Елена Тебнёва - Неправильная сказка

— Беги! — хотела крикнуть я, но с губ сорвался лишь сиплый шепот.

Однако меня услышали. Он стал оборачиваться. Медленно. Очень медленно. Слишком…

С неба раздался оглушающий рев, и хлынуло пламя. Жар не ощущался, но застилал глаза, и лица наконец-то обернувшегося мужчины я не разглядела.

А ведь это было важно. Так важно, что я кинулась под огненную завесу, которая все-таки опалила руки и щеки. Я зажмурилась, готовясь к своей и чужой боли, но сквозь непрекращающийся рев неведомого чудища прорвалось противное кваканье. Монотонное, навязчивое, вырывающее из кошмара и тут же стирающее его, как ластик — намалеванные карандашом каракули.

Будильник. Зачем я завела будильник, если мне никуда не надо? И самое главное, что за мерзкая мелодия?!

Я застонала, смиряясь с неизбежным, протянула руку, чтобы отключить источник жутких звуков, оцарапала ладонь… И открыла глаза. В следующий миг непрерывное кваканье дополнил мой визг. Сидящую напротив меня раздутую, словно футбольный мяч, склизкую тварь он не впечатлил — она даже не заткнулась! — зато проникся выломившийся из кустов парень в расшнурованной рубашке. Он обвел полянку шальным взглядом и, вместо того чтобы спасать меня, тяжело вздохнул.

А я обреченно зажмурилась и закрыла лицо руками. Ведь так надеялась проснуться дома! Так желала, чтобы все оказалось сном!

— Эй, ты чего? — участливо спросил парень, спугнув тварюку и легко коснувшись моего плеча. Йонто. Его зовут Йонто. И он тоже — не сон. — Ты в порядке? Испугалась нарры? Она только с виду страшная, а так безобидна… Не знаешь разве? Ты хоть что-нибудь знаешь? Что с тобой вообще произошло?

— Не помню, — прошептала я. — Ничего не помню…

Да, все правильно. Лучше амнезия, чем помутившийся разум. С амнезией небось в психушку не упекут. Или что в этом мире вместо нее? Нет, с одной стороны, неплохо бы разжиться информацией, сориентироваться, куда я попала и чем мне это грозит… С другой же — не представляю, как сказать правду. И какая будет на нее реакция. И не останусь ли я снова одна. Да, этот парень помог мне, но… Кто знает, что у него на уме? Могу ли я безоговорочно ему доверять? В лучшем случае сочтет сумасшедшей и сбежит… А меня сожрут бескрылые пернатые драконы и вряд ли подавятся.

— Пить хочешь?

Я хотела. И пить, и есть, и справить другие надобности. Странно, что вчера ничего не хотелось.

— Торговцы поят своих жертв особым отваром, временно отключающим естественные потребности организма, — ответил Йонто, когда я спросила об этой странности.

А что, хороший отвар, полезный. Выпил — и никаких проблем целый день.

— При частом употреблении приводит к тяжелым последствиям, — тут же разбил мои мечтания Йонто.

Пожалуй, обойдусь. До кустиков пробежаться не проблема, а поголодать даже полезно. И для фигуры, и для здоровья в целом.

— Пей сколько нужно, — сев рядом, протянул он флягу. — Здесь неподалеку ручей, еще наберу.

— Кто они вообще такие? Они похищают… магов? — Божечки, я и в самом деле произнесла это слово? На полном серьезе?

Я сделала глоток из фляги. Вода была прохладной и упоительно-сладкой, а о том, откуда именно она набрана и насколько богата микроорганизмами, лучше не думать.

— Не только. И назвать это похищением… Увы, так это не называют. Ты и правда не знаешь?

Я помотала головой.

