценители.

— Марианна, хочу тебя познакомить с организатором этого мероприятия, — Берна подвела меня к нагу. Я тут же потеряла нить разговора, краем уха услышав знакомый голос.

— …Камиль, посмотри какая ерунда, — говорила Дилара.

Звуки доносились из одной из экспозиций. Я коснулась руки с кольцами — нужно их снять. Не стоило идти на поводу у камеристки. Теперь он подумает невесть что. Говорят же, если носишь подаренные мужчиной украшения, признаешься в симпатии к нему. Крутила кольца на фалангах пальцев, но они как специально не снимались.

— Госпожа Ульвира, Марианна, как я рад вас видеть, — к нам подошел Бахрам. В темноте его глаза отражали свет. — Позвольте, я украду у вас вашу подопечную. Обещаю вернуть ее в целостности и сохранности.

С мольбой во взгляде я смотрела на Ульвиру, но у хитрой лисы на мой счет имелись свои планы.

— Конечно, как я могу отказать сыну старого друга?

Бахрам аккуратно приобнял меня за талию и повел в сторону одного из залов. Ну Ульвира! Я тебе еще это припомню.

— Ты сегодня молчаливая. Неужели не рада нашей встрече? — первым заговорил Бахрам.

— Тебе честно сказать?

— Не стоит утруждаться. Счастье прямо написано на твоем лице.

Я улыбнулась.

— Куда ты меня ведешь?

— Хочу выбрать для тебя подарок. Ты ж моя шаяни.

— Твоего брата. Азара, — напомнила.

— Конечно-конечно. Так что моя шаяни хочет в подарок? — продолжал очаровывать меня.

Мы проходили мимо картин и скульптур. С выражением глубочайшего разочарования я игнорировала экспонаты. Бахрам пытался уговаривать, но получал отказ за отказом. Меньше всего мне хотелось обременять его ненужными подарками. А помня, какую подлость мне только что сделала Ульвира, меньше всего хотелось принести ей в дом какую-то редкую драгоценность.

После продолжительных мук выбора Бахрам сдался:

— Если ты ничего не хочешь, тогда выберу самую дорогую вещь и подарю ее.

— Стой. Не надо. Я выбрала.

Мы остановились у окна с тяжелыми шторами. Вокруг не было ни единого экспоната.

— И что же?

— Вот это, — я указала рукой на окно. — Его хочу.

— Штору? — удивился Бахрам.

— Нет… окно! Оно мне очень понравилось.

— Но оно же в стене… — растерянно пробормотал дахар.

— Если не хочешь, можешь не дарить. Я все пойму, — обрадовалась, что так легко выкрутилась из щекотливого положения.

— Нет. Я же обещал, — Бахрам махнул рукой, и к нам подполз один из распорядителей выставки. — Мы хотим оформить покупку.