Селина Катрин - Выйти замуж в борделе [СИ]

Я сама не поняла, как моя рука стала нашаривать пакетик со специями во внутреннем кармане платья. Всё-таки я частенько помогала отчиму в торговле, а потому кое-какие экземпляры редких трав и растений у меня всегда были с собой. Мало ли пригодятся? Когда официант скрылся за дверью соседнего кабинета, я щедро сыпанула из пакетика с семенами пустынного игольника в блюда, оставшиеся на столе, и злорадно усмехнулась.

Игольник не произрастает на территории Таршера, у нас нет пустынь. Отчим ввёз первую пробную партию этих специи из самой Мустафании. Сами по себе семена игольника придают пикантный вкус блюдам и абсолютно безвредны. Обычно их добавляют в салаты или десерты, но никогда — в мясо брюхосвинов. Коренные жители далёкой страны не едят брюхосвинов, считая их мясо переносчиком всевозможной заразы. Когда Леон покупал семена игольника, ему настойчиво рекомендовали не есть это животное. Я была бы не я, если бы не заинтересовалась этим феноменом, и не решилась бы дома на блюдо из брюхосвина, приправленное пустынным игольником.

На моё везение, как только я приготовила запланированное кушанье, меня отвлекли дела по работе, и пришлось уйти из дома. Вернулась я лишь поздно вечером, позабыв про еду на столе. Каково же было моё неподдельное удивление, когда я обнаружила, что брюхосвин является питательным веществом для этого странного растения, а семена игольника набухли и покрылись пупырышками. Похоже, не мясо брюхосвинов в Мустафании заразно, а семена игольника, которые всюду добавляют в блюда, смешиваясь с кровью этого животного, начинают прорастать прямо в кишечнике человека, таким образом, даря ему непередаваемую гамму ощущений. Разумеется, ни один лекарь не может диагностировать паразитов в организме больного, потому что их попросту нет, но именно на червей, как я думаю, больше всего похожи жесткие семена игольника, начавшие покрываться буграми.

Всего неделя или другая, и семена полностью выйдут из Эдика и Рика, но до тех пор им придётся изрядно побегать с редкой неизлечимой болезнью по целителям Штолле. То-то будет смеху, если со своей пикантной проблемой они обратятся к одним и тем же людям. Уже предвкушаю, какие слухи поползут об этих двоих, а также непристойные предположения, каким способом заразились этой болезнью двое мужчин.

Когда я сделала своё чёрное дело, мне чуточку полегчало. Официант вышел из кабинета, где сидели отчим и его деловой партнёр, кивнул мне в знак приветствия и покатил столик на колёсиках к следующему кабинету. Я с мрачным удовлетворением наблюдала, как мужчина в ливрее взял два блюда с отбивной из брюхосвина и зашёл в соседнюю дверь. Сама же я оправила платье и зашла в кабинет к Леону Трейтсу и Гордану ан Бакшаху.

Раскрасневшийся от споров Гордан снял с себя верхний халат и чалму, которые принято носить в Мустафании, а также засучил рукава рубашки. На его лбу выступила испарина. Леон выглядел не менее уставшим и раздражённым. Еда на столе была почти не тронута. Похоже, мужчины, занятые горячим обсуждением договора, даже не заметили того, что я выходила из кабинета ресторана. Уж я-то знаю, как профессионально умеет торговаться мой отчим, но, видимо, этот Гордан тоже не лыком шит. Поразительно, но третий час они проходятся по одним и тем же пунктам договора и никак не могут найти устраивающие обоих условия.

— А если на корабль нападут пираты, и груз будет утерян, я ещё вам и неустойку заплатить должен буду? Нет, не согласен с такой постановкой! — возмущался Леон.

— Да за всё время, что я руковожу торговлей специями, ни на один мой корабль не нападали пираты! Это написано с одной только целью, чтобы вы не спрятали груз у себя и не сказали, будто он потерян, — возмущался Гордан ан Бакшах.

Даже не стала вслушиваться в дальнейший диалог мужчин, налила себе бокал вина и залпом его выпила. И что я здесь делаю? Леон сказал, что мустафанцы очень сильно чтят семейные отношения, и если его дочка придёт на переговоры, то, скорее всего, нам дадут более лояльные условия. Ну, вот она я, а лояльных условий явно не предвидится.

В душе у меня всё ещё клокотала злоба на моего теперь-уже-бывшего жениха. Только подумать! А я столько времени о нём заботилась, разрешала ему оставаться у себя квартире, за которую я, кстати, платила из своего кармана. А выясняется, что всё это время он постоянно ходил по борделям, его воротило только от одного моего вида, а щедрые подарки были куплены на деньги моего отчима.

Мне хотелось выговориться кому-нибудь, пожаловаться, но из всех родных людей был лишь Леон. Да и он занят делами, ему сейчас не до меня. Я посмотрела на него ещё раз. Раскрасневшийся, он ударил кулаком по столу одной рукой и кинул свёрнутый трубочкой договор в Гордана другой:

— А предпоследний пункт договора вообще возмутителен! Нет, мы что, в средние века, что ли, живём?! Да как вообще такое можно включить в договор о поставках специй из Мустафании в Таршер? Вообще-то моя дочь…

— Приёмная дочь, — невозмутимо поправил Гордан.

— Дочь, которая носит мою фамилию, — прорычал Леон, — выходит замуж. У неё уже есть жених! И свадьба, между прочим, состоится через неделю!

Гордан ан Бакшах окинул мою фигуру скептическим взглядом. Похоже, он ни на грамм не поверил в то, что у меня уже есть жених. Да, знаю, я далеко не писаная красавица, но неужели я настолько некрасива, что сложно предположить, будто бы меня кто-то захотел позвать замуж? Из-за одного только взгляда Гордана почувствовала, как медленно вскипаю. Отчим почувствовал моё настроение и тревожно покосился. Я знала, что он ни за что и никогда не подпишет брачный контракт от моего имени. Он столько времени уговаривал меня на брак хоть с кем-нибудь, а сейчас наконец-то успокоился, будучи уверенным, что я люблю Эдварда Троншипа. Как-то не вовремя будет сейчас объявить, что я решила с ним расстаться, и свадьбы не будет.

— Господин Леон, поймите, специи и пряности — это огромные деньги в Мустафании, и я уверен, не меньшие у вас в Таршере. Именно поэтому я предлагаю закрепить партнёрский договор браком моего племянника и вашей падчерицы. У нас в Мустафании… — начал вдаваться в подробности деловой партнёр отца.

— В том-то и дело, что то у вас в Мустафании, а мы в Таршере, а если точнее — в Штолле! У нас так не делают, это неприемлемо! Моя дочь никогда не выйдет замуж за мустафанца! — с горячностью перебил его Леон.

Наверно, меня должна была напрячь фраза отчима, что в Таршере не заключаются браки ради слияния и расширения семейных дел двух родов. Ведь именно этого и хотел от меня отчим на протяжении многих лет. Но я была слишком огорошена открывшейся правдой о женихе, что слушала вполуха.