— Существует закон, но которому все одаренные сразу же после пробуждения дара обязаны становиться на особый учет. Сильных ждет обучение и слава, — Йонто поморщился, выражая свое отношение к оной, — слабым же уготована иная участь. Им достается все тяжелое, вредное, выкачивающее силы и в итоге калечащее либо лишающее жизни. А потому те, кто могут, скрываются. Но в ночь Сверкающей они сами покидают укрытия — мало кто способен сопротивляться ее зову, — и тогда беглецов забирают торговцы. В остальное же время эти… хм, в остальное время они разыскивают и продают редкие магические штучки. Или существ. Или обычных людей… Совесть позволяет.

Йонто торговцев явно не выносил. И уже одним этим заслужил мою симпатию.

— Как ты попала к торговцам? — спросил он.

— Понятия не имею, — честно ответила я. — Дара у меня нет, я не сбегала и не пряталась… Они сами напали! Спросили, видела ли я сияющий шар. Да его же только слепой и не увидел бы! Надо было притвориться, что ничего не вижу…

— Ты видела Сверкающую?!

О, и он туда же! Чего в этой светящейся штуке особенного, раз все на нее так странно реагируют?

— Видела, — отодвинувшись на всякий случай, кивнула я и с опаской уточнила: — Ты же не собираешься из-за этого запихивать меня в мешок? Учти, живой не дамся!

— Видела, но утверждаешь, что не маг, — прищурился Йонто, и я еще немного подвинулась, размышляя, не пора ли бежать. Остановило понимание, что далеко все равно не убегу.

— Тот рогатый тоже сказал, что я не маг. Сыпанул в лицо пыль и был разочарован отсутствием эффекта. А еще надел эту штуку, — коснулась я ошейника. — Без нее я вообще ничего не понимаю…

С ней, впрочем, тоже, за исключением речи.

— Это канш. Такие надевают на хони, — пояснил Йонто.

Ну как пояснил… Даже с чудо-переводчиком смысл до меня не дошел!

— Что такое хони? — чувствуя себя полной дурой, спросила я.

— Мелкая полуразумная лесная нечисть. Безошибочно чуют клады, месторождения драгоценных камней. Вот только сказать не могут. Без этой штуки не могут. Охотники ловят хони, надевают на них канш и расспрашивают о сокровищах…

Я перехватила взгляд Йонто и сглотнула. Сдается, после эдаких вопросов рассказчики не выживают, а если и выживают, то не особо этому радуются…

— Собирайся, и так много времени потеряли, — велел Йонто, вставая. — Если хочешь умыться, ручей там, — махнул он в сторону тонких деревьев с серебряной корой и такими же листьями.

Умыться я тоже хотела, заодно и огляделась. При свете солнышка все казалось иным. Трава и в самом деле отливала синевой, а выглядывающие из нее крупные яркие цветы я никогда не видела даже на картинках. А еще… Искры не растаяли. Они стали прозрачными, точно капельки росы, и плотными, похожими на бусины. Не удержавшись, я набрала горсть, любуясь, пересыпала искорки из одной ладони в другую. Красиво. И выкидывать жалко… Спрятав добычу в карман безрукавки, я пошла дальше. Миновала серебряные деревья и спустилась по пологому склону в овраг.

Ручеек оказался чистым. На вид конечно же. Вода бежала по устилающим дно камешкам, прозрачная, холодная, бодрящая. Умывшись, я повернула было обратно, но тут услышала что-то странное. Тонкий писк, еле различимый за журчанием ручья. Показалось? Я застыла, прислушиваясь, и писк повторился. Жалобный, молящий, аж сердце кольнуло.

Перебраться через ручеек оказалось легко, я даже ноги не промочила. А вот дальше все обстояло гораздо сложнее. Писк доносился с крутого, практически отвесного склона, из зарослей ползучего растения, высокого, густого, с ярко-оранжевыми листьями. Даже учитывая многочисленные корни деревьев, выступающие из земли и буквально оплетающие склон, восхождение — с моей-то ловкостью и навыками — могло закончиться печально.