Маруся Хмельная - Будь моей няней

— Но вчера у вас это прекрасно получилось.

— Это был всего лишь час или два, проведенный вместе с девочками. Мы нашли общий язык, потому что нам ничего не надо было друг от друга, понимаете? Нас не связывали никакие обязательства. Другое дело стать их няней! Я должна буду приказывать им, чего-то требовать, заставлять слушаться. Я понятия не имею, как это делается! У меня нет педагогического образования! Как, по-вашему, я справлюсь с Камиллой?

— С Камиллой вы не справитесь, как не справится и Розамунда. Старшую дочь я беру на себя. Вы нанимаетесь только для Памелы и Элли.

— Я вам объясняю…

— Три тысячи тинов, Имма. Три тысячи!

— Вы с ума сошли?! — поразилась я.

— Да, я сошел с ума! — взорвался граф. — Я давно схожу с ума, с тех пор как лишился жены. Моя жизнь превратилась в преисподнюю. У меня дочери, с которыми я, родной отец, не справляюсь! И мне нужна та, которая с ними справится. И если это вы, я сделаю все, чтобы вас заполучить!

Состояние графа вызывало опасения.

— Я пойду на все, понимаете? — угрожающе наклонился он ко мне.

— Н-не п-понимаю, — испуганно пискнула я. — Что вы со мной сделаете?

— С вами — ничего. Но я могу сделать так, что вас уволят с работы и не примут ни на какую другую!

— Вы мне угрожаете? — не поверила я.

— Угрожаю. Запугиваю. Подкупаю. Уговариваю. Все, что хотите. Только идите ко мне.

Прозвучало как-то двусмысленно, и я мысленно фыркнула.

— Да у вас все признаки истерии, граф Мармелайд.

— Будет тут истерия… — не стал опровергать он.

Запустил руки в волосы и застонал:

— Мне давно уже надо уехать. Я запустил все дела. И ничего не могу поделать, потому что мне не на кого оставить детей.

— А как же Ливия? Она же ладит с детьми?

— Ладит? Ну да, ладит. Как может холодная рыба ладить с огненной саламандрой. Я могу быть спокойным за безопасность Ливии, зная, что девочки ей не причинят вреда. Но не могу доверить детей Ливии.

— Мне жаль, правда. Я сочувствую вам. Но как я буду выглядеть перед Розамундой? Ей нужна эта работа. Дайте ей шанс. Детей ей, во всяком случае, можно доверить.

— Вы уверены в этом?

— Ну, опыта у нее точно побольше моего. И желание есть. Поймите, быть няней чужим детям — не моя мечта. Я еще молода, меня впереди ждут еще свои дети, с которыми я успею понянчиться. А сейчас положить на это свою молодость… — Я поймала горький разочарованный взгляд графа и на миг снова пожалела этих чужих мне людей, но тут же отогнала ненужное сострадание. — К тому же я человек ответственный и подхожу к своим обязанностям со всей серьезностью. Я знаю, что значит гувернер — это и друг, и учитель, и няня, и родитель в одном флаконе. Он должен подставить плечо, когда плохо, вдохнуть силы и уверенность, когда их нет, передать опыт и мудрость, которыми владеет. Чем владею я? Мне всего двадцать четыре года, какой у меня багаж? Я сама себя иногда ребенком чувствую. И у меня нет желания нянчиться с чужими детьми.

— Я понял. — Граф встал, играя желваками и стараясь не смотреть на меня. — Извините, что отнял ваше время. Всего хорошего.

— Спасибо. И вам…

Отчего, ну отчего мне хочется остановить его, сказать, что я передумала, что я готова взять на себя их проблемы и жить их жизнью? Это чужие люди. И я им чужая. Я снова впущу в свое сердце тех, кто выжмет меня как лимон, а потом выкинет в мусорку, как уже однажды поступили со мной. Нет, больше я такого не допущу!

С Розамундой мы увиделись через неделю. Она отпросилась на вечерок встретиться с подругой за чашкой кофе.

В кофейне дядюшки Бонборино она произвела фурор. Ведь Розамунда первая из местных, кто задержался у графа больше трех дней и даже нашел общий язык с его дочерями-монстрами.

Бывшие кандидатки тоже пришли в кофейню и, не скрывая любопытства и зависти, пытались уязвить новую графскую гувернантку.

— О, Розамунда! — притворно обрадовалась одна из них, низкорослая рыжая толстушка. — Ты еще живая? Маленькие стервочки не отравили тебя за завтраком?

— Она знала на что идет, — хмыкнула высокая худая блондинка, тоже бывшая гувернантка. — Наверное, ест на кухне с прислугой.

Возмущенная Розамунда открыла было рот, чтобы отчитать нахалок, но я предусмотрительно толкнула ее локтем в бок. Скандал в кафе, конечно, очень интересен посетителям, но ей совершенно не нужна слава несдержанной и вспыльчивой особы.

— Нет, дорогие мои, — пропела Розамунда нежным голоском. — Девочки милы и приветливы, а ем я за семейным столом вместе с ними.

— И с графом? — уточнила тетушка Нуттелла, которая ради новых сплетен даже покинула свой пост за стойкой с десертами.

— Граф с нами только ужинает. Встает он очень рано, а днем слишком занят, чтобы присутствовать на обеде, — объяснила Розамунда.

— Говорят, в доме есть специальная морозильная комната, где граф прячется каждый вечер. Он плохо себя чувствует, если не побудет на настоящем морозе хотя бы пару часов. Правда? — спросила одна из кумушек.

— А еще говорят, что старшая, Камилла, тайно встречается с конюхом! — выпалила тетушка Бебетта. — Кто бы мог подумать, девушка из приличной семьи!

— Такие нынче нравы, милая. В наше время благородные девицы ничего подобного себе не позволяли, — вздохнула тетушка Продэкта.

Розамунда поставила чашку на столик, отложила вилочку для пирожного:

— Камилла приличная девушка, все это слухи! — рассердилась она. — И морозильной комнаты в доме нет, что за глупости? Я свободно разгуливаю по всему дому и обязательно бы ее увидела.

Отставная рыжая гувернантка усмехнулась:

— Так мы тебе и поверили! Знаю я этих девчонок, будут они с тобой по дому гулять. Лучше признайся, что ты ищешь их, чтобы заставить хотя бы причесаться.

— Да, девчонки редкостные грязнули, — поддержала рыжую блондинка. — За два дня, что я у них провела, ни одна не подошла к воде! Зато пакости придумывать они мастерицы.

Оказывается, кто-то из сестер заметил, что гувернантка обожает сырные шарики и за столом съедает их целую груду. На обеде в ее тарелке оказался неприятный сюрприз — в сырном шарике лежал маленький камушек.

— Я чуть зуб себе не сломала! — пожаловалась блондинка.

От подобного откровенного наговора возмутилась даже я:

— Как дети могли узнать, какой именно шарик из блюда возьмешь ты? Значит, камень попался случайно, это вина кухарки.

Кухарка тоже оказалась ни при чем: готовые шарики закупались в сыроварне. Но и там открестились от камня, продемонстрировав безупречную чистоту и стерильность.

Кумушки пытались вызнать сплетни про графа, чтобы потом было что обсуждать.

— Розамунда, душечка, — проворковала тетушка Нуттелла. — Я слышала, что граф ужасно скучает в одиночестве. Да так, что по ночам бродит по саду, бедняжка. Не страшно ему?