Маруся Хмельная - Я хочу твою шкуру, дракон! или Верните всё обратно!

Янтар по-дружески приобнял меня и похлопал по спине. Когда я успокоилась, он сказал:

— А теперь поговорим о тебе.

И я сразу напряглась. О чем именно?

— Кого любит сама Фейка? — спросил Янтар.

— И ты думаешь, после твоего признания я буду обсуждать свои чувства с тобой? — возмутилась я.

— Будешь. Как с братом. Потому что речь и о Канторе. Фейка, не мучай моего брата, — потребовал Янтар. — И я сейчас говорю это не потому, что ревную. Он тебя любит на разрыв. Он же потом не оправится.

— Мне хорошо с ним, Янтар, — сказала я. — С ним я чувствую себя защищенной и особенной.

— А дракон? — проницательно спросил Янтар.

Поскольку он ждал ответа, пришлось признаться:

— Он меня волнует. Будоражит кровь. Но к чему это, Янтар? Что толку с этого? У меня с ним нет будущего, ты сам это знаешь.

— А с Кантором есть? Ты уверена? Потому что он задумал сделать тебе завтра предложение.

— Что? — нахмурилась я.

— То, — передразнил Янтар. — Ты готова дать ему ответ?

Нет, не готова. Краем глаза я заметила, как метнулась тень.

Нас кто-то подслушивал. Когда приоткрылась одна из дверей аудитории, свет упал на удаляющуюся фигуру. Это был Глеций. Ох, богиня, только бы он не донес до Вероники!

А мне срочно надо увидеть дракона. Не знаю зачем, но зачем-то надо. Прямо сейчас.

Ашшура я нашла в кабинете, выделенном ему как декану драконоведения. Постучалась, чувствуя, как в моем сердце отдается эхо ударов по двери.

— Заходи, Досифея, — послышался бархатный ласкающий голос дракона.

А я удивилась:

— Откуда ты узнал, что это я?

Он тепло улыбнулся, но из-за стола не встал. Показал на кресло напротив.

— Почувствовал. Что-то случилось?

— Да. Нет. Не знаю… — отчего-то замялась я, потому что заволновалась и все мысли вылетели из головы. — Просто захотела тебя увидеть. Почувствовала в этом необходимость. У тебя все нормально?

В глазах Ашшура вспыхнуло оранжевое теплое пламя, заиграло весело язычками, заискрилось искрами, как фейерверками.

— Очень приятно слышать. Да, у меня все нормально. Вот, первую лекцию провел. Как она тебе?

— Ужасно, если честно, — поморщилась я.

— Почему? — с веселым удивлением спросил дракон.

— Ты был весь такой напыщенный: высшая раса, самые совершенные создания этого мира, идеальны без изъяна, — передразнила я его, театрально придав себе важный вид. — Никогда не заговаривайте с драконом первым!.. Это что, все серьезно?

Ашшур посмеялся тихим смехом, откинулся на спинку кресла, поиграл самописным пером в руке.

— Как тебе сказать, Фей. Правда, но лишь отчасти. Нам действительно с детства внушается, что мы самые совершенные создания, но не для того, чтобы мы возносились над другими, не для того, чтобы пестовать гордыню, как у всех возникло ощущение после моей лекции. Нет, речь о большой ответственности. Идеальное создание, дочь или сын богини и бога не может поступать так, как хочет он, идя на поводу своего желания и потребностей. Все его слова и действия должны быть совершенны и отвечать высшим стандартам ожидания других. Поверь, это непросто. Мы всегда прежде всего думаем о благе общества, нашего народа, других драконов, а не о своем. Мы понимаем, что каждое наше действие вызывает последствия, и должны их предвидеть. И не совершать того, за что будет стыдно даже перед собой. И это очень нелегко.

— Но почему бы тогда так и не рассказать? К чему эти — не поднимайте глаза на дракона, не перечьте ему? — растерялась я.

— Потому что, как нелегко признавать, среди драконов также есть те, кто обделен умом, как и в других народах. Кто все воспринимает буквально и мнит себя венцом творения, считая, что стоит выше других. Эту точку зрения большинство не поддерживает и осуждает. Но она существует. Есть и спесивые, и гордые драконы, с которыми вам лучше не встречаться. Лучше уж сразу запугать студентов, чтобы были осторожнее с сильными магами, чем расхлебывать последствия.

— По-моему, ты перестарался, — пожала я плечами. — Кто теперь захочет поехать в Драконью Гряду?

— А ты — хочешь? — вкрадчиво спросил Ашшур и, кажется, даже замер в ожидании ответа.

— Еще вчера хотела, а после твоей лекции — не знаю, — улыбнулась я. — Все-таки ты какой-то не такой дракон. Почему?

— Потому что я родился не так, как другие драконы. В человечьем обличье. Может, поэтому во мне больше человеческого, — признался Ашшур.

— Это как? — опешила я.

— Драконы рождаются драконами, чтобы сразу принять эту магию. Драконицы высиживают яйца, из которых потом вылупляются драконы, в гнезде. Когда наступает время первого совершеннолетия, мы делаем первый оборот в человеческое тело. Оно после драконьего кажется слабым и несовершенным. Но по воле богини-матери, наделившей нас этой ипостасью, мы принимаем ее дар и со временем находим в нем свои положительные стороны.

— Какие? — тут же полюбопытствовала я.

— Это очень долгая тема для разговора, на целую лекцию, Фей. — Ашшур улыбнулся. — Тут затрагивается вопрос и очеловечивания, и смирения гордыни, и признания своей слабости, ну и положительные моменты тоже есть, например, отношения с женщинами других рас…

— Понятно, — остановила я его вовремя. — Так что там про твои роды?

— Когда меня зачали, мама с отцом были в обороте, потому что встречали делегацию эльфийского короля Дайедаруила с его женой Варинарой и дочерью Айринраи, которой подыскивали жениха. Это обычный политический визит, поиск жениха был лишь поводом, потому что понятно — среди драконов он не сыщется. Но политика, политика… Мать с отцом не могли отказаться от приема, и неожиданно для моей матери она узнала, что ждет ребенка. Врачи не советовали ей оборачиваться в драконицу, это могло повредить и ей и ребенку. И моя мать вынесла на себе все, что выносит в период беременности и при родах женщина-человек. Даже маги не могли унять ее боль. Я родился человеком. А моя мать возненавидела свое человеческое тело, заодно и меня, потому что я напоминал ей о ее слабости. А она драконица сильнейшего и древнейшего рода как раз из тех, что мнят себя выше других. И больше мать никогда не превращалась в человека из драконицы, — невесело закончил Ашшур.

— Твоя мать тебя не любит? — содрогнулась я от его рассказа.

— Она даже не взглянула на меня, а впервые я с ней встретился и услышал ее, когда смог оборачиваться в дракона. А это случилось в четырнадцать человеческих лет.

— Какой ужас.

— Самым сложным для отца было найти мне за сутки кормилицу, потому что меня нужно было кормить человеческим молоком. Не так много человеческих женщин в Драконьей Гряде, а нужна была та, кто бы родил в это же время и у кого было бы молоко на двоих детей. А еще я единственный сейчас дракон, у которого есть пупок, — усмехнулся Ашшур, — что тоже делает меня в глазах драконов каким-то недодраконом. Я действительно всегда был каким-то не таким драконом.